Глава 1

Гух, гух.

Полозья большого кресла-качалки издавали на деревянном настиле успокаивающий звук.

Нежное движение вверх-вниз, подобное покачиванию на волнах, вместе с солнечным светом, пробивающимся через ветки деревьев, погружало в дрёму. Стоит закрыть глаза, и непременно возьмёшь курс на сон. Но я сопротивлялся весу век и продолжал глазеть на профиль самого любимого человека, лежащего поверх меня.

Уже как минуту мои уши улавливали сонливое, еле заметное дыхание. На её опущенных, длинных ресницах беззвучно подрагивали крупицы света. Хотя бриз озера приносил лёгкую прохладу, я не чувствовал холода благодаря теплу в местах соприкосновения двух аватаров.

Да, всё это — воображаемые данные.

Наши тела, её и моё, состояли из бесчисленных полигонов, и то же самое касалось кресла-качалки, деревянного настила и бревенчатого дома позади. Всё являлось не более чем данными, посылаемыми в Нейрошлем, который покрывал голову моего бессознательного тела где-то в реальном мире. Укачивание в кресле, свет, пробивающийся через деревья, тепло и упругость нашей соприкасающейся кожи — всё было воображаемым.

Слово «воображаемый»[✱]В оригинале используется слово 架空 — «фиктивный», «мнимый», «воображаемый», но также оно означает «воздушный». Если разобрать его на составные части, то получится «мост, уходящий в пустоту». очень походило на «воздушный замок». Конечно, никакой замок в небе не построишь. Таким образом, он не может быть настоящим.

В этом смысле парящая крепость Айнкрад, где мы жили — или где нас пленили, — являлась настоящим воздушным замком. Крепость из камня и стали более десяти километров в высоту, парящая в бескрайнем небе. Она намного превосходила какой-то там замок, возведённый в пустом пространстве.

Живёшь в нём практически как в бесконечном сне.

Нет, наступит его конец. Хотя сон растянулся уже на два года, придёт пора пробудиться. Когда смертельную игру пройдут, и все игроки освободятся — или когда полоска Жизни, нашей воображаемой жизни, достигнет нуля.

Таким образом, я мог остаться здесь… на краю двадцать второго этажа Айнкрада, далеко от передовой линии. В конце концов, здесь, куда не наведывались ужасные монстры или корыстные убийцы игроков, я мог лицезреть этот тёплый, приятный и красивый сон вечно. Пока игру не пройдёт кто-нибудь другой...

Желание, таящееся в глубинах сознания, заставило мой аватар слегка дёрнуться.

— Нн...

Умеренное дыхание. Её бледно-розовые губы немного двинулись, и раздался шёпот.

— Что такое, Кирито-кун?..

Она почувствовала моё беспокойство и страх даже сквозь сон. Подняв левую руку, я нежно погладил длинные ореховые волосы и ответил:

— Нет… ничего. Я просто… немного...

Мой детский голос прозвучал настолько недостоверно, что я сам удивился.

Её ресницы медленно поднялись, и глаза орехового цвета посмотрели на меня.

Побуждённый её успокаивающим взглядом, высосавшим из меня все страхи, я продолжил:

— Я просто немного забеспокоился… Всё вокруг нас — всего лишь воображение… нет, даже мы сами… вот я и думал, что будет, когда мы проснёмся...

— Мне тоже интересно...

Губы, давшие ответ, показали улыбку с лёгкой ноткой печали.

Взгляд девушки переключился на окрестности домика, виднеющиеся сквозь промежутки между деревьями.

— Знаешь, мне всегда нравились провода, с самого детства.

Изначально я подумал, что мне показалось. Проследив за её взглядом, я поглядел в голубые небеса, но там, само собой, не оказалось никаких электрических проводов.

— Провода… ты про кабели для электричества и сигналов, да?

— Да.

— Почему?.. Припоминаю постоянные жалобы на то, как они портят вид, и их стали везде зарывать в землю...

— Да, там, где я жила, большинство проводов тоже закапывали. Но когда их упрятали под землю, тебе не кажется, что люди перестали спорить, нравятся они им или нет?

— Ну… Наверно...

Я кивнул ни от замешательства, ни от понимания.

Белоснежная правая рука поднялась и начертила в воздухе плавную линию.

— Провода всегда будили во мне любопытство. Я думала, как это почта, фотки и тому подобное переходит от одних людей к другим по проводам. Я всегда поражалась тому, что все эти штуки попадают к нужному человеку и не перемешиваются в кучу.

Мою голову посетили мысли о пакетах, хедерах и оптоволоконных кабелях, которые и пересылают данные, но наш разговор наверняка шёл не про них. Данные от разных отправителей бесконечное количество раз пересекаются крест-накрест по пути к различным получателям внутри единственной линии связи. В таком смысле в самом деле происходило небольшое чудо, раз конкретное письмо попадало в пункт назначения.

Но всё же, почему столь внезапно… Глаза орехового цвета уставились в мои, словно выискивая в них источник сомнения.

— Кирито-кун, мы же чувствуем присутствие друг друга.

Её голос звучал мягко, но решительно.

— Эти сигналы об ощущениях проделывают долгий путь между нами в реальном мире на огромной скорости. Может, этот мир и наши тела воображаемые… но сигналы, передающие наши голоса, ощущения и всё остальное, ведь точно существуют? Они несутся сломя голову по куче проводов, чтобы добраться до меня.

Её палец, указывающий в небо, ткнул мою левую щеку.

Поёрзав, девушка подалась вперёд, и наши губы соприкоснулись. Началом послужили лёгкие поцелуи. Союз наших воображаемых органов углубился, постепенно усилился.

Нежные, влажные звуки. Сладкий аромат. Сбивчивое дыхание.

Я нарисовал в уме картину, пока принимал великое множество сенсорных сигналов. Бесконечные огни переплетались друг с другом внутри многожильных волокон, идущих по небу или под землёй. Они-то едва ли являлись воображаемыми. Она точно существовала там — или даже здесь. Связь между Асуной и мной.

Из глубин моего тела хлынуло безумное желание, заставляя меня крепко обнять её тонкую фигуру. Рука неосознанно проскользнула под её тонкую кофту.

— Н-не надо, хватит на сегодня, давай… ночью...

Несмотря на то, что её шептание перемешалось с дыханием, Асуна не предприняла никаких попыток, чтобы остановить мой жадный поцелуй. Кресло-качалка застучала по деревянному настилу в рваном, тяжёлом ритме.

Вскоре моё чувство слуха пронзила мольба, наполовину размытая слезами.

— Кирито-кун... достигни меня... пошли мне себя, Кирито-кун!..

Вместо словесного ответа я притянул обеими руками Асуну ближе к себе.