Глава 1

1

Шатаясь, он попытался встать, его рука коснулась холодного шероховатого камня. Он почувствовал присутствие «чего-то» перед собой еще до того, как попытался осознать где он, и по его спине побежали мурашки.

«Что-то» дышало совсем рядом с ним. Но почему дыхание этого существа обдавало все его тело…

…причина заключалась в том, что это «что-то», находившееся прямо перед ним, достигало громадных размеров. Наполненное гневом и злобой, оно лежало в засаде, ожидая возможности съесть его.

Его дыхание сбилось. Он хотел убежать, сейчас же умчаться со всех ног; он должен убежать, как можно быстрее убраться отсюда. Но его тело отказывалось двигаться, будто привязанное к собственной тени. Холодные и неприятные капельки пота, будто маленькие личинки, покрыли все его тело.

— Холодно.

Его сердце заледенело от страха. Но несмотря на это, все его тело тряслось от жара. Значило ли это что существо, находящееся перед ним, было жарче, чем самое свирепое пламя?

Воздух, что он вдыхал был подобен яду, а каждый его выдох сопровождался болью. Но существо перед ним даже не пыталось причинить ему вреда.

Не показывая свою внешность и не вступив в разговор, существо лениво развернулось. Оно не собиралось убегать или покидать это место. Оно просто свернулось в клубок.

Напоследок сказав ему только одно.

Не забудь. Эти слова врезались в его кожу, будто были набиты рукой умелого татуировщика.

Это место не сон, но и не реальность. Этот мир стоит на границе между сном и реальностью.

Не забывай об этом, ибо вскоре мы еще встретимся.

После этого он почувствовал боль в груди, такую, будто его сердце проткнуло множество иголок, и жар, словно его сжигали заживо. А затем он проснулся.

2

Холодный воздух и мертвая тишина. Беззвучный лес все еще находился во мраке. Райдер Черных, Астольфо, который недавно плакал навзрыд, наконец-то поднялся на ноги, помогая упавшему Гомункулу встать.

Тело Гомункула, который обладал теми же габаритами, что и Райдер, если даже немного не уступал ему, значительно выросло. Похоже, что получив сердце Сэйбера Черных, Зигфрида, оно подверглось кардинальным изменениям.

Все еще не в состоянии поверить в это, Гомункул сжимал и разжимал кулаки снова и снова. Тупая боль, вызванная тем, что его сердце раздавили, все еще осталась, но уже немного утихла и теперь не особо мешала ему.

— Похоже, сердце Сэйбера функционирует нормально, — кивнул Райдер, выглядя весьма впечатленным. Гомункул приложил руку к своему сердцу и вправду почувствовал его сильное биение. По всему его телу растекалась кровь, настолько горячая, что на его коже выступал пот.

— Да…

Гомункул почувствовал легкое волнение, когда ему удалось ответить, не чувствуя при этом боли. Он и не мог себе представить, что вдыхание и выдыхание воздуха может быть настолько комфортным!

Находясь в слегка возбужденном состоянии, он начал осматриваться вокруг, пока его взгляд не остановился на дереве.

Гомункул успокоил свое дыхание и активировал магические цепи. Он мягко приложил ладони к дереву, изучая его структуру, и затем высвободил прану, чтобы уничтожить его.

Дерево с легкостью сломалось, как маленький прутик, но его тело великолепно перенесло нагрузку от использования магических цепей.

Наблюдая за ним, Райдер кивнул, выглядя немного отчужденно.

— …Да. Похоже, теперь ты и сам сможешь за себя постоять. Поскольку Сэйбер умер, кому-то стоит вернуться и объяснить все остальным, иначе ситуация только ухудшится.

Райдер был прав. Мастера Крепости Милления, вероятно, наблюдали за состоянием всех своих слуг. Сэйбера отправили в погоню за Райдером и Гомункулом, поэтому оставалась высокая вероятность того, что за ним скоро опять пошлют.

— Этого парня я возьму с собой.

Он слегка похлопал по голове Мастера Сэйбера… Гордеса Мюзик Иггдмилления, который все еще находился без сознания после удара Сэйбера. Обычный человек вряд ли смог бы дотащить его, но для Райдера как для Героического духа не было проблемой донести Гордеса на своем плече.

— А, точно. Я не знаю, что может встретиться тебе на этом пути, поэтому возьми мой клинок.

Райдер небрежно протянул Гомункулу рапиру, которая раньше висела у него на поясе. Гомункул озадачено принял ее. Хоть она и выглядела тонкой, стальной клинок казался тяжелым, лежа в его руках.

— Но это ведь твой…

— Да, но у меня помимо него еще остались копье и та книга. И это еще если забыть о Гиппогрифе. Честно говоря, я не особо часто им пользовался, — Райдер лучезарно улыбнулся и сложил пальцы в виде буквы «V».

Не видя причины для отказа, Гомункул повесил клинок за пояс.

Он немного беспокоился о своем балансе из-за дополнительного веса на одной стороне его тела, но очень быстро к этому привык.

— …Используй его осторожно. Похоже я был неверного мнения о Сэйбере. М-м-м-м, как бы это сказать?.. Я ошибочно считал его просто угрюмым, прямолинейным, скучным парнем.

— Хорошо. Спасибо. Ты ведь и вправду спас меня.

— Не стоит, не стоит. Все же под конец я оказался не особо полезным.

Это неправда, подумал Гомункул. Райдер — единственный, кто ответил на его мольбы. Он протянул ему свою руку, обещая помочь ему. Гомункул не мог ему отплатить, но все же Райдер без раздумий бросился ему на помощь, даже зная, что не получит ничего взамен… Возможно, именно потому что он был таким человеком, его слова сподвигли Сэйбера спасти Гомункула в последний момент.

— Кстати, я уже давно хотел тебя спросить. Как тебя зовут?

— …как меня зовут?

Как же сложно, подумал Гомункул, сложив руки. Естественно, если бы его создали, чтобы выполнять роль прислуги, или же для сражений на поле боя, ему бы дали имя, чтобы отличать его от других гомункулов. Но так как он был обычным расходным материалом, в том, никто не потрудился хоть как-нибудь его назвать.

Именно поэтому сейчас ему приходилось придумывать себе имя самостоятельно. Он ведь не мог прожить всю свою оставшуюся жизнь, оставаясь под именем «Гомункул».

Внезапно он коснулся рукой своей груди. В ней бился благословенный дар, данный ему героическим духом. Поэтому, он хотя бы…

— Как насчет «Зиг»?

— Не Зигфрид?

— Я бы поступил слишком нагло, полностью продублировав его имя. Но было бы так же прискорбно полностью забыть о нем. Поэтому, думаю «Зиг» подойдет.

Райдер с энтузиазмом закивал головой.

— Ты прав… Да, Зиг хорошее имя, не так ли?

— Спасибо. Отныне меня зовут Зиг.

— А-ха-ха-ха. Приятно познакомиться, Зиг! — Райдер протянул ему руку, и после коротких раздумий Зиг пожал ее. Они оба знали, что подходит время их окончательного прощания.

— Есть ли что-то, что я мог бы для тебя сделать?

Райдер нахмурился и медленно помотал головой.

— Нет. Ты свободен от этой войны. Теперь ты свободный человек. И скорее всего, теперь продолжительность твоей жизни увеличилась до уровня нормального человека. Поэтому ты сможешь прожить обычную жизнь и умереть обычной смертью. Если так оно все и будет, то, думаю, Сэйбер, спасший тебе жизнь, был бы счастлив.

Мягким жестом, свойственным больше для юной девы, Райдер приложил ладонь к лицу Зига и улыбнулся. Потом, будто бы преодолевая нахлынувшие на него эмоции, Райдер подтянул к себе голову Зига и взъерошил ему волосы.

