Глава 7

Даже когда зазвенел будильник, Харуюки пришел в себя не сразу — слишком необычным образом и в слишком необычном месте он заснул.

Харуюки постепенно возвращался в реальность, по пути неспешно вспоминая обрывки необычного разговора с Метатрон под звездным небом. Когда он сел на кровати, огляделся и не обнаружил в освещенной утренним солнцем комнате фигуры архангела, то даже немного расстроился, но все же нашел в себе силы подняться.

Харуюки умылся, выгнал остатки сонливости протяжным зевком, открыл дверь зала и изумленно разинул рот, обнаружив в нем гостью.

Хотя, нет, не гостью. Как раз наоборот — в зале находилась владелица квартиры и глава семьи.

Мать Харуюки, Арита Сая, сидела за кухонным столом и быстро листала утреннюю новостную ленту.

— Д-доброе утро, мама, — сказал Харуюки.

— Доброе утро, — лаконично отозвалась одетая в выходную блузку Сая, ненадолго повернув голову к нему, а затем снова вернулась к новостям.

Судя по усталому виду, она не собиралась на работу, а только-только вернулась с нее.

Сая работала в специализирующемся по американскому финансовому рынку отделе инвестиционного банка, размещавшего деньги за рубежом. Поскольку американские биржи открывались примерно в полночь по японскому времени, ей нередко приходилось засиживаться на работе до самого утра. В остальные дни она часто посещала не то рабочие, не то частные попойки, так что раньше полуночи домой почти никогда не возвращалась.

Впрочем, настолько поздно, как сейчас, Сая тоже возвращалась нечасто.

— Тяжело, наверное, каждый день допоздна работать, — без всякой задней мысли заметил Харуюки, направляясь на кухню.

В ответ Сая вдруг замерла и посмотрела на Харуюки серьезным взглядом.

— ...Ч-что-то не так?

— Да нет… ничего. Лучше скажи, это ты приготовил?

Только сейчас Харуюки заметил в руке у Саи ложку, а перед ней — белую тарелку с остатками супа от лапши, которую Харуюки вчера убрал в холодильник.

— А… да. Вчера вечером с друзьями… но это просто суп для вымачивания, сейчас принесу лапши…

— Так тоже ничего, он сытный. С друзьями — это с Такуму-куном и Тиюри-тян?

— Нет, с семпаем из школы и… — Харуюки на мгновение задумался, как объяснить матери про Нико и Пард. — С друзьями из Неримы.

Ответ Харуюки вновь удивил Саю.

— Хм-м… значит, среди твоих друзей не только Тиюри-тян хорошо готовит. И кто это, мальчик? Девочка?

— М… э-э, ну-у-у… п-подумай сама… — уклончиво ответил Харуюки и ретировался на кухню.

Там он зарядил в тостер хлеб, взял стаканчик йогурта, разрезал пополам грейпфрут, после чего вернулся с завтраком к столу и сел напротив матери.

К счастью, Сая не вернулась к вопросам и продолжала орудовать ложкой, почитывая новости. Харуюки принялся за йогурт, задумавшись о том, что ему редко удается увидеть лицо матери при свете дня.

Ее коротко стриженные и слегка подкрашенные волосы, а также четко подведенные брови ничуть не изменились. Но Харуюки отметил, что лицо ее уже не казалось таким суровым. Может быть, дело в утреннем свете… а может, изменилось само восприятие Харуюки.

Ему вдруг захотелось поговорить с ней, но подходящих тем не нашлось. Харуюки все раздумывал, а тарелка с супом стремительно пустела.

Когда Сае осталась всего одна ложка, Харуюки, наконец, открыл рот.

— А-а, мама…

— Что? — быстро спросила Сая, не отрывая взгляда от виртуального окна с газетой.

Харуюки глубоко вдохнул и озвучил принятое вчера решение:

— Меня пригласили принять участие в выборах в школьный совет в следующем триместре… и я думаю, что соглашусь.

— Хм-м… — равнодушно протянула Сая, а после небольшой паузы резко подняла голову. — Э? Выборы в школьный совет?

— А-ага.

— Пригласили?.. А-а, в Умесато же выдвигаются командами. Кто в вашей лидер?

— Икудзава-сан, она староста нашего класса. В ее команде я, Такуму, и еще одного человека я не знаю.

— О-о-о… — протянула Сая, слегка наклонив голову.

