Глава 1

— Эх… всё никак не привыкну. Каждый раз места себе не нахожу, пока ждём… — пробормотал Харуюки сам себе, бесцельно водя пальцами по виртуальному рабочему столу.

От глобальной сети он отключился, поэтому решил скоротать время за какой-нибудь небольшой игрушкой, работающей в оффлайне, однако до сих пор не сумел определиться, за какой именно.

Сидящая рядом с водителем Черноснежка высунулась из-за подголовника и слабо улыбнулась ему:

— А ведь до конференции ещё двадцать минут, Харуюки. Как так получилось, что Сихоко выглядит спокойнее тебя?

— Ой, нет, я… тоже уже вся изнервничалась… — послышался слева тихий голос Наго Сихоко, зажатой между Харуюки и третьим пассажиром на заднем сидении.

Харуюки уже успел заметить, что та сегодня на редкость немногословна. Возможно, сказывалось отсутствие моральной поддержки со стороны её лучших подруг, Мито Сатоми и Юруки Юме… а возможно — давление неожиданно свалившейся ответственности.

В Ускоренном Мире Сихоко — вернее, Шоколад Папетта — выступала в образе исключительно заносчивой дамочки, которая с самой первой встречи и по сей день при каждом удобном случае отпускала в адрес Харуюки пару-тройку колких фраз, однако в реальности Сихоко обычно вела себя очень скромно. Харуюки пока что ещё не успел привыкнуть к этой разнице, но в этом тоже не было ничего странного — ведь в реальности они впервые встретились всего пять дней назад.

В тот день Сихоко, Сатоми и Юме вместе пришли в кабинет школьного совета Умесато. Они все сильно нервничали, а уж Сихоко вообще выглядела так, словно готова провалиться сквозь землю. Когда она представилась Шоколад Папеттой, Харуюки настолько изумился, что невольно выкрикнул: “Чего?!” С другой стороны, в первую очередь удивиться должны были они, узнав, что под личиной стройного и стремительного Сильвер Кроу прячется круглый и мягкий Арита Харуюки. Несомненно, в душе все они тоже воскликнули “Чего?!” И хорошо ещё, если не “О боже мой, фу-у!”

По-хорошему он должен был благодарить и их, и весь Нега Небьюлас за то, что никто в Легионе, узнав Харуюки в реальности, даже и не подумал издеваться над ним. Более того, они подружились с ним в реальном мире, всюду таскали его с собой и частенько заваливались к нему в гости.

Догадавшись, что Харуюки опять погрузился в бездну самоуничижения, в разговор вмешалась Курасима Тиюри, сидевшая с другой стороны от Сихоко.

— Ещё бы Хару не волновался, Снежка-семпай! — насмешливо воскликнула она. — Его посадили в машину с четырьмя красотками!

— Хм-м… действительно. Волнуйся, сколько захочешь, Харуюки.

Харуюки растерялся, не зная, как реагировать на слова Черноснежки, но тут послышался смешок той, кто сидела за рулём автомобиля, а именно Курасаки Фуко.

— Раз такое дело, надо было вырядиться по-летнему, чтобы порадовать Ворон-сана.

Впрочем, она и без этого оделась соответственно — сегодня на ней был лёгкий джемпер со щедрым вырезом и тюлевая мини-юбка.

— Так, Фуко, если ты оденешься ещё легче, будешь выглядеть непедагогично.

— О? Но ведь мы, как предводители Легиона, должны поднимать мораль нашим подопечным. Тебе тоже не помешало бы одеться откровеннее, Саттян.

— Н-никому я ничего не должна!

Не выдержав, Харуюки посмотрел украдкой вперёд, однако из-за спинок кресел разглядел лишь плечи и головы Черноснежки и Фуко. Память напомнила, что сегодня Черноснежка одета в шифоновую блузку и леггинсы до колен. По его личным меркам этот наряд уже вполне тянул на откровенный.

Стоило Харуюки отвлечься на собственные мысли, и Тиюри вновь подловила его:

— Прости уж, Хару, от моей одежды поволноваться не получится.

На самом деле, она сегодня тоже оделась легко: в ярко-зелёную футболку и белые джинсовые шорты. С другой стороны, Харуюки знал её всю сознательную жизнь и потому считал, что голые коленки Тиюри его не смутят. По крайней мере, надеялся на это.