Потрепав его немного, Райдер наконец отпустил его.

— Хорошо, отправляйся в путь. Здесь я сам со всем справлюсь.

Кивнув в ответ на слова Райдера, которые еле заметно отталкивали его, Зиг сделал шаг, затем еще два. Медленно, но верно, расстояние между ним и Райдером увеличивалось. Райдер неохотно махал ему в след рукой, затем кивнул, будто бы отсекая от себя что-то, и, положив Гордеса себе на плечо, развернулся спиной к Зигу.

— Райдер! Что мне делать? — крикнул ему в спину Зиг, увидев, что Райдер начал уходить.

Райдер повернул голову и, широко улыбаясь, ответил:

— Все, что хочешь! Теперь ты можешь делать все, что пожелаешь! Иди в город, встреться с людьми, научись любить и ненавидеть других и проживи счастливую жизнь!

Ясно. И вправду, это ведь и есть счастье, согласился Зиг про себя… Где-то в сердце он чувствовал неловкость, будто тонкую облегающую мембрану, но он старался изо всех сил не обращать на это внимание.

Райдер облегченно выдохнул.

Да, этот гомункул уже не нуждался в защите. Обладая сильным телом и первоклассными магическими цепями, он с легкостью мог тихо выскользнуть в мир и прожить спокойную жизнь.

Однако Иггдмилления заплатила слишком много за счастье этого существа. Потеря Сэйбера, самопровозглашенного сильнейшего мечника Великой Войны за Грааль, была особенно критична.

Хоть Черной Фракции и удалось одолеть Бересеркера Красных, Спартака, и взять его под свой контроль в качестве пешки, цена Сэйбера и Берсеркера в Великой Войне была несопоставимой.

— Ну, все в порядке. Что будет, то будет.

После этого Райдер перестал думать о дальнейшем ходе развития Великой Войны. От него требуется лишь только летать по небу и сражаться. Конечно же, ему все еще нужно как-то исхитриться чтобы объяснить случившееся с Сэйбером, но он не умел врать, и к тому же не считал, что поступил плохо.

И вправду, Сэйбер Черных, Зигфрид, отдал свое сердце гомункулу и после этого умер. Это может привести их к фатальной развязке в ходе Великой Войны. Но и что с того? В конце концов, Сэйбер, которого одарили второй жизнью, сделал то, что он хотел сделать. Его явно не принуждали к этому, он скорее совершил акт бескорыстной справедливости.

Гордо выпятив грудь, он честно и откровенно признается, что Сэйбер поступил правильно.

Вот что решил Райдер.

Тем временем Зиг начал свой путь. Его ноги делали сильные шаги вперед, оставляя еле заметные следы на замерзшей земле. Но несмотря на это, он двигался медленно. После каждого шага он оборачивался, чтобы посмотреть на удаляющуюся фигуру Райдера.

Райдер оставил Гордеса в живых. Он был Мастером, и у него остались Командные Заклинания, поэтому он все еще мог заключить контракт с другим слугой.

Проблема заключалась в том, что Райдер, вероятнее всего, будет наказан. Он не знал ничего, кроме той информации, которую получил при рождении благодаря Войне за Святой Грааль. Но он знал достаточно, чтобы понимать, что класс Сэйбер не зря называли сильнейшим.

Тот Сэйбер уже был мертв. Более того, он умер потому, что отдал свое сердце Зигу. Его действия можно было законно приравнять к суициду. Это понимал даже Слуга. Пусть ему и подарили такую вторую жизнь, почему он решил так ей распорядиться?

…Зиг не знал, чего желал Сэйбер. Он не был ему ни боевым товарищем, ни другом. Они даже не знали друг друга. Хотя в некотором смысле они разделяли общую судьбу, являясь лишь инструментами, расходным материалом, подобно деревянным щепкам.

Но даже несмотря на это, он спас Зига. Полный бесконечной благодарности, Зиг понятия не имел, как ему отплатить.

Теперь же он планировал отправиться в город, как и рекомендовал ему Райдер. Однако, он слышал, что в Трифас нельзя было проникнуть незамеченным. Этот город принадлежал Иггдмиллении. Поэтому он планировал для начала направиться к близлежащей деревне.

…Он должен был идти, но.

Довольно странно. Несмотря на то, что Райдер уже успел раствориться в ночи, он так особо и не продвинулся, потому что его ноги то и дело пытались остановиться.

— Хм-м, интересно, почему? — почему-то прошептал он себе под нос. Он вновь не почувствовал никакой боли в горле, и это немного его обрадовало. Будучи гомункулом, он знал все о своем теле. В конце концов, он понял бы, если бы в нем возникли какие-либо «ошибки».

Не похоже, что он был поврежден. Его физические параметры никогда не достигали такого состояния за всю его короткую жизнь. По его телу разливалось тепло, сердце спокойно стучало в груди. В его ногах не было «ошибок». Мозг — ошибок не обнаружено. Нервная система — повреждений нет. Вирусные болезни — не обнаружено.

Все было в норме. Перед ним стояла цель [идти в город], потому что ему требовалось новое убежище, кроме этого в Трифасе. Он оценивал вероятность своего успеха чуть более чем в 80%. Если ему не повезет, он может случайно снова попасть в руки Иггдмиллении, после чего вероятно вновь вернется к своей трагической судьбе.

Перед ним стояла цель, его физические параметры не отклонялись от нормы, поэтому у его ног не было ни единой причины не двигаться. Но тем не менее, это было так.

— Я должен был спросить у Райдера, как заставить свои ноги двигаться…

И вдруг в этот поздний час гомункул осознал, что вновь остался один. И что ему больше никогда не удастся встретиться с Райдером.

— …Хм-м.

Больно, думал он, чувствуя, как что-то сжалось у него в груди. Изо всех сил пытаясь игнорировать это чувство, он кое-как продолжил свой путь.

 

3

В конечном итоге, Райдер Черных, Астольфо, сейчас был пришпилен клиньями за руки и ноги, а все его движения сковывали принявшие жидкую форму големы. По сути его посадили под стражу вместе с Берсеркером Красных.

Он говорил слишком честно, и что еще хуже, добавлял к своему рассказу собственные мысли и оценки («Это и вправду было очень освежающе!»). Разумеется, Лансер Черных, Влад III, пришел в бешенство.

Мастера, узнав истинное имя Сэйбера Черных, тоже смотрели на Райдера с укором. В конце концов, это ведь был Зигфрид, Нидерландский «Драконоубийца». Для черной фракции он определенно мог стать козырной картой.

Лансер приказал заключить Райдера под стражу и сразу же после этого перешел в призрачную форму и испарился. Его мастер, Дарник, изо всех пытался успокоить своего Слугу, но Колосажатель определенно был не в духе. Если бы это случилось в его прошлой жизни, для улучшения его настроения кому-то явно бы пришлось поплатиться жизнью.

После того как все остальные покинули темницу, мастер Райдера, Селеник, отвесила ему пощечину. Она расстроилась, что звук получился слишком тихим. Райдер продолжал сохранять торжествующее выражение лица, никак не показывая, что ему больно, и не выражая и малейшего признака отчаяния.

— Ты хоть понял, что ты натворил?

— Понял ли я? Я спас гомункула… вот и все.

— Завязывай со своими шутками! Сэйбер исчез, как ты можешь не понимать этого?! Сэйбер, сильнейший среди всех классов! И это случилось даже не во время битвы. Он погиб даже не в бою! Он исчез из-за своих внутренних разногласий, как же глупо! И это твоя вина!

Райдер немного подумал над ее фразой, и даже зная, что его слова разозлят ее, прошептал:

— Нет. Это не моя вина. Сэйбер определенно действовал по своей собственной воле, так, как и должен поступать настоящий герой.

