Интерлюдия 3: Каждому — свои клятвы

С безмятежным выражением лица Рем лежала на кровати. Субару казалось, что девушка спит. «Ее ресницы такие длинные…», — изумленно подумал он, разглядывая ее закрытые глаза. Рем обычно старалась сохранять бесстрастное лицо, но во сне в нем появлялась мягкость, соответствующая возрасту. Если задуматься, Субару никогда прежде не видел ее спящей. Она всегда просыпалась раньше него, а засыпала позже. Субару знал: чтобы сохранять спокойствие, Рем всегда старалась спрятать свою «детскую» сторону, но эта упрямая маска столько раз разваливалась на куски у него на глазах... Удивленную, смущенную, обиженную, готовую заплакать или улыбающуюся сквозь слезы, — он обязан еще много раз увидеть ее снова.

— Рем...

Она не отозвалась, даже когда он провел ладонью по ее мягким белым щекам. Рем лежала на кровати в глубоком сне. И теперь такое знакомое платье горничной и голубая лента, обхватывающая ее волосы, голубые и прекрасные, как небо, просто не имели значения.

Одежда, в которой она работала и сражалась… Сейчас Рем не нужна была форма.

— Вот ты где. — Тишину комнаты, в которой словно остановилось время, прорезал чей-то голос.

Медленно, с неохотой, Субару повернулся на голос. Его окликнула молодая девушка с длинными, мягко струящимися волосами. Одета она была в простое, но элегантное темно-синее вечернее платье, и выглядела очень изящно, даже просто идя.

Но все ее движения были немного неуверенными, что в сочетании с тонкими чертами лица создавало довольно странное впечатление. Субару было неловко в ее присутствии, и он ничего не мог с этим поделать.

— Она…

— Пока без изменений. Я ничего не могу сделать, могу лишь оставаться здесь, с ней. Но это так трусливо с моей стороны...

— Однако это… сделало бы ее счастливой, не так ли?

Увидев поникшего Субару, девушка робко попыталась утешить его. Но он бросил на нее взгляд, одновременно холодный, горький и жестокий. Эти слова задели его, и он уставился на девушку, не осознавая, какие чувства написаны на его лице. Заметив такую реакцию, девушка испуганно прикрыла губы руками и извинилась:

— Прости... Мои слова ранили тебя?

— Нет… нет, это мне следует просить прощение. Я сорвался…Если буду так себя вести, Рем будет очень, очень недовольна. «Тебе не следует задевать чувства людей, Субару-кун», или что-то в этом духе, — пожал он плечами, подражая мягким интонациям Рем. В голове Субару услышал ее голос, произносящий эти слова. Голос, который мог слышать лишь он.

Он изобразил ее совсем не похоже, но никто в целом мире не смог бы этого понять.

Девушка печально опустила глаза и обхватила правой рукой свое левое запястье. Между ними словно пролегла тень, в комнату снова вернулась тишина. Такое знакомое чувство… Нацуки Субару не должен оставаться таким, как сейчас, ведь так? Субару мысленно укорил себя.

Погружаться в пучины отчаяния легко, когда только это и может спасти от боли. Но его такой расклад не устраивает — Рем доверяет ему как мужчине, и как мужчину любит его больше всего на свете. Отчаиваться – это явно не то, что Нацуки Субару должен делать.

Не должен никогда.

—Ты искала меня. Зачем?

— Да, я хотела провести встречу, поэтому попросила всех собраться в гостиной. Если все хорошо с…— Кивнув с облегчением на лице, девушка начала говорить по делу, но остановилась на полпути и досадливо нахмурила брови. Потребовалось некоторое время, чтобы Субару это заметил.

— Мое имя Нацуки Субару.

— Простите, Нацуки Субару-сама. Я обязательно запомню. Мне рассказали, насколько я вам обязана… Пожалуйста, примите мои извинения!

— С этим ведь ничего не поделаешь, да? Сейчас вам нужно помнить о множестве других вещей. Не волнуйтесь.

Девушке повесила голову и вновь стала изящной, даже женственной. Наблюдая это, Субару снова удивился такому невероятному сочетанию черт; но даже он не был настолько дерзок, чтобы сказать это вслух. Покачав головой, он отбросил эти мысли и встал. Повернувшись к девушке на кровати, юноша ласково погладил ее волосы:

— Я вернусь, Рем.

Еле слышно дышащая девушка существовала на самом деле. Забытая всем миром. Она лежала перед ним, единственное свидетельство своего собственного существования. Субару повернулся к молодой девушке.

— В гостиной, так? Не будем заставлять других ждать.

— Да, пойдемте, Нацуки Субару-сама.

Слегка опустив голову и мягко улыбаясь, она походила на видение из сна. Длинные зеленые локоны покачивались при каждом движении. Ненавидя себя за то, что заметил это, Субару отвернулся, скрывая чувства за искренней улыбкой.

— Спасибо, что зашли за мной, госпожа Круш. — Субару поблагодарил длинноволосую девушку, которая, казалось, стала абсолютно другим человеком.