По ее лицу было совершенно непонятно, как она восприняла новости. Харуюки набрал побольше воздуха и спросил, что собирался:

— Ну и… мама, ты ведь в свое время была в школьном совете? Если найдется время, не научишь меня читать речи?..

Сая усмехнулась с нехарактерным для нее выражением.

— Это было так давно, что я все забыла. Выступать в средней школе дело нехитрое — что хочешь, то и говори.

— Но я не знаю, что хочу говорить…

— Тогда зачем рвешься в совет? — спросила вдруг Сая с самым серьезным видом, и Харуюки невольно отвел взгляд.

Потому что его пригласила Икудзава Маю.

Потому что он хотел получить права администратора в школьной сети.

Потому что он хотел, чтобы Черноснежка признала его.

И то, и другое, и третье — правда, но истоки его решимости происходили не от этих причин. Харуюки порылся в собственной голове и ответил, что пришло в голову:

— Просто я… подумал, что хочу что-нибудь сделать. Что-нибудь, чего не мог сделать раньше…

На губах Саи вновь появилась легкая улыбка. Она вычерпала остатки супа из миски, запила водой и сказала:

— Вот так и скажи. В выступлениях главное — достучаться до души слушателей. Будешь зачитывать грандиозные манифесты — потеряешь аудиторию.

— Достучаться… до души… — шепотом повторил Харуюки.

Сая закрыла окно с газетой, взяла свои стакан с тарелкой и встала из-за стола.

— Как напишешь черновик выступления — покажи. Я спать. Спасибо за суп.

— А… приятных снов.

Сая убрала посуду, быстро провела пальцами по интерфейсу, чтобы выдать Харуюки пятьсот йен на обед, и вышла из зала.

Девятнадцатое июля, пятница. Небо затянули такие тучи, словно сезон дождей решил вернуться.

Впрочем, хотя погодный виджет и обещал сорокапроцентную вероятность осадков во второй половине дня, к большой перемене дождь еще не начался, так что Харуюки и Такуму пригласили старосту Икудзаву Маю на крышу второго корпуса.

Оба закадычных друга закупились в столовой рисовыми шариками и сэндвичами, но не притронулись к ним, пока не отвесили Маю поклон.

— Икудзава-сан, простите за столь долгое ожидание ответа.

— Ничего, вопрос ведь серьезный. И?.. — Маю вопросительно склонила голову.

Харуюки быстро переглянулся с Такуму и сказал:

— Мы выдвинемся вместе с вами, Икудзава-сан.

«Правда, не знаю, поможем ли», — попытался он закончить, но Маю опередила его, громко воскликнув:

— Правда?! Ура, спасибо! Удачи нам!..

Радостное выражение на ее лице вдруг сменилось испугом. Она тут же огляделась по сторонам, но рядом, к счастью, никого не оказалось.

— ...Понятно. Значит, вы пригласили меня сюда, а не в столовую, чтобы не допустить утечки информации? — Маю понимающе кивнула, но Такуму в ответ весело усмехнулся.

— Да нет, дело не в этом. По-моему, Хару просто заскромничал.

— Э-эй, ты!.. Не только поэтому. Я подумал, что тактику на выборы надо обсуждать в безлюдном месте…

— Рано ты задумался. Ну ладно, давайте перекусим, — предложил Такуму.

Они дружно прислонились к забору, усевшись на сорокасантиметровый парапет.

Харуюки откусил рисовый шарик с икрой, запил темным рисовым чаем, а затем спросил у Маю:

— Кстати, Икудзава-сан, кто будет четвертым в команде?

— Если честно, я пока не решила… — Маю пожала плечами, не отрываясь от томатно-сырного сэндвича. — Кандидаты у меня есть, просто… хочется человека резкого, вроде вас, Арита-кун, Маюдзуми-кун.

Харуюки невольно переглянулся с Такуму, сидевшим с противоположной стороны от Маю.

Если уж даже Такуму был довольно далек от образа харизматичного «плохого парня», то что и говорить о Харуюки, который, наверное, находился от характеристики «резкий» дальше любого иного школьника Умесато. Харуюки удивленно окинул взглядом свое мягкое тело, а Маю поспешила поправиться:

— Нет, я не в том смысле, что ищу людей рискованных. Я хотела сказать, мне нужны партнеры с выдающимися качествами.