Селеник отвесила ему еще одну пощечину. Но несмотря на это, он оставался спокойным и собранным, чем выводил ее из себя еще больше. Поэтому она схватила колья, протыкающие его руки и ноги, и покрутила их.

— Ай, а-а-а-а-ай! Нет, ну же, дай передохнуть!

Она почувствовала удовлетворение, когда лицо Райдера наконец-то исказилось от боли. Она наконец-то увидела то самое выражение лица, которого так и не смогла добиться, истязая его на кровати.

— Это было великолепно, но все же…

Мысли Селеник исходили из самой глубины ее сердца. Она очень сожалела, что слуги не обладали физическим телом из плоти и крови.

— Если бы ты придерживался меня, как и следует Слуге, ты бы не оказался бы в таком положении.

— Ах, если я начну делать это прямо сейчас, ты вытащишь из меня эти штуки?

Селеник, как и ожидалось, отрицательно помотала головой. Лансер Черных уж точно не одобрит этого. И ей явно не хотелось становиться у него на пути.

— Ты будешь освобожден лишь тогда, когда понадобишься в бою. Решено, что в этой Великой Войне за Святой Грааль ты, так же, как и Берсеркер Красных, будешь выполнять роль пешки.

Губы Селеник исказились в жестокой улыбке. Потянувшись к его уху, она прошептала:

— Если хочешь обвинить кого-то, вини этого гомункула.

Смотря вслед удаляющейся Селеник, Райдер удивленно наклонил голову:

— …Почему?

Селеник слишком сильно отождествляла слуг с нормальными людьми. В конце концов, Райдер так и не смог понять, почему он должен ненавидеть гомункула. Он не понимал этого даже сильнее, чем причину, по которой Лансер Черных вогнал колья в его тело, как и причину унижений, которым мастер подвергал его.

Встретив по пути уходящую Селеник, Арчер Черных, Хирон, тоже пришел навестить Райдера. Он не сказал ни слова, когда Райдер предстал перед другими Мастерами и Слугами.

— Если бы я вмешался, до этого не дошло бы.

Так и есть. Лансер высоко ценил стратегическое мастерство Арчера и доверял ему благодаря его честному и прямому характеру. Если бы он заступился за Райдера, все вполне могло закончиться лишь выговором.

Но Райдер еще в самом начале взглядом заставил его отказаться от этой идеи.

— Нет-нет. Не нужно разрывать нашу фракцию на части из-за такого пустяка. В этот раз меня отчитали, и я получил свое наказание. Если этого достаточно, то меня все устраивает.

Райдер понимал, за что его наказали. Неважно, правильно он поступил или нет, это не меняло того факта, что Сэйбер погиб. Поэтому их повелитель, Лансер, посчитал необходимым, чтобы кто-то понес за это наказание. И так как Сэйбер исчез из этого мира, Райдер был единственным, кого можно было за это наказать.

Даже если это было неблагоразумно, и он знал, что его действия не были неправильными, Райдер спокойно принял свое наказание. Он так решил, когда попал сюда.

Прежде всего, он не первый раз находился в заключении. У него уже был схожий опыт, когда он попал в ловушку одной ведьмы, и та превратила его в дерево.

— Однако...

Единственное, что волновало Райдера, так это то, что, если кто-то узнал, что Арчер так же принимал участие в освобождении гомункула, Лансер мог отвернуться от него.

Если бы их повелитель и их стратег поссорились во время этой войны, могло возникнуть множество проблем. Если этого можно было избежать, наказав всего одного безрассудного рыцаря, их военная стратегия не понесла бы серьезных потерь.

— Все в порядке. В первую очередь, потеря Сэйбера еще не означает, что мы проиграли. Так ведь? — Райдер смело улыбнулся.

— Да, ты прав.

Они и вправду потеряли Сэйбера. Но, пока Арчер мог грамотно составить стратегию, это еще не значило, что они проигрывали. Если бы им удалось зашвырнуть Берсеркера Красных, Спартака, на поле боя, он бы определенно смог нанести врагу значительные повреждения. Хоть отчасти это и было случайностью, но их решение взять его в плен определенно лучшее, что они могли сделать в той ситуации.

Если бы они попытались уничтожить его без надлежащей подготовки, то понесли бы гораздо большие потери.

Однако он был уверен, что им стоило как можно более осторожно обращаться с Берсеркером Красных.

— …И все же, не могу поверить, что Сэйбер пошел на такое.

— Да, я тоже. Возможно, мне стоило почаще с ним разговаривать. Сейчас я сожалею об этом.

— Это было бы не просто, учитывая, что его Мастер запретил ему с кем-либо говорить.

— А…

Вероятно, самой большой неудачей Сэйбера стало то, что среди всех мастеров Иггдмиллении он заполучил себе в мастера именно этого парня. Из-за неудачных обстоятельств столь великий герой был вынужден служить такому трусу… э-э-э-э, такому осторожному мастеру, со вздохом подумал Райдер.

— В любом случае, гомункулу удалось уйти в целости и сохранности?

— Да. Вероятно, это связано с тем, что он получил сердце Сэйбера, но его рост и прочие физические характеристики стали просто великолепными и даже героическими. Если так оно и есть, то все будет в порядке. Он выглядел так, будто проживет еще сто лет.

— Оу, — сильно удивившись, сказал Арчер, — Я слышал, что этот Сэйбер… Зигфрид заполучил стальное тело, искупавшись в крови дракона, и что кровь, что течет в его жилах, поглотила часть крови дракона. Сердце отвечает за циркуляцию крови в организме, поэтому кровь дракона, вероятно смешалась с кровью Зига.

— Наверное, круто быть драконоубийцей. Я тоже не отказался бы получить такой титул!

— В любом случае, раз уж мы говорим о нашем гомункуле, думаю, ему удастся найти компромисс с миром и обрести свое счастье.

Арчер и Райдер не испытывали сомнений по этому поводу. Среди множества гомункулов в этой крепости, он единственный смело показал свое желание «жить».

В какие сложные ситуации он бы ни попал, он храбро бы со всем справился.

— Даже если так. Почему ты взялся помогать ему, Арчер?

— В конце концов, мы ведь просто мимолетные призраки, не наделенные человеческой плотью. Было бы неплохо, если бы мы оставили в этом мире после себя хотя бы одно существо, не так ли?

В голосе Арчера звучала теплота и мягкость.

— Я думаю, что это ты должен был стать нашим повелителем.

Райдер прошептал что-то столь опасное, что Лансер бы убил бы его, если бы услышал эти слова. Арчер замотал головой с горькой улыбкой.

— Я не столь хорош, чтобы взвалить на себя такую ответственность.

Райдер вздохнул, услышав эти слова и сокрушенно произнес: «Ничем хорошим это не закончится».

 

4

Как хорошо иметь свободное время, думал Зиг, продолжая идти. Раньше ему было тяжело даже от простой мысли, мелькнувшей в голове во время ходьбы, потому что его прошлое тело уставало и болело уже после пары шагов.

Так как Замкнутый Барьер продолжал работать, лес оставался таким же безмолвным, как и всегда. Вокруг не было ни единого живого существа.

Он уже находился на довольно значительном расстоянии от крепости, и даже если Иггдмилления примерно определила его местоположение благодаря Замкнутому Барьеру, они бы не стали преследовать только его.

Когда он проделал уже половину пути вверх по горе, в воздух стали просачиваться еле слышные голоса птиц. Это значило, что Замкнутый Барьер, который отпугивал живых существ, не работал здесь. Все еще было темно из-за больших деревьев, сплетающихся между собой, но похоже, до рассвета оставалось совсем немного времени. Учитывая это, он подсчитал, что двигался уже несколько часов, но его тело все еще не показывало и признака усталости. Даже несмотря на то, что он легко оделся, и что вся одежда на нем была слишком тонкой и явно непредназначенной для занятий альпинизмом поздней осенью, он не чувствовал даже легкого холода.