Когда Субару добрался до столицы, было уже слишком поздно.

Он совершенно не помнил, о чем они с Эмилией говорили по пути. Тогда Субару ощущал легкость — ведь она была рядом, в целости и сохранности, и это он наконец-то ее спас. Но потом... повозка ускорилась, и уже другая девушка заняла все его мысли.

— А кто… такая Рем? — Смущаясь, Эмилия склонила голову.

Субару пытался углядеть в ее словах хотя бы малейший намек на шутку. В голосе, в поведении, ждал хотя бы фразы «просто шучу!», которая могла сорваться с ее губ. Ни Петра, ни другие дети – никто не помнил Рем. Расспросив всех в повозке, Субару приказал вознице гнать в столицу так быстро, как только возможно. На его лице застыло выражение настоящего ужаса.

Невозможно. Это, должно быть, ошибка.

Все прошло, как и планировалось. Все живы, задача выполнена. Несмотря на всю боль и страх, что оставили в его сердце множество столь глубоких шрамов, всё закончилось успешно.

И все же...

— Ага! Это Субару-кьюн! Впечатляет, Круш-сама, вы смогли найти нашу капризную малышку. — По пути к гостиной им встретился Феликс, в коротком платье, освободившийся от рыцарской формы. Он подбежал к ним, подергивая кошачьими ушками, и нежно взял Круш за руку.

— Феликс-сан…

— Просто Феликс! Феликс и Круш-сама зняют друг друга уже очень давно-ня. Если вы до сих пор будете прибавлять –сан к моему имени, я ж в скором времени помру от одиночества и отчаяня.

Держа руки Круш, Феликс потянул ее вперед. Не зная как реагировать на такую приветливость, Круш решила принять все как есть.

— Извини. — Она опустила голову. — Стать такой, как раньше… Пусть это будет нелегко, но я буду стараться изо всех сил, Феликс… Да, просто Феликс.

— Все хорошо-ня, потому что Феликс всегда будет на вашей стороне, Круш-сама. И, находясь рядом с такой милой версией Круш-сама, Феликс находит лишний повод снова в вас влюбиться-ня, одно лишь это уже делает Феликса счастливым-ня. — Игриво болтая ее руками вверх-вниз, Феликс послал ей воздушный поцелуй.

Субару наблюдал за ними, и растущее беспокойство стало невыносимым. Не смотря на то, как изменилась Круш, Феликс относился к ней, как прежде. Субару никак не мог этого понять. Сколько же внутренней борьбы и боли лежало за этой улыбкой на лице Феликса? Субару не знал, но одна лишь эта мысль наполняла его сопереживанием котику.

— Субару-кьюн, проходи же в гостиную. Эмилия-сама и старик Вильгельм ждут нас.

— А? Ага…

По его голосу должно было быть понятно, что он о чем-то думает, но Феликс, похоже, ничего не заметил. Со словами «Сюда, Круш-сама!» Феликс повел ее за руку.

Находясь между Субару и Феликсом, Круш пыталась скрыть неуверенность, нахмурив брови. Бросив поочередно на каждого из них взгляд, она в итоге молча последовала за Феликсом.

Сделав глубокий вдох, Субару прикусил губу и закрыл глаза. Он был на пределе. В сердце воцарилась пустота. В таком состоянии он не хотел никого видеть, но делу бы это не помогло. Не оправдываться, лишь бы успокоить себя — так он решил. Потому что последнее, что он хотел бы сделать, это обвинить ее в своей боли.

И вот они вошли в гостиную. Почувствовав на себе взгляды присутствующих, Субару оглядел комнату. Помимо него там было четверо: Эмилия, Вильгельм и стоящие позади Круш с Феликсом. Больше никого не ожидалось, так что Субару закрыл за собой дверь и, по-домашнему сел рядом с Эмилией.

— Субару…

— Никаких проблем. Я успокоился, Эмилия-тан, я… в по-ряд-ке. — Весело ответил Субару взволнованной Эмилии. Вот только его глаза не смотрели в ее сторону. Он в принципе был не в состоянии на нее посмотреть. Встретить её взгляд означало открыть тот уголок себя, который он презирал. Сама мысль об этом наполняла его чувством панического страха.

— Что ж, все собрались, так давайте же начнем! — Феликс хлопнул в ладоши, привлекая всеобщее внимание. Круш в своем состоянии не могла вести собрание, так что это Феликс взял эту роль на себя. Оглядев присутствующих, он выступил вперед и поднял руку. — Итак, если никто не против, давайте обсудим текущую ситуацию-ня.

Так началась встреча, в которой каждая сторона хотела своего.

{{Подзаголовок|***}}

— После битвы с Белым Китом, по пути обратно в столицу, на Рем, Круш и их отряд, перевозивший раненых и голову кита, внезапно напали два архиепископа греха. Половина экспедиции погибла. Наемники, сопровождавшие отряд, быстро отступили, чтобы избежать той же участи.