— ...Я еще могу понять — Таку, но ведь ко мне это никак не относится…

— Ты не прав, — отрезала Маю, а затем посмотрела в небо, готовое разверзнуться и полить их дождем. — На самом деле я считаю, у каждого есть… что-то, что отличает его от остальных. Но проявить свои отличия очень тяжело. Когда другие понимают, что ты не похож на них, и считают тебя выскочкой, можно такого натерпеться…

Маю говорила так, словно и сама прошла через подобное. Ее лицо на мгновение помрачнело, но затем она вновь взглянула на Харуюки и продолжила:

— Но ты, Арита-кун, самостоятельно улучшил нашу выставку на культурном фестивале и вызвался добровольцем в комитет по уходу. Ты работаешь изо всех сил, не скрывая свои сильные стороны и любимые занятия.

— Но… ни то, ни другое не назовешь моими сильными сторонами… оба раза я работал просто потому, что выхода не было…

— Главное ведь в том, получилось ли у тебя, Арита-кун. Я считаю, ты можешь работать достойно. В этом и смысл слова «резкий». И на английский его стоит переводить не как sharp, а как prominent.

— ...П-проминент? — Харуюки склонил голову, услышав незнакомое слово.

Маю запустила блокнот и быстро набрала пальцами буквы.

— Еще это слово означает «броский», «выдающийся». Однокоренное существительное — prominence. Слышал такое?

— А… это же солнечные…

— Да. Помимо того, что оно означает солнечные «протуберанцы», это еще и «заметность», «броскость».

— Ого… не знал, — сказал Харуюки, но в голове, конечно же, пронеслось название Красного Легиона Нико.

Сейчас уже не узнать, какой смысл вложил в слово «Проминенс» Первый Красный Король Рэд Райдер. Но уже завтра тот Проминенс, что Нико унаследовала и сберегла, объединится с Нега Небьюласом и прекратит существовать.

Возможно, Икудзава Маю и произнесла слово «проминенс» по чистой случайности, но Харуюки казалось, что это неспроста. Он переглянулся с Такуму, кивнул своему другу, а затем развернулся к Маю.

— Э-э… может, я не слишком уверен в себе, но сделаю все, чтобы оправдать твои ожидания, Икудзава-сан. Спасибо за приглашение.

В ответ на слова Харуюки Маю сначала моргнула большими глазами, а затем бодро кивнула.

— Ага, Арита-кун, сделаем все, что в наших силах!

— Конечно, я тоже сделаю все возможное, — добавил Такуму.

Маю тут же повернулась к нему.

— И тебе спасибо, Маюдзуми-кун!

Маю вытянула руки в обе стороны, и Харуюки с Такуму пожали их.

Они продолжали говорить, доедая свои припасы, и в итоге сошлись на том, что в течение июля каждый предложит кандидатов на роль четвертого члена команды. Стоило Харуюки докончить рисовый шарик со сливой и тунцом, как на нос ему упала капля.

— А, дождь пошел.

Маю убрала обертки от сэндвичей, вытерла со лба дождевую каплю и посмотрела в небо.

Харуюки и сам перевел взгляд вверх, но среди серых облаков увидел лучики пробивающегося солнца. Они навели его на мысль, и он поинтересовался:

— Кстати, Икудзава-сан. Если я правильно помню, нужно не только четырех человек собрать, но и имя команде придумать?

— А, да-да-да. Правда, называться мы им будем лишь во время выборов. Как правило, команды называются «партиями чего-то там», «чего-то-виками» или «тим чего-то там». Регистрация только в следующем семестре, и я еще не думала об имени… у тебя есть идея, Арита-кун?

— Не то чтобы полноценная идея, мне просто сейчас в голову взбрело, — Харуюки поднялся с парапета и сказал: — Почему бы нам не назваться в честь того самого «проминента», о котором ты говорила, Икудзава-сан? Будем «Тим Проминент».

— Тим Проминент… — Маю тоже поднялась на ноги, еще несколько раз повторила название и улыбнулась. — Хорошо звучит, энергичное имя! Что скажешь, Маюдзуми-кун?

— Я тоже не против.

Такуму улыбнулся, сверкнув очками.

Маю кивнула так резко, что хвост на голове подпрыгнул. Затем она вскинула кулак, словно пыталась отбить дождинки, и громко объявила:

— Отлично! Значит, Тим Проминент начинает работу! Удачи нам!

— Ура! — отозвались Харуюки и Такуму.