Даже если теперь он стал здоровее, это все еще выходила за рамки нормального. Зиг предполагал, что, скорее всего, это имело отношение к силе сердца Сэйбера Черных, Зигфрида.

…Он хотел найти больше проблем, о которых он мог бы поразмыслить, чтобы окружить свой разум сложными и таинственными вопросами. Если бы у него это удалось, он бы смог бы хоть немного избавиться от непонятного тумана, с недавних пор струящегося по его разуму и все еще не покинувшего его.

Он продвигался довольно медленно, но несмотря на это, чем дальше он двигался, тем шире становилась дорога, по которой он шел.

Пройдя через гору, Зиг заметил далеко внизу деревню, слишком маленькую, чтобы именоваться городком. В отличии от Трифаса, влияние клана Иггдмилления не должна была достигать этих мест.

Вероятно, ему не потребуется и дня, чтобы при помощи внушения взять под контроль разум местных жителей. Другими словами, он мог зажить мирной и спокойной жизнью в этой деревне. Или же он мог использовать ее в качестве платформы для подготовки, чтобы в дальнейшем отправиться в другой город или даже страну.

Если он сможет сделать этот шаг, та жизнь, к которой он стремился, начнется в тот же самый момент. Он сможет жить, что-то обрести, или же найти желание, к которому будет стремиться.

Иметь возможность жить такой жизнью и называлось [свободой].

Это был чудесный мир. Полный чудесных вещей великолепный мир. Что бы с ним не случилось, это все равно будет лучше, чем его предыдущая жизнь, и если он захочет изменить все к лучшему, ему будет достаточно всего лишь приложить собственные усилия.

Ради одного этого шага один герой передал ему в руки свою собственную жизнь. Другой герой излечил его. И третий герой все еще оставался с ним внутри него.

Все это было сделано ради этого шага.

Но почему? Почему его ноги отказываются идти вперед?

Он вздохнул. Ему так и не удалось избавиться от тумана, заполонившего его разум. Неужели людям всегда приходится мириться с чем-то подобным всю свою жизнь?

Не обращая на это внимание, ему все же как-то удалось поднять свою ногу и…

— Стой!

Он тут же обернулся на остановивший его голос. Он сопровождался странным шумом, неестественным для местной природы — как будто что-то тяжелое упало вниз.

Это был его преследователь? Но он не чувствовал ни единого признака магии, ни огромного количества праны, коим обладали слуги. Всё ещё немного сомневаясь, Зиг решил, что было бы неплохо хотя бы для начала увидеть обладателя этого голоса, и повернул назад.

Он свернул с горной тропы и пошел сквозь лес. Думаю, обладатель голоса должен быть где-то здесь, думал он, оглядываясь вокруг — и наконец-то обнаружил его.

В тот самый момент его душу вырвали из груди.

«—»

Он не мог сделать и вздоха от удивления, просто продолжая смотреть на девушку, которая в изнеможении припала к земле возле высокого дерева.

Освещенные первыми лучами рассвета, проникающими сквозь зазоры между кронами деревьев, ее слегка покачивающиеся волосы сияли, словно золотые шелковые нити. Ее чистые аметистовые глаза смотрели прямо на него и порождали в Зиге внезапное необъяснимое чувство вины.

Она не обладала аккуратной шаблонной красотой гомункулов, или же той самой привлекательностью, которая заставляла сердце биться быстрее от одного только нахождения рядом с человеком, как, например, было с Райдером. Её дивная красота выходила за грани реальности.

Судя по тому, что её тело покрывала броня, она без сомнения была Слугой. Без разницы, служила ли она на стороне Черной или Красной фракции, ему определенно не следовало сталкиваться с ней.

Если бы ему задали вопрос, являлась ли она его другом или врагом, то он определенно посчитал её своим врагом. И все же у него не возникало даже и мысли о побеге.

Было ли это похоже на то, как произведение искусства приковывает к себе взгляды? Зиг шагнул к девушке, будто не осознавая, что делает. Когда он попытался прикоснуться ладонью к её щеке, пока она, наклонившись, опиралась о дерево, его меч, висящий у него на поясе, предупреждающе лязгнул.

Они оба сохраняли молчание. Когда Зиг встретил её взгляд, все его мысли смешались. Теперь же, вернув ясность мысли, он не мог понять, что же он собирался сделать?

Протянуть руку, чтобы коснуться лежащей девушки, означало совершить неимоверно вульгарный поступок. Он уже хотел быстро отдернуть ее, но девушка внезапно схватила ее своей рукой.

— Слава Богу… Мне удалось встретить тебя!

В тот момент, когда девушка улыбнулась, сказав это, Зиг подумал, даже если она его враг, или же даже если она прямо сейчас решит обезглавить его, одной лишь возможности видеть это улыбающееся лицо было достаточно, чтобы у него не осталось никаких сожалений.

 

5

Святая дева, которую призвали в эту Великую Войну за Святой Грааль в качестве Рулера — Жанна Д’Арк. Она тщательно обследовала части леса, ставшие полем боя для двух ночных схваток: поединка Берсеркера Красных с Лансером и Райдером Черных и битвы между Райдером и Арчером Красных против Сэйбера, Берсеркера и Арчера Черных, — и с облегчением приложила руку к груди.

Разрушения ограничились лишь сломанными в разгаре битвы деревьями. Более, того разрушения распространились не очень далеко. Если бы Лансер Красных, великий герой Карна, облаченный в само солнце, участвовал в этой схватке, лес бы, наверное, был выжжен до основания.

Оставив в стороне мастеров Черной фракции, что укрылись в Крепости Милления, он не смогла найти ни единого признака присутствия мастеров Красной фракции, которые и инициировали эту атаку. Но с точки зрения того, что война только начиналась, в этой ситуации не было ничего странного. В Войне за Грааль в качестве Мастеров в большинстве своем участвовали маги, поэтому вероятней всего сами они не собирались принимать участие в битвах.

— …в любом случае, это было обычной битвой.

Да. Несмотря на большое число Слуг, битва прошла нормально. Арчер, атакующий с большой дистанции, Берсеркер, бездумно рвущийся в атаку, Кастер, контролирующий големов при помощи магии, Лансер, призывающий колья, протыкающие его врагов, все они, как, собственно, Сэйбер и Райдер, были нормальными слугами и не вышли за рамки действий Героических Духов. Это касалось как Черной, так и Красной фракции.

Конечно же они, как Слуги, обладали потрясающей силой. Особенно выделялся Райдер Красных. По мнению Рулер, его способности не уступали Лансеру Красных.

Это было естественно. В конце концов, он был великим и известным героем. Весь ход битвы полностью изменился из-за одного его появления. Если бы Райдер и Лансер присутствовали на поля боя, Красная фракция смогла бы без проблем превзойти «качеством» вражеских слуг.

Естественно, речь шла лишь о чистой силе. Родственные отношения между Слугами, способности их Благородных Фантазмов, их магия и происхождение; существовало бесчисленное количество факторов, которые тоже играли свою роль. В зависимости от тех, кого она все еще не видела: Ассассина Черных, Сэйбера Красных, Кастера Красных и Ассассина Красных, ситуация могла измениться еще сильнее…

В любом случае, все это ограничивалось законами обычной Войны за Грааль. Даже если все это превратилось бы во всеобщую схватку между четырнадцатью Слугами, Трифас, со своей популяцией в двадцать тысяч людей, был изолирован снаружи. И если она будет использовать свои привилегии Рулера, то тоже, скорее всего, сможет сократить разрушения до минимума.