— Когда вице-капитан Хетаро привел подкрепление, рыцарей из столицы, архиепископов уже и след простыл. Остались лишь тела рыцарей и…

— Такие, как я… верно? — нахмурилась Круш, покусывая губы. По ее унылому лицу было видно, что она винит во всем себя. Для нее Круш в истории Феликса была совсем другим человеком. А все потому, что…

— Мои воспоминания были стерты…архиепископом греха?

— Скорее всего-ня. Я осматривал других пациентов в схожем состоянии. Их воспоминания полностью стерты, моя магия здесь не поможет-ня. Даже сейчас Феликс без понятия, что послужило этому причиной…

— Архиепископ греха, «Чревоугодие». Он может обладать такой силой, — серьезно кивнул Вильгельм, пристально глядя на Круш. Но заметив, что ей неловко под его взглядом, он смущённо опустил глаза.

— Я не принял в расчет ваше состояние, Круш-сама, и напугал вас. Мои глубочайшие извинения. Мне все еще многому надо учиться.

— Нет. Это мне следует извиниться, что я так бесполезна. Я изо всех сил пытаюсь вспомнить Вильгельма-саму…

Услышав, как Круш назвала его «Вильгельм-сама», старик поморщился. Видя страдания своей госпожи, чью жизнь он поклялся защищать, Вильгельм залился краской от стыда и чувства вины. Взглянув в сторону Субару, который в этот момент должен был переживать схожие эмоции, Вильгельм подумал, что хорошо его понимает. С другой стороны, Феликс, чье отношение к Круш не изменится, несмотря ни на что… казалось, он вообще не воспринимал чувства Субару всерьез.

— Итак, с архиепископом лени покончено, — произнес Феликс. Но еще есть чревоугодие и жадность-ня. А это уже перебор-ня. Нечасто увидишь двух архиепископов, действующих сообща. Я буду очень удивлен, если Эмилия-сама никак к этому никак не причастна.

— Я? —Услышав свое имя, Эмилия удивленно взглянула на Феликса. Кивнув, Феликс продолжил:

— Культ ведьмы никогда не оставлял без внимания существование полуэльфов, таких как Эмилия-сама. Обычно они ведут себя тихо и действуют из тени, но сейчас наделали столько шума… наверняка между этим есть какая-то связь.

Слушая рассуждения Феликса, Субару скрестил руки и задумался о разговоре, что произошел ранее. Ночью перед битвой с Белым Китом, когда Субару обсуждал с Феликсом и Круш возможность нападения культа... они были к такому готовы. Это означало, что стычки были и ранее.

— Но… эм… если и так, мне мало что известно о культе ведьмы. Под ведьмой подразумевается ведьма зависти, верно? — Нервно подняв руку, ошарашила всех Эмилия.

Субару насторожился в недоумении, Вильгельм и Феликс замерли с каменными лицами. Единственными, кто не выказал удивления, были Круш и сама Эмилия. Увидев такую реакцию, Эмилия занервничала еще больше.

— Извините! Но, судя по вашей реакции, мне следует это знать, точно-точно следует.

— Но… Эмилия-тан… ты же знаешь о ведьме, ты сама мне рассказывала…

При первой встрече она представилась именем «Сателла», а после первой смерти он снова попытался назвать ее этим именем. Если вспомнить, как она тогда разгневалась… значит, Эмилия знала, что это имя под запретом.

Но девушка лишь покачала головой:

— Рядом с лесом, где я жила, есть небольшая деревушка… тамошние жители ненавидели меня из-за сходства с ведьмой зависти… Так что я имею лишь примерное представление о ведьме, что уж говорить о культе…

— Давайте опустим подробности о прошлом Эмилии-сама-ня. Но говорить, что она совершенно ничего не знает о культе ведьмы... Это уже совсем возмутительно-ня.

Феликс и правда так считал? В сердце Субару вспыхнул гнев, и посмотрев Феликсу в глаза, юноша возразил:

— Да как ты можешь такое говорить? Признать свое невежество — разве это не достойно? Что плохого в том, чтобы спросить о неведомом?

— Субару-кьюн очень убедителен-ня! Воистину вы хозяин и слуга-ня! — довольно произнёс Феликс с нескрываемой издёвкой, и Субару уже готов был вскочить, как...

— Феликс. Я не могу пропустить твои слова мимо ушей. Немедленно извинись.

Субару собирался уже броситься вперед, но неожиданные слова заставили его замереть.

Хрупкая и робкая в своем темно-синем вечернем платье, Круш вдруг преобразилась, став величественной и жесткой, как и подобает настоящему рыцарю.

— Как и сказал Нацуки Субару-сама, вопрос о том, чего не знаешь, вовсе не заслуживает насмешек. Даже ты не вправе так поступать. Ты понял?

— Да, Круш-сама...

Закончив речь, Круш снова стала той нежной девушкой, какой и была моментом ранее. Услышав слова прежней, гордой и величественной Круш от сидящей перед ними хрупкой и женственной девушки, Субару не мог скрыть изумления. Феликса, очевидно, это тоже ошеломило.