Понимая, что любые неосторожные слова и поступки вызовут цепную реакцию, Харуюки заставил себя сфокусировать взгляд на спинке кресла перед собой. “Спокойствие, только спокойствие”, — бубнил он про себя. Но, увы, эпидемия неожиданных заявлений докатилась и до Сихоко.

— Это, ну… прости, что я в таком виде, — вдруг сказала она, и Харуюки невольно скосил глаза.

На ней была серая блузка с коротким рукавом и пуританским отложным воротничком, а также светлая плиссированная юбка. Другими словами, обычная школьная форма.

— Что ты, Шоко, тебе не за что извиняться… Я вот тоже в форме… — ответил Харуюки, сам не понимая, зачем вообще реагирует на её слова.

Сихоко посмотрела на него с лёгким недоумением.

— Я в форме, потому что не успела переодеться, но тебя ведь никто не заставлял так идти, Ворон-кун.

— А? Ну... это мне потом в школу надо будет зайти. Комитетская работа…

— В первый день летних каникул? Что ещё за комитет?

— Комитет по уходу за животными. Понимаешь, у нас там сова, — пояснил Харуюки. — Не можем же мы перестать её кормить.

— Ого, ничего себе! — Сихоко вытаращила глаза. — И что за сова?

— Африканская зорька…

Отвечая, Харуюки забегал в воздухе пальцами. Он выбрал из хранилища нейролинкера несколько фотографий Хоу и перебросил их влево. Как только снимки отобразились на рабочем столе Сихоко, та взвизгнула от радости:

— Ой, какая миленькая! А какие у неё оранжевые глазки… Подождите, но ведь это территория Умесато, да? Почему же на снимке Утай?

На этот вопрос ответила Тиюри:

— Хару — председатель комитета, а Уи — суперпредседатель!

— С-суперпредседатель?.. — переспросила Сихоко так растерянно, что у неё над головой чуть не зажёгся вопросительный знак.

Харуюки разъяснил ей, в чём дело. Комитет по уходу за животными средней школы Умесато образовался из-за того, что был ликвидирован аналогичный комитет в соседней академии Мацуноги — школы, которой владела та же финансовая группа, что и Умесато. Из-за этого требовалось куда-то пристроить оставшуюся без крова сову. Предыдущий владелец Хоу издевался над птицей и в итоге выбросил её искалеченной на улицу. Однако Синомия Утай выходила Хоу, и теперь он отказывался принимать пищу из чьих-либо ещё рук. Поэтому Утай вступила в комитет Умесато и с тех пор каждый день приходила после школы кормить питомца.

— А-а… так вот в чём дело…

Дослушав, Сихоко ещё раз посмотрела на фотографию с изображением Хоу и Утай.

— Ой… — вдруг осенило её. — Выходит, Ворон-кун, ты поначалу не знал, что Утай тоже бёрст линкер, и к тому же одна из "Элементов"?..

— Угу. Более того, Синомия тоже не знала, что я бёрст линкер и “ребёнок” Черноснежки-семпай.

— А-ха-ха, вот вы, наверное, удивились, когда узнали друг про друга.

— Угу, — подтвердил Харуюки. — Вернее, удивился по большей части я…

— Кстати, я тут подумала… — вмешалась Тиюри. — А почему Снежка-семпай ничего тебе и Уи не сказала заранее? Комитет ведь основали по её требованию.

— Эй-эй-эй! — сидящая впереди Черноснежка мигом обернулась. — Какое ещё требование, я просто слегка повлияла на администрацию. И в тот момент мне и в голову не могло прийти, что жребий работать в комитете выпадет именно Харуюки.

— А-а, вот оно что… Но только Харуюки оказался в комитете не по жребию. Он вызвался добровольцем, правда, по ошиб…

Тут Тиюри прервал нарочито громкий кашель Харуюки.

Память не обманула Тиюри. Увлёкшись собственными мыслями, Харуюки пропустил речь классного руководителя мимо ушей, поэтому, когда тот позвал его по имени, он на автомате вскочил и действительно вызвался добровольцем в комитет ещё до того, как понял, что вообще происходит. Причём он думал не о чём ином, как о разговоре, состоявшемся днём ранее у него дома… разговоре с Кодзуки Юнико.