Не было ничего подозрительного. Не было, но…

Тем не менее, сомнения, источник которых она все еще не могла понять, все сильнее снедали ее изнутри. Она потратила всю ночь, изучая следы битвы, но так и не получила ни одной зацепки. Единственной зацепкой, которой она обладала, заключалась в том, что Лансер Красных пришел, чтобы забрать ее жизнь. Рулер так же прекрасно понимала, что Лансер Красных обладал честным и благородным характером. Поэтому, вероятнее всего, это его мастер приказал ему убить ее.

…Как и ожидалось, ей следовало как-то наладить контакт с Мастерами Красной фракции.

В любом случае, ночная битва подошла к концу… В тот момент, когда он подумала об этом, ее тело слегка обессилело… Казалось, она была немного «сонной». Если выразиться точнее, то сонной была не сама Рулер, не Жанна.

В конце концов, в сне нуждалось лишь само тело Летиции. Однако, Слуги не нуждались во сне. Возможно из-за этого отличия от остальных Слуг, Рулер почувствовала себя немного лучше.

— Уф, нет… еще не…

Жанна не могла справиться с сонливостью одной лишь силой воли. Ей следовало вернуться в город и добраться до церкви и своей кровати на чердаке. Но ее тело слишком нуждалось во сне.

Она уперлась ладонью в ствол большого дерева и когда этого стало недостаточно, неохотно ударила себя по щеке. Боль позволил ей очистить свой разум… Физическое тело и вправду доставляло множество неудобств. Из-за ее неполноценного призыва она может бодрствовать в течении долгого периода времени, но, если она перестарается, вероятнее всего просто лишится сознания, как марионетка, которой отрезали нити.

Она оставила решение этой проблемы на потом, сейчас ей нужно было использовать святую воду, которую она носила с собой, чтобы определить местонахождение всех слуг. Если никаких проблем не обнаружится, ее работа на сегодня будет окончена.

Пять Слуг Черной фракции и один Слуга Красной находились крепости. Красным Слугой, вероятно был Берсеркер. Операция по захвату потребовала большого количества ресурсов, но, похоже, она прошла успешно, и Берсеркер сменил своего мастера. Это не нарушало правил, ведь смена Мастера или Слуги была естественным явлением во время Войны за Грааль, хотя подождите…

— Одного не хватает?..

В крепости должны были находиться шесть Черных Слуг. Что произошло с одним из них? Она расширяла свою зону поиска все дальше и дальше, но так и не смогла найти его.

У нее было плохое предчувствие. Этот Слуга не умер, нет. Если бы один из четырнадцати Слуг погиб, Рулер тут же интуитивно почувствовала это. Сейчас ни один из Слуг не был повержен.

Но что-то в этом было не так. Не интуиция Слуги класса Рулер, а скорее инстинкты самой Жанны подсказывали ей, что где-то что-то произошло без ее ведома.

Ей нужно найти этого Слугу как можно быстрее. Но как его найти? Просто бродить и бесцельно искать его?

Так она ничего не добьется. Рулер была уверена в этом. Бог помогает тем, кто помогает себе сам, поэтому слепой поиск был бы слишком бездумным поступком.

В таком случае, она посмотрела на крепость где собрались пять остальных слуг. Можно допросить их и получить хоть какой-то результат.

В конце концов, Черная фракция пыталась переманить ее на свою сторону, поэтому, скорее всего они не будут пытаться убить ее, не позволив сказать и слова, в отличие от Красной фракции.

Возможно она принимала желаемое за действительное, но бездействие ничего ей не даст. Рулер решила отправиться прямиком к крепости, к ее главным воротам.

Крепость громоздилась на вершине высокого холма, возвышавшегося над Трифасом. Ее силуэт был едва виде на фоне ночной тьмы, напоминая огромный адский котел, в котором варились души грешников. Ее величественность слишком выделялась на фоне маленького городка с всего двадцатитысячным населением, но местные жители даже и не думали о том, чтобы использовать ее в качестве туристической достопримечательности.

Одна из причин заключалась в том, что крепость не была открытой для публичного доступа, она была приватным строением, расположенным на приватной территории… но что гораздо важнее, городские жители боялись этой крепости.

Но они боялись ее не из-за того, что думали, будто бы крепость была проклята. Нет, в этой крепости жили те, кто на самом деле правил Трифасом. Именно так считали его жители и были абсолютно правы.

Стоя перед крепостными воротами, Райдер закинула голову и посмотрела вверх. Крепость не обладала ни малейшей изысканностью, ее грубые стены обладали конструкцией, нужной для того, чтобы создавать трудности при осаде и облегчать оборону. Однако, это не в этом заключалась истинная особенность этой крепости.

Она мягко коснулась крепостной стены. В тот же момент легкое онемение пробежало по ее телу. Скорее всего это было заклинание, объединяющее в себе сильную магию обнаружения и магию воздействия. Учитывая огромную магическую защиту, покрывающую стену, даже Слуге, вероятно, потребуется немалая разрушительная сила, чтобы заставить эту крепость пасть.

Пока Рулер стояла перед вратами крепости, они начали открываться, еще даже до того, как она успела представиться. Врата с дрожью открылись, на другой стороне ее ждал «пожилой» человек с тростью в руке.

— Вы маг из клана Иггдмилления, верно? Я…

— Наблюдатель за Великой Войной за Святой Грааль, Жанна Д’Арк. Для меня большая честь встретиться с прославленной святой девой. Меня зовут Дарник Престон Иггдмилления. Я возглавляю магов, находящихся в Крепости Милления.

Не дав ей представиться, Дарник отвесил чересчур глубокий поклон. То, что он использовал ее настоящее имя, звучало скорее как предупреждение, чем как попытка проявить вежливость. Но тот факт, что ее истинное имя было раскрыто, не беспокоил ее.

Скорее даже наоборот, если бы она не раскрыла свое имя, вероятней всего, Мастерам и Слугам было бы сложно ей доверять. Вот почему ранее в церкви она представилась Жанной.

— На всякий случай скажу, что я не планирую поддерживать ни Черную, ни Красную фракцию в войне за Святой Грааль. Я пришла сюда только потому, что хочу задать вам пару вопросов.

Дарник тут же ответил на бесстрастные слова Рулер, не убирая улыбки с лица:

— Естественно, мне это известно. Однако, сейчас, не откажите в просьбе встретиться с нашим повелителем. Он находится в хорошем настроении с того времени, как мы узнали, что вы решили нас посетить.

— Повелитель…?

Дарник кивнул и ответил с насторожившей Рулер улыбкой:

— Властитель Валахии, Влад III, мой Слуга, Лансер Черных.

Прислуга сновала в различных направлениях отвешивая им поклоны при встрече, пока Дарник вел ее по вымощенному камнем коридору. Рулер быстро поняла, что это были гомункулы по их внешней схожести, поведению и количеству магических цепей в их телах.

— Мы решили свести к абсолютному минимуму число втянутых в это людей, — пробормотал Дарник пока они продолжали свой путь. Это полностью соответствовало основному правилу Войны за Грааль — насколько возможно избегать втягивания в нее непричастных людей.

— Гомункулы ничем не отличаются от людей, — коротко ответила Рулер.

По своей природе, Война за Грааль являлась наименьшей, но при этом величайшей войной в мире. Обычно семи мастеров и семи слуг было достаточно для ее проведения… Но в этот раз обстоятельства ее проведения слишком отличались от обычных.

— Хох. Как святая дева, Вы заботитесь и об искусственных формах жизни. Надеюсь, мы не нарушили ваши правила?

Дарник одарил ее саркастической улыбкой. Рулер ответила с некоторой напряженностью в голосе:

— Я бы не стала рубить с плеча.