— Эмилия-сама, пожалуйста, примите извинения за мою грубость. Субару-кьюн, ты тоже.

— Ты… н… нет, все хорошо. Ладно, давайте вернемся к культу ведьмы. Эмилия-тан хочет о нем узнать. И, если быть честным, мне тоже знакомы не все детали…

— Хорошо-ня, - с облегчением ответил Феликс, увидев, что Субару немного успокоился. Коснувшись пальцем нижней губы, он подпрыгнул, качнув подолом и без того короткого платья.

— Во-первых, как уже сказала Эмилия-сама, культ ведьмы — организация, которая поклоняется ведьме зависти. Фанатики действуют почти четыреста лет, и с того времени их становится всё больше. Рыцарям приказано убивать их на месте.

— Убивать на месте… Такие жестокие меры и правда необходимы?

—Ради своих целей культисты без колебаний сожгут деревню или целый город. В общем, деревня недалеко от особняка лорда Розвала была близка к тому, чтобы стать очередной их жертвой. А одному из тех архиепископов, которые принимали участие в недавней засаде, однажды удалось захватить в одиночку целый город в империи Волакия, на юге.

Эмилия продолжала моргать, не в состоянии осознать услышанное. Субару понимал ее, потому что ужасы, которые творил культ ведьмы, уже оставили глубокие шрамы в его сердце.

Теперь он использовал Петельгейзе в качестве единицы измерения безумия.

Но «Жадность» была намного, намного сильнее.

— Минутку, что-то я ушел от темы-ня. Архиепископы культа ведьмы, названные в честь шести грехов - исключая зависть - являются верхушкой организации.

— Шесть… «Лень», «Жадность», «Чревоугодие», «Похоть», «Гнев» и «Гордыня», верно?

— Именно, а особенно среди них известны «Лень» и «Жадность». Жадность, как сказано ранее, прославился после уничтожения целого города. Лень же был замечен во всех мелких стычках с культом. Но Лень была красиво устранена нашей карательной экспедицией-ня… Верно, Субару-кьюн?

— Да, Лень мертв. Я видел его смерть собственными глазами, ошибки быть не может, — подтвердил Субару, прокручивая в голове последние моменты жизни отвратительного Петельгейзе.

Кричащий его имя, полный ненависти… Даже после всего произошедшего, крики не покидали его головы. Словно проклятье, вой не прекращался…

Было ли это причиной жестокой судьбы Субару?

— Сейчас осталось пять архиепископов. Двое из них ответственны за нападение на Круш-сама. Их передвижения всегда остаются в тени, так что за четыреста лет попытки их уничтожить не принесли никаких плодов. Что же касается их целей… Они хотят оживить ведьму зависти.

— Оживить… ведьму? — Субару вскочил, опрокинув кресло. Заметив, что напугал девушек, он смущенно замахал руками, показывая, что всё в порядке.

— Оживить ее… а это вообще возможно? Ведьма мертва вот уже четыреста лет, верно? Сделать что-то такое, что вернуло бы ей жизнь…

— Субару-доно, ведьма зависти не умерла. Ее душа все еще связана с нашим миром. К сожалению. — Спокойно произнес Вильгельм, обращаясь к взбудораженному Субару.

— Рядом с Великим водопадом есть Храм Каменной печати. Ее неуязвимая душа запечатана внутри. Даже объединением сил Дракона и Святого меча ее не смогли уничтожить.

— Запечатана… Кажется, я и правда слышал что-то такое… но чтобы возродить ее, разве не достаточно просто сломать печать?

И где он слышал об этом раньше? Впрочем, его волновал более важный вопрос…

…Если ведьма запечатана, им достаточно сломать печать, но вместо этого каждый раз, когда появляется полуэльф, они устраивают в мире хаос с насилием и разрушениями. Чего же культ этим добивается? Но в ответ Вильгельм только покачал головой.

— Приблизиться к храму практически невозможно. Во первых, рядом с Великим водопадом практически отсутствует мана, при таких обстоятельствах никто не способен выдержать запах ведьмы. Во вторых, они не смогут пройти мимо Мудрецов.

— Мудрецов?

— Мудрец Флюгель, Святой меч первого поколения и Дракон Волканика — те герои, кто запечатал ведьму зависти-ня.

— Они, должно быть, уже немолоды…

Четыре сотни лет — немалый срок даже для Мудрецов. Но это не было столь важно, так что Субару позволил Феликсу продолжить.

— Итак, мы знаем, почему ведьмина печать не может быть сломана. Как же они тогда собираются ее оживить?

— Даже если ты спросишь-ня, Феликс не культист и не может знать об этом. Все, что мы можем — это поймать одного из них и допросить-ня.

Феликс взмахнул руками, показывая, что он тут бессилен. Несмотря на то, что Субару такой ответ не устроил, он замолчал. В любом случае, Эмилия кивнула.

— Так вот… причина такого отношения ко мне… Но почему это не касается Пака…

— Пак что-то сейчас сказал? У меня к нему скопилось много вопросов!