Когда Харуюки вспомнил об этом, тихий голос Нико снова ожил в его ушах:

“Слушай, братик Харуюки. Если кто-то из нас… или мы оба потеряем Брейн Бёрст, мы ведь полностью лишимся воспоминаний друг о друге. Поэтому давай поклянемся. Если в один день кто-то из нас найдет в адресной книге нейролинкера незнакомое имя, то прежде чем удалить контакт, он отправит на него письмо. И тогда, возможно, мы снова…”

В тот день состоялась Конференция Семи Королей. Чудовищное информационное давление Монохромных Королей заставило Нико не на шутку испугаться, что она может растерять все очки. Однако она бросила вызов своему страху, победила его и продолжала бороться за то, что стало ей так дорого.

Даже сейчас она сидела где-то неподалёку вместе с Блад Леопард и, как и Харуюки, ждала встречи с могущественным противником, принёсшим в Ускоренный Мир столько горя.

— Скажи, Ворон-кун… — вдруг обратилась к Харуюки Сихоко.

— А… — он пару раз моргнул, приходя в себя. — Ч-что?

— Можно я тоже загляну в Умесато после конференции? Ты покажешь мне, как кормишь сову?

— Да, конечно, разумеется, — без промедления согласился Харуюки.

Хотя поначалу Хоу настороженно относился ко всем, кроме Утай, в последнее время он успокоился и начал принимать корм из рук Харуюки. Вряд ли появление Сихоко его встревожит.

— Ура!

На губах Сихоко расцвела улыбка, однако Тиюри почему-то бросила на Харуюки многозначительный взгляд, а со стороны водительского сиденья послышался насмешливый голос Фуко:

— Ну надо же, Ворон-сан. И когда это ты научился так уверенно отвечать на просьбы девушек?

— Ой?! Н-нет, п-п-п-почему сразу “уверенно”?..

— Что ты, я ведь тебя похвалила. Как твоя наставница, я очень рада, что мой ученик делает такие успехи.

Однако в противовес её словам Харуюки видел в зеркале заднего вида фирменную вакуумную улыбку Рейкер. А рядом — ледяную улыбку Черноснежки. Он медленно втянул голову в шею и пролепетал:

— А-а, учитель… и Черноснежка. Если хотите, можете пойти с нами…

— Увы, я в уличной одежде, так что меня в школу не пустят, — бросила Черноснежка и демонстративно отвернулась.

— Ну вот, а меня не позвал! — воскликнула Тиюри, надувшись.

— П-потому что ты потом будешь занята важным поручением!

— Буду-то буду, но твоё дело было предложить, чтобы я могла отказаться!

Спор Харуюки и Тиюри прервал задорный смех Сихоко. На её лице не осталось даже следа недавнего волнения.

“Если моя жертва помогла успокоить Шоко, то пусть, я не против…” — мысленно пробормотал Харуюки и посмотрел в синее небо за окном.

21 июля 2047 года, воскресенье. Второй день летних каникул, полдень.

Маленький жёлтый итальянский хетчбек, которым управляла Фуко, перевёз компанию из пяти человек из Сугинами в Тиёду. Разумеется, они ехали не просто так, а чтобы принять участие в четвёртой Конференции Семи Королей, которая должна была начаться ровно в час дня.

Во время предыдущей, которая состоялась ровно две недели назад, Чёрный Легион Нега Небьюлас предложил остальным шести Великим Легионам план грандиозной операции.

Черноснежка призвала все семь Легионов объединить силы и ударить по Обществу Исследования Ускорения, как только вскроется, в какой именно зоне оно скрывается. Легион, который откажется участвовать, будет признан союзником Общества и тоже станет целью атаки.

Хотя Жёлтый Король Йеллоу Радио возражал, план всё-таки приняли — во многом благодаря решительному настрою Синего Короля Блу Найта.

Предлагая план, Харуюки и его товарищи уже точно знали, что на самом деле Общество Исследования Ускорения скрывается под личиной Белого Легиона Осциллатори Юниверс. Но голословные обвинения не убедили бы Королей. Нега Небьюлас остро нуждался в неопровержимых доказательствах, но получить их было не так-то просто.

Ради этого в Чёрном Легионе придумали сложную стратегическую операцию, состоящую из трёх этапов.