Но, учитывая текущие масштабы сражений, возможно, что без гомункулов никак нельзя было обойтись. Рулер и вправду не могла назвать это нарушением правил. Она не могла заставить их отказаться от использования гомункулов, да и самих гомункулов трудно было назвать детьми. Их просто создали такими.

— В отличии от наших врагов, Ассоциации Магов, существование нашего клана висит на волоске. Прошу принять это во внимание.

Дверь, ведущая в тронный зал, отворилась.

— Ах.

Хоть Рулер и не удержалась от еле слышного вздоха, в тронный зал она вступила безо всякого сомнения. На троне восседал Лансер Черных — Влад III. Из Черных Слуг его сопровождали Арчер, Берсеркер и Кастер, стоящие рядом с ним.

Более того, големы и гомункулы с алебардами так же выстроились в строй в тронном зале, приветствуя посетителя.

Их присутствие не создавало особой угрозы, но все же, их объединенная враждебность сама по себе создавала довольно пугающую атмосферу. Однако, Рулер доводилось быть полностью окруженной войсками и при жизни.

Не особо обращая на это внимание, Рулер спокойно сделала шаг навстречу князю. Так как она не была его вассалом, она не склонила перед ним головы, но князь и бровью не повел, увидев это.

— Я Слуга Рулер, призванная, дабы наблюдать за Великой Войной за Святой Грааль, мое имя —Жанна Д’арк.

— Хммм. Обнадеживающе видеть наблюдателя, верующего в того же Бога, что и я.

— Так как я верю в Бога, я надеюсь, что смогу доказать вам, что я стремлюсь быть справедливой и беспристрастной.

Уголки рта Лансера Черных сложились в улыбке под решительным взглядом Рулер. Вероятно, он думал, что ее слова — лишь вздор из уст глупой девчонки.

— Ну, что же, уже скоро рассвет. Что привело тебя сюда, наблюдатель?

— Вы сражались против слуг Красной фракции этой ночью, не так ли? Вашими противниками должны были стать Райдер, Арчер и Берсеркер Красных.

— Да, и что?

— В конце концов битва закончилась тем, что Райдер и Арчер отступили, а Берсеркер был взят в плен, что произошло после этого?

— …

Арчер Черных слегка вздохнул, услышав вопрос Рулера. Нет, не только он. Небольшое оживление возникло и в рядах вооруженных алебардами гомункулов.

Но наиболее ярко отреагировал Лансер Черных.

— …Как нехорошо.

Стоило Лансеру сказать это, как тронный зал тут же заполнила убийственная атмосфера. Неблагоразумная, словно каприз ребенка, но мощная, подобно грохоту бесчисленных орудий… Рулер бесстрастно восприняла желание убийства, исходящее от оружия Лансера.

Это все еще не шло ни в какое сравнение с теми злыми взглядами, с которыми ей пришлось встретиться, пока она, сельская девчонка, ждала аудиенции с Принцем Карлом в Замке Шинон; или же когда ее взяли в плен и обвинили в ереси. Если она и чувствовала хоть малейшую неуверенность, то не сильнее, чем во время собственной казни.

— Если ты не может дать ответа, то ничего не поделать. Наш разговор окончен. Я сама обо всем узнаю.

В момент, когда она уже хотела развернуться к Лансеру спиной, его жажда убийства тотчас смягчилась.

— Извини. Похоже я перестарался, дразня тебя.

Даже Рулер была ошарашена тем, что недавнюю жажду убийства Лансер назвал всего лишь «поддразниванием». Нет, вероятно, он говорил правду. Для повелителя все человеческие эмоции находились в его власти. К примеру, он плакал о своих умерших вассалаов, хоть и не чувствовал горечи, и с благодарностью принимал подношения, хоть они и не доставляли ему радости. Вероятно, гнев тоже был для него всего лишь представлением.

— Сэйбер совершил суицид.

— Что?..

Даже Рулер потеряла дар речи от этих хладнокровно сказанных слов. Лансер Черных покачал головой и как будто с грустью вздохнул.

С ее уст уже почти слетело «Это же невозмо-», но она резко одернула себя… Похоже, он не врал, когда сказал, что Сэйбер Черных, Зигфрид, расстался с жизнью. Но возникало противоречие, Сэйбер Черных был на грани смерти, но она чувствовала, что он все еще жив.

Не может такого быть, чтобы Мастер не чувствовал состояние собственного слуги. Такая ситуация могла возникнуть лишь в случае если их контракт был расторгнут.

Но способности предвидения, коими обладал Рулер, превосходили спиритическую доску*. Она чувствовала его энергию, хоть и слабую, но Жанна могла точно определить, что Сэйбер Черных все еще оставался в этом мире. Было неизвестно, где именно он находился, но в любом случае, он все еще был жив.

— Я могу у кого-то более точно узнать об этом случае?

— Об этом доложил Райдер Черных, Астольфо…. Как оказалось, это он все спровоцировал, поэтому его поместили в темницу в качестве наказания.

— Вот как…

— Теперь же Рулер, скажу тебе прямо, мечник, который по праву являлся краеугольным камнем всей нашей стратегии, был бесцельно утрачен. Поэтому я хочу восстановить мои силы кем-то, кто не уступал бы ему по силам. Думаю, это вполне естественно, не так ли?

Рулер нахмурилась, понимая, какое направление принимает их разговор.

— Как я уже и говорила, я Рулер. Я абсолютный наблюдатель за этой Великой Войной, призванный Святым Граалем… У меня есть свои собственные цели, и в них не входит присоединение к вам.

— У тебя есть желание? Раз уж ты была призвана в Войну за Грааль, у тебя оно должно быть.

— Класс Рулер является исключением и из этого правила. Так как Рулер призывается в качестве наблюдателя, одним из условий попадания в этот класс является отсутствие желаний, которые он мог бы реализовать при помощи силы Святого Грааля.

Эти слова вызвали волнение среди других слуг.

— Рулер, у тебя нет ни единого желания?

— Нет.

Лансер раздраженно ударил по подлокотнику трона. Стоило ему встать, как прежняя жажда крови заполнила зал с новой силой, и он гневно выкрикнул:

— Жанна Д’арк. Я знаю, какими были последние мгновения твоей жизни! Не может быть, чтобы у тебя, преданной всеми, у той, у кого забрали все, что она имела и заставили встретить жестокую смерть, не было ни единого желания! Ответь мне! Я не потерплю вранья!

Если его предыдущее желание убийства было подобно грохотанию орудий, сейчас же его слова стали острыми, как наконечник копья. Она понимала, что в тот же момент, когда она соврет, или даст ответ, который не примет Лансер, она тут же будет насажена на колья.

Рулер одарила Лансера коротким взглядом и заговорила с абсолютным спокойствием в голосе, которое перекрывало даже его гнев

— У меня нет желания. Все говорят, что я должна жалеть о последних моментах своей жизни. Что у меня, наверное, должно быть желание о расплате, или же о спасении. Однако мне достаточно того, что я сама знаю, какую жизнь прожила. Не то чтобы я не испытывала симпатии к окружающим меня людям, но у меня, как минимум, нет сожалений по поводу моей собственной жизни, и у меня нет никаких желаний, которые я хотела бы загадать Святому Граалю. И если бы оно у меня и было, то заключалось бы в том, чтобы эта война прошла корректно.

— Ты говоришь так после того, как даже Бог отвернулся от тебя?

— Это само по себе безумие. Бог никогда не бросает нас. Вернее, правильней будет сказать, что Бог вообще никогда никого не бросает. Просто он ничего не мог поделать.

— Что?..

— Молитвы, подношения — все это мы делаем не для самих себя, а для Господа. Мы молимся, дабы исцелить его горе и его печаль. Да, тогда я точно…

Я точно слышала плач Божий.

Он кричал. Он сетовал. Он плакал. Он был переполнен горем.