— Пак не ответил… Несмотря на то, что он, кажется, материализовался… Я знаю, что он где-то рядом…

Видя, как Эмилия съежилась в своем кресле, Субару даже не пришло в голову сказать «здесь он, здесь». Разговор с Паком вообще-то был делом первостепенной важности.

Кроме того, не было ни единой зацепки, чтобы предсказать, где и когда появится архиепископ жадности. Слова Пака будут иметь решающее значение.

— В общем, это все, что можно сказать о культе ведьмы-ня. А теперь... давайте поговорим о будущем.

— Будущем…?

Повернувшись к Субару, Феликс хлопнул в ладоши и с ликующей улыбкой заявил:

— Наш альянс… В общем, нам следует его разорвать-ня.

В гостиной воцарилась тишина. В голове Субару что-то переклинило.

Пытаясь осознать сказанное, он задумался на мгновение, и быстро облизав губы, спросил:

— Разорвать альянс? Что ты пытаешься этим сказать?

— Именно то, что ты услышал-ня. Все происходящее сейчас для нашего альянса не приносит взаимной выгоды-ня.

Возможно потому, что Субару сохранил хладнокровие, лицо Ферриса выразило восхищение. Однако раздраженный Субару задумался, не использовал ли Феррис их альянс как главный козырь, чтобы получить преимущество в переговорах. Чем больше он об этом думал, тем больше требовалось держать себя в руках. Но даже так, его голова была готова взорваться.

— Помимо передачи прав на добычу в шахтах, мы скоординировали наши усилия для победы над Белым Китом. И после того, как мы выполнили миссию, вы решили отступить, получив свое? Попахивает скандалом, как ни посмотри.

— Мы получили больше вреда, чем пользы, Субару-кьюн.

— Хм?

Не обращая внимание на агрессию Субару, Феррис продолжал говорить, шутливо грозя пальцем.

— Ня? Для начала, Чревоугодие и Жадность действуют сообща. После убийства Лени альянс с лагерем Эмилии-самы может только сделать нас очередной целью культа ведьмы… К тому же принимая во внимание состоянии Круш-сама… ты до сих пор веришь, что поддержание альянса в наших интересах?

— Ну…

Взглянув на совершенно изменившуюся Круш, Субару не нашел слов. Где-то глубоко внутри он чувствовал то же самое. Возразил Феликсу не он.

— Я не согласен, Феррис.

Подавшись вперед в кресле, Вильгельм сурово уставился в глаза Феррису..

— Хе-е? — тонко улыбнувшись, прищурился тот. — Что ты имеешь в виду-ня? После того, что Чревоугодие сделало с Круш-сама ты же не думаешь, что альянс не привлечет к нам внимание культа?

— Убить Чревоугодие… Это возможность вернуть госпожу.

— Месть для тебя важнее, чем жизнь Круш-самы?

Феррис не уступил. У них был разный взгляд на преданность к своей хозяйке.

— Если мы продолжим иметь дело с культом ведьмы, бедствие лишь повторится ещё раз. Круш-сама сейчас даже не в состоянии защитить себя. Если этот день наступит… Будь то физическая или эмоциональная рана, Феррис может ее исцелить… Но если она умрет, я не смогу помочь.

— Но мы не можем сидеть сложа руки, пока преступник на свободе. Победив архиепископа, мы получим шанс вернуть воспоминания Круш-самы. Отказываться от этого было бы слишком опрометчиво.

— Победа над этим ублюдком вернет воспоминания? Вильгельм, думать, что потерянные воспоминания могут быть возвращены смертью того, кто их съел… ты замечтался? Или думаешь, что это какая-то сказка? Ты...

— Феликс! - оглушительно рявкнул Вильгельм.

Все присутствующие почувствовали исходящую от старого мечника опасность — словно порыв холодного ветра. Вильгельм, стоя посреди замерших друзей, спокойно продолжил:

— Феликс, то, что ты сейчас сказал… Никогда не повторяй это в присутствии Субару-доно.

— Я… Приношу свои извинения.

…Названный своим истинным именем дважды, Феррис закрыл глаза, едва не плача. Остальные посмотрели на Субару, который уже снова сидел в кресле. Его дрожащие руки были крепко сжаты в кулаки. Между пальцами сочилась кровь.

— Эмилия-тан...

— Не бойся… Я не скажу «я понимаю» или «все хорошо»… Но все равно хочу понять, что ты сейчас чувствуешь… та забытая девушка… Раз я ничего не понимаю, неважно, что я скажу — это будет несправедливо по отношению к тебе.

Субару посмотрел вверх, в фиолетовые глаза Эмилии светившиеся грустью.

В ее зрачках он увидел отражение самого себя, во всей своей слабости… Значит, таким она видит Нацуки Субару?

Ее взгляд как будто придал ему немного сил. Субару покачал головой.

— Сказать что-то вроде «все в порядке»… Сейчас из меня это и под пыткой не вытянуть. Но я в порядке, Феррис, не беспокойся за меня. Я… Не буду сдаваться — до тех пор, пока последняя капля надежды не покинет меня.