Первый этап: провести переговоры с Зелёным Легионом Грейт Волл и уговорить его руководство временно передать Чёрному Легиону права на боевые зоны Сибуя 1 и Сибуя 2.

Второй этап: провернув операцию с передачей зон вечером субботы перед самым началом битв за территорию, вторгнуться в подконтрольную Белому Легиону зону Минато 3 и завоевать её.

Третий этап: как только Белый Легион потеряет права владельца территории Минато 3, позволяющие не отображаться в списке находящихся в зоне противников, этот список проверят наблюдатели из Синего Легиона. Если в списке отыщутся члены Общества, это послужит доказательством их связи с Белым Легионом…

На самом деле, такое доказательство было трудно назвать “неопровержимым”, поскольку пришлось бы просить Королей довериться словам наблюдателей. Утихомирить скепсис того же Жёлтого Короля смогли бы только вещественные улики.

Но выбора не имелось. Харуюки вместе с товарищами преодолевали преграду за преградой и даже объединились для верности с Красным Легионом Проминенс. Их план должен был воплотиться в жизнь вчера, 20 июля.

Однако о нападении, которое предполагалось совершенно внезапным, прознала Белая Королева.

На поле битвы неожиданно объявилась загадочная девушка-бёрст линкер по имени Орхид Оракул, которая при помощи Инкарнации переместила всех участников на неограниченное нейтральное поле. Сразу после этого дуэт Сноу Фейри и Глейсир Бегемота — второго и седьмого "Гномов”, офицеров Белого Легиона — истребил почти весь отряд из семнадцати легионеров Нега Небьюласа, участвовавших в атаке.

Чудом вырвавшись из ловушки бесконечного истребления, Харуюки и Тиюри воссоединились с Трилидом Тетраоксидом — восемнадцатым членом отряда, вошедшим на поле из другой точки. Вместе они проникли в Контрастный Собор на самой границе зоны действия Инкарнации, которую запустила Оракул, и победили там первую форму Архангела Метатрон. Освободив истинное тело Метатрон, они вместе вернулись на поле боя. Вскоре Харуюки нашёл Орхид Оракул, притаившуюся на крыше одного из зданий. По пути ему пришлось одолеть её защитницу Роуз Миледи, третьего "Гнома" Белого Легиона, и он собирался закрепить успех победой над Оракул.

Однако он не смог этого сделать, потому что Оракул на поверку оказалась секретарём школьного совета Умесато и лучшей подругой Черноснежки, Вакамией Мегуми.

Мегуми рассказала ему всё. Что была бёрст линкером, потеряв все свои очки давным-давно. Что память об этом вернулась к ней всего за несколько часов до начала битвы. Что Белая Королева Вайт Космос пообещала в обмен на послушание воскресить “родителя” Мегуми, Шафран Блоссом.

Харуюки не сомневался, что Белая Королева лгала, ведь именно она давным-давно лишила Шафран всех очков. Но Мегуми не поверила его словам.

Однако когда она вновь попыталась отгородить от него свою душу, они услышали голос Шафран.

Харуюки до сих пор не знал, была ли то действительно Шафран или просто наваждение. Но слова “Поступи, как считаешь правильным; сделай, что должна, ради дорогого тебе человека…” достучались до сердца Мегуми. Она вернулась в бой и вновь превратила неограниченное нейтральное поле в поле битвы за территорию.

Сразу после этого чуть было не погибшая боевая группа во главе с Черноснежкой и Нико нанесла ответный Инкарнационный удар и полностью уничтожила защитников Осциллатори. Нега Небьюлас победил в битве за Минато 3, и над зоной взметнулся чёрный флаг.

Однако слова наблюдавших за битвой офицеров Синего Легиона — Кобальт Блейд и Манган Блейд, также известных как “Дуалы” — совершенно ошарашили Харуюки. Даже когда Белый Легион потерял право скрывать своих бойцов из списка противников, в списке зоны Минато 3 не отобразилось ни одного члена Общества Исследования Ускорения.

Легион впал в уныние, но тут неожиданно для всех подала голос Наго Сихоко.