Мир катился прямиком в ад, и никто не мог это остановить. Нет, вернее это само по себе было адом.

Бог печально стенал. Люди не могли прожить простую жизнь, будучи вынужденными превращаться либо в чудовищ, либо в добычу.

Война никогда не заканчивалась, и кровь продолжала литься беспрестанным дождем, пропитывая землю.

Вот почему Господь проливал слезы, я слышала Его голос. Я слышала Его тихое, еле различимое бормотание, не доступное

для ушей других.

Это было очевидно. Чтобы следовать Его голосу и ответить на Его зов, мне следовало отбросить все, что я имела.

Мне следовало отбросить свою простую деревенскую жизнь, отбросить радость любви и радость быть любимой. Более

того, я не получу ничего в награду. Меня явно будут презирать многие, как мои враги, так и мои союзники.

На это было даже страшно смотреть. Безумие — деревенской девчонке с глубинки влезать на поле брани, на котором людская жажда крови бурлила в смертельном водовороте.

Но Господь лил слезы.

Да, я определенно… не могу этого вынести. Я не могу отвернуться от Его слез.

Чтобы остановить Его страдания и утешить Его, я выступлю против ада, созданного этим миром. Я закую свое тело в доспех, повешу меч себе за пояс и буду нести свой флаг, посвятив мою жизнь служению Ему.

Да, то откровение, что я получила от Господа, не сулило побед или славы, не возлагало обязательств и не указывало цели.

Господь лишь лил слезы и скорбел.

Именно поэтому. Услышав это откровение, я должна была, по крайней мере, остановить Его слезы.

Лансер Черных некоторое время всматривался в Рулер, затем покачал головой и с грустью сел обратно на трон.

— Похоже, даже несмотря на то, что мы верим в единого Бога, наши взгляды несовместимы.

— Те, кто сжег меня на костре, тоже придерживались той же веры, что и я. Так что в этом нет ничего странного, — сдержанно ответила Рулер.

Лансер Черных улыбнулся, услышав эти нарочито ироничные слова.

— Ничего не поделаешь. Но это не меняет того, что один из Слуг Красной фракции пытался тебя убить. Мы просто желаем заполучить твою поддержку, но, похоже, у них совершенно другие планы.

— Да, похоже на то. Мне надо расследовать, что замышляет Красная фракция. Я не намерена им противостоять, но…

— Все меняется, если они нападут первыми.

— Верно.

— В таком случае я помолюсь, чтобы Красная фракции состояла из глупцов, жаждущих твоей смерти, — сказал Лансер и еще больше расплылся в улыбке.

Рулер вышла из тронного зала и направилась прямиком в подземелье. Берсеркер Красных, захваченный в недавней битве, а также один из Слуг Черной фракции, находились сейчас там. Если верить словам Лансера, то вторым был Райдер Черных.

Атмосфера, царящая в темнице, ясно давала понять, что ей уже давно не пользовались. Возле каждой из восьми камер пространство было забито соломой, гнилой древесиной и паутиной.

В одной из камер находился Берсеркер, полностью запечатанный в воскообразную жижу. Хоть он и сменил Мастера, это не значило, что Черная фракция могла позволить ему действовать на свое усмотрение… Даже в такой ситуации его неменяющаяся улыбка нагоняла ужас.

Но сейчас ее целью был Слуга, заключенный в последней камере.

— О? Кто ты такая?

Юный парень задумчиво наклонил голову набок. Он совершил самое обычное телодвижение, но в данный момент его запечатали ещё сильнее, чем Берсекера. Было больно смотреть на его руки и ноги, прошитые насквозь длинными кольями.

— Ты Райдер Черных, верно? Я Слуга Рулер, Жанна Д’арк, была призвана Святым Граалем, дабы наблюдать за великой войной.

Услышав это, Райдер кивнул, пробормотав «угу» в знак понимания.

— Теперь, когда ты это сказала, я вспомнил, что подобный слуга и вправду был призван в эту войну. Но почему я должен тебе верить? Вдруг ты слуга Красных?

После того, как Райдер одарил ее любопытным взглядом и улыбкой, будто говорящей: Кажется, вещи становятся все интереснее, Рулер, немного подумав, сняла рукавицы и закатила рукава, чтобы показать ему «это».

— Вау…

— Этого достаточно?

— …Да. Ты определенно Рулер. Ясно, вот, значит, о каких «привилегиях» шла речь. Как круто, хочу себе такие же!

Райдер кивнула.

— Рада, что ты понял. Вот что, Райдер — извини, но есть кое-что, о чем я хотела бы тебя расспросить.

— Конечно, конечно. Я расскажу все что мне известно, так что давай начнем, — ответил Райдер с характерной для него беспечностью.

— Сэйбер Черных, Зигфрид, он и вправду покончил с собой?

— Верно.

Но этого не может быть. Не важно, шла ли речь о Сэйбере или о ком-либо другом, все четырнадцать слуг все еще оставались в этом мире. Она на интуитивном уровне знала, что он «жив». Рулер могла наверняка сказать, что его ноги все еще ступали по этой земле.

— Извини, но не мог бы ты в деталях рассказать, как это произошло?

— Конечно, ты как раз вовремя, сейчас у меня невыносимо много свободного времени.

Улыбнувшись, Райдер начал свой рассказ о Сэйбере. Эта история не походила на легенды о герое и больше напоминала притчу о каком-то святом. Так же он рассказал о гомункуле, безымянном мальчике, которого спас тот герой. И о том, как тот мальчик ушел в поисках собственной свободы.

— Ну и после всего этого я оказался здесь, скованный, в полном одиночестве. Нет, у меня, конечно, все еще есть мой сосед, Берсеркер Красных, но он не особо разговорчив… У тебя там все хорошо?

На что тут же последовал ответ из соседней камеры:

— У меня нет никакого желания ублажать одурманенных властью псов. Но тем не менее, я отвечу на твой вопрос. Я в порядке. Теперь же, было бы прекрасно если бы ты убрал этих…

— В другой раз.

Это было воистину поразительно, но Рулер наконец-то поняла:

— Сэйбер и вправду исчез. Но он отдал свое сердце тому гомункулу.

Это был не меч, не одежда и не доспех из, и даже не что-то незначительное, как, к примеру, волосы. Это было сердце, внутренний орган, не менее значимый для человека, чем мозг. Духовное ядро слуги взаимодействовало как с мозгом, так и с сердцем. Раньше в Войне за Святой Грааль не возникало прецедентов того, что кто-то из слуг вырвал себе сердце и передал его другому.

Более того, никто бы не смог так отдать свое сердце, за исключением Сэйбера Черных… бессмертного героя Зигфрида, искупавшегося в крови дракона, заполучив себе тело, близкое по своим силам к драконьему. Нет ничего странного в том, что это может как-то повлиять на тело гомункула.

— Да. Там мы с ним и расстались. После этого он пошел по горной тропе. Я видел деревушку в том направлении, когда делал тестовый полет на своем Гиппогрифе, думаю, сейчас он направляется туда.

— Ясно. Теперь я все поняла. Спасибо.

После того, как Райдер услышал слова благодарности от Рулер, его лицо приняло озадаченное выражение, и он задал ей ответный вопрос:

— Собираешься встретиться с ним?

— Да. Если ты прав, то именно из-за него я все еще чувствую присутствие Сэйбера Черных в этом мире.

— Я знаю, но мне бы не хотелось, чтобы ты втягивала его в эту войну.

Совсем недавно дружелюбно улыбавшийся Райдер внезапно посмотрел на Рулер глазами, наполненными огромной решимостью и еле заметной враждебностью.

Увидев невероятную силу воли, коей был наполнен его взгляд, Рулер ответила:

— Я понимаю. Если сказанное тобой правда, в этой истории он всего лишь жертва. Я не планирую сильно вмешиваться в его жизнь, если, конечно, он сам не пожелает обратного.