— Действительно-ня… Субару-кьюн определенно не из тех, кто опускает руки…

Наблюдая за тем, как Субару пытался вести себя непринужденно, Феликс тихо улыбнулся. Но его позиция осталась неизменной.

— Что же касательно Ферриса-ня, я не согласен, что стоит продолжать наше сотрудничество. Я верну воспоминания Круш-сама собственными силами, вот увидите. А месть Чревоугодию и прочее нам следует отложить в сторону-ня.

— Что нам следует сделать и как… Круш-сама, вам решать. Мы не имеем права решать за вас.

В конце концов все свалилось на неё.

Вильгельм и Феликс посмотрели на госпожу, и Круш, будто понимая, кивнула.

— Есть многое, чего я не знаю. И я даже не могу вспомнить, какой я была раньше. Прежде всего я хочу сказать, что находиться рядом со мной сейчас тяжело… Но я всё равно благодарна за оказанное мне уважение и доверие. И я бы хотела соответствовать вашим ожиданиям. Для этого я буду стараться изо всех сил.

Несмотря на потерю памяти, сила характера, казалось, не покинула ее.

Что же является основой сущности человека? Видя Круш прежней сейчас, даже после того, как она все забыла, Субару не мог не задаться этим вопросом. Но что касается альянса, не было лучшего выбора, чем воздержаться от решений на данный момент.

— В любом случае, раз основного информатора фракции Эмилии-сама, макграфа Розвала, здесь нет, мы ничего не можем поделать-ня. Так что давайте отложим переговоры до его появления.

— Да, это лучший вариант. В таком случае это собрание…

— Будет секретом — словно разговор был о чем-то другом. — Феррис бросил острый взгляд на Субару и понизил голос. Субару сглотнул. Причин отказываться не было, и он молча кивнул. С их точки зрения, это решение имело смысл. Если произошедшее с Круш станет достоянием общественности, ее перестанут считать наиболее желанным кандидатом на трон.

Любой слух о её амнезии нашумит не меньше, чем известие об убийстве Белого Кита. Именно поэтому Анастасия не была приглашена на встречу.

— В отличие от Юлиуса Анастасия обязательно воспользуется этой информацией в личных целях. Хорошо, что о положении Круш-сама не знают такие люди, как она.

— Но ей придется обсуждать нынешнее положение — теперь, после победы, Что мы будем делать в этом случае?

— Мы можем извиниться и сказать, что госпоже Круш нездоровится. Феррис что-нибудь придумает. А твоей стороне, Субару-кьюн, всего лишь необходимо держать это в секрете, ясно?

Феррис просил только об этом, не желая нагнетать отношения между фракциями. Поняв это, Субару согласился. В итоге совещание закончилось ничем. Положение было отчаянным для каждой из сторон; и каждая сторона понимала, как зыбки их перспективы.

— Спасибо вам за всё, Вильгельм-сан.

Когда встреча закончилась, Субару позвал Вильгельма поговорить наедине, вне особняка Карстен. Остановившись в паре шагов от него, Вильгельм повернулся.

— Не за что. Я не смог помочь, мне даже стыдно, насколько я оказался бессилен. То, что я не смог помочь вам сегодня, и было самым главным итогом переговоров..

— Не говорите так. Без вас мы бы не победили Белого Кита. А после боя я смог доверить защиту Эмилии и селян вам. Я вам очень, очень благодарен! — Это были искренние слова благодарности, но даже они не смогли согнать печаль с лица Вильгельма. Никогда не забывавший чужую доброту и сохранявший чужую боль внутри. Этот человек… не слишком ли он добр? Подумав об этом, Субару улыбнулся.

— Я знаю, что в стране до сих пор неспокойно, но... у вас была возможность посетить могилу жены? Сомневаюсь, что это принесет вам утешение, но, по крайней мере, вы смогли отомстить…

—!

От слов Субару лицо Вильгельма вдруг наполнилось глубоким волнением. Видя, как переплеталось в нем горе и сожаление, Субару не знал, что делать. Заметив колеблющегося Субару, Вильгельм глубоко поклонился.

— Субару-доно, я должен перед вами извиниться!

— Подождите, у вас не должно быть причин для извинений, я должен быть вам благодарен за то, что вы сделали…

— Нет, это неправда. Слова, что я говорил на встрече, шли не из искреннего желания вас поддержать. Из-за тщеславия и эгоизма я пошел на продолжение альянса — и мне очень стыдно, что я скрывал свои мотивы.

Не понимая, о чем говорит Вильгельм, Субару нахмурил брови. Видя его реакцию, Вильгельм снял пальто и закатал левый рукав, открывая забинтованное плечо. Через ткань было видно, что рана кровоточила.

— Сильно болит? Вам следует показаться Феррису.

— Эта рана никогда не затянется. Ее нанес тот, кто обладал благословением «Бога смерти».

— Не затянется? …Но в таком случае, Вильгельм-сан!