В самый отчаянный момент битвы, окружённая десятком Энеми Дьявольского Класса без малейшей надежды на спасение, она решила сохранить память об отваге своих товарищей не только в памяти, но и на записи. И тогда её взятая тайком от остальных карта повтора запечатлела нечто, чего она совершенно не ожидала.

Она увидела, как Айвори Тауэр, четвёртый “Гном” и полномочный представитель Белой Королевы, превратился в пластинчатого аватара, называвшего себя Блэк Вайсом, вице-президентом Общества.

Карта повтора представляла собой один из предметов, которые игроки могли приобрести в магазинах неограниченного нейтрального поля. Сделанные с её помощью записи невозможно было исправлять или редактировать. Другими словами, карта с записью Сихоко стала тем самым “вещественным доказательством”, которого им так не хватало.

В начале июня Блэк Вайс на пару с Растом Жигсо, ещё одним членом Общества, устроил погром на вертикальной гонке по «Гермесову Тросу». Во время тех событий необычного пластинчатого аватара видела огромная толпа зрителей. Вскоре после этого во время первой конференции Черноснежка озвучила имена этих аватаров и название организации, в которой они состояли. Вероятнее всего, остальные Короли были твёрдо убеждены в том, что именно Блэк Вайс — де-факто лидер Общества.

На четвёртой Конференции Семи Королей наверняка появится и Айвори Тауэр, который вновь станет изображать невинность. Когда в его присутствии Королям представят карту с его превращением в Блэк Вайса, ему уже не удастся выкрутиться. Да, именно так…

Харуюки без конца убеждал себя, что план сработает, но его не покидали смутные опасения, и он раз за разом вытирал вспотевшие ладони о брюки.

Подняв голову, он заметил, что за время его раздумий болтливые девушки тоже притихли.

Фуко остановила машину на парковке офисного здания к западу от улицы Утибори. Других машин не было — сказывалось воскресенье. Внутри салона тихо гудел кондиционер, а сквозь окна просачивалось тихое пение цикад.

Харуюки смотрел на щеку Черноснежки, видневшуюся в щель подголовника.

Она говорила и вела себя как обычно, но с самого утра он видел на её лице лёгкую тень печали. И он знал, чем она вызвана.

Вернее, кем. Речь шла о Вакамии Мегуми, чей аватар носил имя Орхид Оракул. О той самой девушке, которая вчера прислушалась к словам Харуюки, вернула Нега Небьюлас на обычное поле и тем самым помогла им одержать победу. Однако лучшая подруга Черноснежки, познакомившаяся с ней в первый же день учебы в средней школе, ни разу не выходила на связь с момента окончания битвы.

Мегуми предала Белый Легион, и Харуюки не верил, что беспощадный Блэк Вайс и уж тем более Белая Королева Вайт Космос простят её. В самом худшем случае они могут вновь лишить воскресшего бёрст линкера всех очков.

Пока они ехали в Тиёду, Черноснежка заверила, что: “Мегуми намного сильнее, чем кажется, её так просто не поймают”, но слова прозвучали так, словно она пыталась убедить в первую очередь себя. Даже сегодня Мегуми не отвечала ни на письма, ни на звонки, и Харуюки никак не мог отделаться от мысли, что с ней уже что-то случилось.

Поскольку Черноснежка не могла дозвониться, им оставалось разве что наведаться к Мегуми домой, но Королева явно изо всех сил сдерживала себя, чтобы не отдать такой приказ. И пока его не было, Легиону оставалось лишь ждать её решения.

Харуюки предавался раздумьям, как вдруг…

— Кажется, я заразилась от Харуюки волнением, — вдруг прошептала Черноснежка и щёлкнула по небольшому монитору на приборной панели.

Все современные автомобили выводили скорость, уровень заряда и текущий маршрут прямо в поле зрения водителя при помощи нейролинкера, но поскольку не все водители их носили, многие машины до сих пор имели механические индикаторы и экраны.

Дисплей засветился, и Черноснежка переключила его в режим телевизора.

Из встроенных в двери автомашины динамиков вырвались приглушённые овации. На экране показался не то стадион, не то спортзал. Девушка в красной гимнастической форме махала правой рукой, обернувшись к заполненным зрителями трибунам. Половину экрана занимал повтор её выступления.

— Ах да, сегодня ведь отборочный национальный чемпионат по спортивной гимнастике, — вспомнила Тиюри.