Даже Субару понимал, к чему приводит рана, которую нельзя вылечить. Если кровотечение нельзя остановить, для раненого уже все решено. Но в отличие от Субару, взгляд которого был переполнен опасением, Вильгельм лишь спокойно покачал головой.

— Сейчас моя жизнь вне опасности.

— Как такое возможно? Эта рана…что могло ее нанести…

— Я заработал эту рану не сегодня или вчера. Это было очень давно, и вот недавно она снова открылась. Но даже сейчас рана серьезна.

Слушая тихие слова Вильгельма, Субару задрожал от страха. Не зная, почему он испытывал подобные эмоции, казалось, даже зубы сводило от этих чувств. Все они пришли от «Демона Меча», стоящего перед ним. Его невероятная аура, казалось, может заморозить все вокруг.

Вильгельм продолжал спокойно и вежливо говорить:

— Эффект Божественной защиты становится тем сильнее, чем ближе его владелец. Когда «Бог Смерти» находится неподалеку, раны снова открываются.

— Это значит…человек, что ранил вас когда-то… находится неподалеку…

— Тот, кто ранил меня в левое плечо… это был Святого меч предыдущего поколения.

У Субару перехватило дыхание. Вглядываясь в глаза Вильгельма, он увидел осколки давно забытых эмоций.

— Терезия ван Астрея. Рана, нанесенная моей женой, вновь открылась. Чтобы выяснить причину этого, я обязан продолжить преследовать культ ведьмы…

Погрузившись в мысли, Субару вошел в комнату, где спала Рем. С момента возвращения в особняк Круш он не упускал ни единого момента, чтобы побыть с ней. Глубоко в душе он надеялся, что она вот-вот проснется, хоть и понимал, что это невозможно. В таком состоянии он больше не имел смелости взглянуть в лицо Эмилии. На ее месте он бы, возможно, понял ситуацию. Если бы она была рядом с ним сейчас, стало бы лишь больнее. Пока Субару не искал ее, она дала ему время побыть наедине с собой, даже несмотря на то, что не могла перестать беспокоиться. Если бы Эмилия была здесь, он бы наверняка заплакал, лишь чтобы успокоить слабость в сердце. Несмотря на то, что он ненавидел свою слабость, Субару не мог ничего с собой поделать.

— Рем… пусть ты и говорила, что я сильный, но…без тебя я не смогу справиться, Рем…просто не смогу…

Ничего не изменилось с того момента, как он покинул гостиную. Ее легкое дыхание. Был слышен стук ее сердца. Но кроме этого, не было ни одного признака жизни. Прямо сейчас лишь сердце Субару поддерживало ее существование. Но...

— Это ты…каким ветром тебя сюда занесло?

— Неужели так странно, что я здесь? Даже у меня были какие-то отношения с этой девушкой. Что плохого в том, что я время от времени ее навещаю?

— Да как ты смеешь, ты…

Нежно тронув лоб спящей Рем, Субару взглянул в сторону говорящего – парящий в воздухе маленький серый кот, виляя хвостом, смотрел на него. На встрече его не было, но он появился здесь. Заметив серьезный взгляд Субару, Пак, казалось, растерялся:

— Почему ты так на меня смотришь? Я сделал что-то не так?

— В том и дело, ты ничего не сделал… Иди поищи Эмилию, а до тех пор пари где-нибудь в другом месте.

— Даже так? А это любопытненько. Даже если моя свобода не ограничена, вдруг ребенок попадет в беду, пока меня нет рядом… — Облизывая усы, пробормотал Пак неспеша. Затем он подплыл к Субару: — Но, думаю, лучше поговорить с тобой прямо сейчас.

— Ведешь себя так, будто все знаешь, это выводит меня из себя.

Субару отвел взгляд. Тем не менее, Пак молча ждал ответа. Субару вздохнул, хотя раздражение никуда не делось.

— Ты не рассказал Эмилии о культе ведьмы… Почему?

— Да просто. Меньше знаешь – крепче спишь. Если бы Лия спросила, мне бы пришлось ответить, но она не интересовалась… Люди такие: пока не столкнутся с проблемами лично, не будут придавать им значения, верно?

— Да, иногда некоторые вещи лучше не знать. Но речь об Эмилии, так? Эта девушка вышла из леса, чтобы стать королевой, она борется, чтобы выиграть выборы! И способов избежать стычек с культом ведьмы не существует. Ты это знаешь, ну разумеется знаешь. — Субару понизил голос, пытаясь выяснить намерения Пака. Но тот, покачиваясь в воздухе, с легкостью парировал его слова.

— Появление культа ведьмы… я тоже ожидал этого. Но это вовсе не значит, что я должен был говорить об этом Лие.

— Даже если это означало угрозу для нее и ее окружения? Не знаю, о чем ты думал, но если бы все шло так, как было изначально, Эмилия могла бы…

— Понимаю… Ты сделал все это, чтобы спасти Лию. Это дитя тоже…пожертвовало собой, чтобы помочь ей. В таком случае я просто обязан поблагодарить ее…

—!

И, наплевав на весь мир, Субару нанес удар. Он размахнулся изо всех сил, метя в духа, парящего у его лица. Пак, избежав его удара, изумленно посмотрел на него.

— Да что ты творишь?

—Не смей прикасаться к Рем! Ни руками, ни словами. — Удивившись самому себе, выкрикнул Субару дрожащим голосом.

Эмоции переполняли его, сдерживать их было просто невыносимо.

Округлив глаза, Пак пристально взглянул на Субару, и вытянулся:

— Понимаю, я сказал что-то неуместное, извини, мне действительно не стоило так говорить. Вместо этого… Давай немного поговорим о Чревоугодии.

— Поговорим? Чего ради делать это сейчас?

—Если ты изучишь природу того, как были съедены имя и воспоминания этой девушки, возможно, появится надежда все исправить.

Подпрыгнув от этих слов, Субару изменился в лице. Увидев такую реакцию, Пак кивнул и приподнял свой маленький розовый нос, будто вспоминая что-то:

— Сила Чревоугодия, если по-простому, — поедать. Когда он поедает «Имя» жертвы, все воспоминания о ней исчезают, а когда поедает «Память», человек все забывает. Если будет съедено и то, и другое, человек станет лишь пустой оболочкой. В таком состоянии он ничего не может делать. Состояние девушки именно таково.

— «Имя»… «Память»…

Память Круш. Имя и память Рем.

Такова сила Чревоугодия.

— После убийства архиепископа чревоугодия…воспоминания вернутся?

— Ах, что бы произошло? Вернуть все, что было съедено… Это печально, но я не уверен, что здесь действительно можно что-то сделать. Тебе нужно спросить самого виновника произошедшего…

— Но ведь шанс есть? Вернуть воспоминания Рем! — Он оглянулся назад… на Рем, все еще спящую беспробудным сном. Тихое дыхание. Бьющееся сердце. Ее тело все еще живо, ужасный монстр съел лишь память и имя.

— Архиепископ чревоугодия, я тебя уничтожу

— Все же я думаю, что это не будет так уж просто… — Произнес Пак, но Субару уже не слушал — он лелеял в сердце осколок надежды.

—

Прибыв в столицу, он узнал о нападении и, осознав, что потерял Рем, не колеблясь ни секунды, Субару перерезал себе горло. Он не помнил, что чувствовал тогда. До этого все шло так прекрасно, оправдывались самые смелые ожидания. Но правда в том, что ничего из этого его больше не заботило. Чтобы не потерять Рем, чтобы не идти в будущее без нее, не имеет значения сколько раз ему придется пережить боль, он переживет – лишь это было ясно Субару.

Очнувшись, он увидел Рем, лежащую в кровати. Точка сохранения сместилась. Место рестарта изменено. Жизнь Субару превратилась в сущий ад. Снова! Это, должно быть, какая-то ошибка, он должен убить себя еще раз… Но Субару начал сомневаться. Он не боялся боли или смерти. Но осознал… Даже если и вернется к предыдущей точке сохранения, он не сможет защитить Рем.

В той точке перед битвой с Петельгейзе, после битвы с Белым Китом, Субару и Рем уже несколько часов как разошлись в разные стороны. Было слишком поздно, чтобы перехватить их до засады. Но даже если бы он смог, пришлось бы отказаться от Эмилии. И даже если отправить к Эмилии экспедицию с составленным планом атаки, а самому броситься к засаде, как он сможет победить двух архиепископов?

В победе над Петельгейзе присутствие Субару было необходимо, а побег Эмилии не был возможен без защиты Вильгельма. Пожертвовать Эмилией, чтобы спасти Рем, или пожертвовать Рем, чтобы спасти Эмилию? В любом случае одну из них он не сможет защитить. Столкнувшись с тяжелым выбором, Субару опустил кинжал. В отличие от полностью стертых туманом Белого Кита, Рем, хоть и забытая всем миром, все же лежала здесь. Рядом с ним, сидевшим в оцепенении от осознания собственного бессилия.

—

Пора прекращать бессмысленное самокопание. Здесь и сейчас.

Держа спящую Рем за руку, Субару набрался решимости. В одном он был уверен точно:

— Я обязательно… Верну… Рем, обещаю… Я верну твои воспоминания. Тот, на кого был всегда обращен твой взгляд, человек, которого ты полюбила, станет величайшим героем, каких видал свет. Мы ведь на полпути к этому, не так ли?

— Я обещаю… Твой герой придет за тобой. Только подожди немного. — Подняв голову, Субару оскалился. Это было объявлением войны. Эти твари пожалеют о том дне, когда посмели прикоснуться к тому, что для него настолько ценно. Нацуки Субару идет за вашими головами. — Я клянусь! С того момента, когда я начал с нуля, я не могу представить ни единого дня без тебя. Так что я обязан вернуть… Дни, которые мы потеряли, дни, когда мы были вместе, и все дни, которые мы бы провели вместе в будущем… Клянусь! Своими собственными руками, Рем, я верну тебя, во что бы то ни стало!