Фуко подкрутила звук, немного увеличив громкость.

— ...Показала нам отличный результат, — раздался в салоне голос комментатора. — Далее мы увидим опорный прыжок в исполнении Цукиори Рисы из секции гимнастики на снарядах академии…

Изображение на экране переключилось на девушку со светлыми, собранными в хвост волосами, одетую в белую форму с фиолетовым узором.

— Цукиори собирается исполнить прыжок Продуновой, он же тройное сальто вперёд… Это крайне сложный прыжок с базовой оценкой 7,0. Тем не менее, во время отборочного этапа ей удалось успешно его исполнить…

Пока комментатор говорил, гимнастка в белом уверенно взмахнула правой рукой и начала разбег. Вытянутые прямые руки энергично двигались взад-вперед, словно два хлыста, девушка разгонялась плавно и уверенно, подобно хищной кошке.

В отличие от предыдущей гимнастки она не стала крутить рондад[✱]Рондад (фр. rondade) — вид акробатического переворота c разворотом на 180° вокруг продольной оси. а сразу запрыгнула на трамплин и оттолкнулась обеими ногами. Именно тогда из динамиков раздался резкий металлический хруст, явно не предусмотренный программой.

— Ах!.. — выдохнула не то Тиюри, не то Сихоко.

Гимнастка в белом потеряла равновесие, дважды кувыркнулась в воздухе, упала на мат вниз головой, отлетела и рухнула ничком. Больше она не двигалась. В динамиках послышались вопли зрителей.

К гимнастке бросилась женщина-тренер, сотрудники спортзала и несколько других спортсменок. Они бережно перевернули гимнастку, но та не очнулась.

— Кажется, у трамплина сломалась пружина… — взволнованно произнесла Фуко, присматриваясь к экрану. — Подумать только, прямо во время национального чемпионата…

— Надеюсь, она не сильно пострадала… — сказала Черноснежка.

Харуюки уже собирался было кивнуть…

...Как вдруг услышал у себя в голове звон — намного чище и тише, чем у любого, даже самого маленького колокольчика. Это был не звук реального мира, не какой-то спецэффект нейролинкера… но и не наваждение. Это был голос, взывавший к нему из дальнего уголка Ускоренного Мира…

— Семпай… — робко обратился он к сиденью перед собой.

Конечно, он переживал за травмированную гимнастку, но не мог пропустить этот звук мимо ушей.

— Что такое, Харуюки? — Черноснежка резко обернулась.

— Я прошу прощения, но… можно мне кое-куда отлучиться? Обещаю, я вернусь к началу конференции.

— Куда, в туалет? Сейчас поищу, где ближайший магазин…

— Н-нет, не в туалет… — Харуюки остановил Черноснежку, которая уже потянулась, чтобы переключить экран в режим навигатора. — На неограниченное нейтральное поле…

— Что-о?! — воскликнула Тиюри. Фуко и Сихоко тоже уставились на него с недоумением в глазах. — Слушай-ка, Хару, до конференции всего пять минут. На Энеми ты и потом поохотиться успеешь.

— Н-нет, я не охотиться… Меня зовёт Метатрон, — тихо пояснил Харуюки.

— Э-э… — Тиюри захлопала большими глазами. — Трон-тян?..

Черноснежка, в свою очередь, нахмурилась.

— Вот чего ей неймётся?.. Хотя постой…

Наконец, спустя секунду, на их лицах появилось одинаковое изумление, и они в унисон воскликнули:

— Тебя зовёт Метатрон?!

— С неограниченного поля?! Как?!

Харуюки прекрасно понимал как их недоумение, так и широко раскрытые глаза Сихоко и Фуко, однако на объяснения времени не было, ведь на неограниченном поле оно текло в тысячу раз быстрее, чем в реальном мире.

— Я в-вам потом всё объясню! Буду через две… нет, одну минуту. А если нет — выдерните кабель из моего нейролинкера! — протараторил Харуюки, откинулся на спинку сиденья и подключил нейролинкер к глобальной сети. Как только перед глазами загорелась иконка соединения, он торопливо выпалил: — Анлимитед бёрст!

Пш-ш-ш-ш!

Вместе со знакомым звуком ускорения сознание Харуюки отделилось от тела и отправилось на главное поле Ускоренного Мира.