Райдер выдохнул с облегчением и враждебность в его взгляде тут же растаяла, словно утренний туман.

— Рад это слышать. Если он сможет выжить и жить спокойной жизнью, то все это того стоило.

После того как Райдер прошептал это, Рулер задала вопрос, который все еще оставался для нее неясным.

— Райдер, почему Сэйбер спас этого гомункула? Я бы еще поняла, если бы на его месте был бы ты, ведь ты Астольфо, один из двенадцати паладинов Карла Великого…

Возможно, лучше бы жизнь гомункулу спас Астольфо, который даже посвятив свою жизнь рыцарству, обладал невероятно мягкосердечной натурой. Но Сэйбером Черных был Зигфрид —член королевской семьи и принц Нидерландов. Защита слабых, что прозябали в бедствиях, как и борьба с сильными, купающимися в нескончаемой роскоши, были поступками, достойными любого героя. Однако даже у этого был свой предел. Так как его призвали в качестве Слуги для участия в Войне за Грааль, он должен был иметь желание для Святого Грааля. По крайней мере, ему не стоило так беспечно жертвовать собственной жизнью ради спасения кого-то, кто даже не являлся его Мастером.

Для Слуги участие в Войне за Святой Грааль означало обретение второй жизни, чудо, вероятность которого один на миллион. Никто бы не смог просто отказаться от него ради гомункула, с которым он даже не был знаком.

— Даже если мы и Слуги, это еще не значит, что мы будем повторять те же поступки, что и при жизни. Скорее наоборот, есть много тех, кто хочет как-то исправиться, дабы смыть сожаления о том, что они совершили при жизни… Хотя, такое, конечно, редко хорошо кончается.

Герои были героями благодаря тому, чего они достигли при жизни. Никто из них не собирался делать того, чего не могли совершить до перерождения.

— Спасибо за все. Я буду молиться за твою победу в этой войне.

— А? Неужто ты благоволишь мне?

Рулер хихикнула и отрицательно помотала головой в ответ на его вопрос.

— Нет. Я просто молюсь о том, чтобы все участники войны достигли желаемого.

— Эй, эй, не говори ерунды, Рулер. Ты хоть в курсе, что в Войне за Святой Грааль победа достанется лишь одному?

— Да, ты прав, но несмотря на это, я молюсь, чтобы все вы остались победителями.

Рулер тихо покинула темницу. Снова оставшись в одиночестве, Райдер Черных внезапно вспомнил последние моменты жизни Сэйбера.

Можно ли назвать «победителем» человека, пожертвовавшего собой безо всякого сомнения ради спасения жизни гомункула и удовлетворенно улыбавшегося до самого своего конца?

Было бы здорово, если бы это оказалось правдой, нет, пожалуй, в глубине своего сердца Райдер знал, что так оно и есть.

В этот раз ее вел за собой не Дарник, а одна из слуг-гомункулов. Ступая тихо и аккуратно, гомункул и вправду напоминала куклу.

— Могу ли я у тебя кое-что спросить?

— Да, пожалуйста, — ответила гомункул, не останавливая шаг.

—Скажи, пожалуйста, вы, гомункулы, принимаете участие в войне по собственному желанию?

— Конечно. В конце концов, это ведь желание нашего создателя, — последовал полный безразличия ответ.

— Ясно, — сказала Рулер.

Ну, хотя бы это не нарушает правил Войны за Грааль. Гомункулы, так же, как и големы, по собственной воле подчинялись приказам своих создателей. Даже если они и были искусственной формой жизни, они делали это по собственному желанию. Поэтому ей следовало уважать их решение.

— Дальше я найду дорогу сама. Спасибо, — вежливо заявила Рулер, когда они наконец-то добрались до крепостных ворот.

Глядя на нее своими ясными глазами, гомункул низко поклонилась. Но, когда Рулер развернулась и уже собиралась уходить, гомункул нерешительно прокашлялась и обратилась к ней.

— Он совершил какой-то проступок?

Развернувшись, Рулер наклонила голову, услышав столь неожиданный вопрос.

— Он?

— Я имею в виду «его». Гомункула, из-за которого погиб Слуга моего хозяина, Сэйбер.

В ее глазах не было смятения или каких-либо иных эмоций… или же по крайней мере Жанне так казалось, но все же, присмотревшись поближе, она заметила что-то похожее на заботу по отношению к «нему».

— Нет. Из того что я слышала, Сэйбер просто откликнулся на его желание выжить. В желании жить нет ничего грешного.

Она дала этот ответ не как Рулер, а как человек. Не важно, сколько зла накопилось в человеке, желание жить само по себе не может быть неправильным. Однако не желание жить и творить при этом зло.

— Спасибо вам огромное.

Гомункул словно слегка расслабилась. Да, эти гомункулы и вправду были «живыми», со вздохом подумала Рулер. Их судьбы практически полностью предрешены. Платой за быстрое развитие их тел служила их короткая жизнь.

Но, так как она была Рулером, она ничего не могла с этим поделать. У нее не было права сражаться за тех, кто сам не желал для себя спасения.

Взяв себя в руки, Рулер начала свой путь к горе, о которой ранее упоминал Райдер.

Хоть Райдер Черных и поведал ей то, что видел, ее все еще не оставляло преследовавшее ее плохое предчувствие. Для слуги не было такой уж редкостью самоуничтожиться в ходе Войны за Святой Грааль. Всякое случалось, но, к примеру, в случае с Берсеркерами, было много прецедентов, когда Слуга умирал, исчерпав все свои запасы праны.

Так же бывали случаи, когда Слуги случайно задевали своих мастеров во время использования могущественных Благородных Фантазмов.

Также иногда встречались и те, кто был готов пожертвовать собой во благо собственного Мастера, или же милосердные Слуги, готовые отдать жизнь, чтобы защитить невинных людей.

Но в этот раз что-то было не так. Сэйбер вырвал из груди собственное сердце, хоть в его легендах не звучало ни единой предпосылки к этому – но не это беспокоило ее сейчас. Что-то в корне отличалось. И это было естественно — в этом мире, в конце концов, должно было остаться лишь тринадцать Слуг.

Почему же она все еще чувствует, что их четырнадцать? Почему ей кажется, что Сэйбер Черных все еще жив? Что-то было не так с этой Великой Войной за Грааль. Что-то было неправильно. Возможно ли, что этот гомункул был как-то связан с этим?

Нет, это не более чем предположение. Она не может знать наверняка. Она не может этого знать, так что пока что ей остается лишь догнать и допросить его.

— Райдер сказал, что он направился к этой горе, но….

В лесу, полностью покрытом замкнутым барьером, царящая тишина давила ей на уши. Гомункул не излучал такого присутствия, как Слуга. Другими словами, ей просто нужно было искать кого-то непрерывно стремящегося к выходу из этого леса.

Однако… это может вызвать непредвиденные трудности, раздумывала Рулер. В конце концов, гомункул убегал от Иггдмиллении. Вероятнее всего, он гораздо более чувствителен к присутствию магов и Слуг, чем обычные люди.

Даже если она позовет его, он вряд ли откликнется на ее зов. С большой вероятностью он просто в страхе убежит от нее.

Мысли о том, должна ли она его останавливать, роились у нее в голове. В первую очередь, гомункул убегал именно потому, что не хотел быть втянут в эту войну. Для него, наверное, она была лишь кошмаром, вновь пытающимся затянуть его в эту ужасную войну.

Но…

Она собрала свою прану и снизила ее до уровня, едва достаточного, чтобы игнорировать эффекты замкнутого барьера. Таким образом, он вряд ли сможет заметить ее присутствие, и она сможет приблизиться к нему достаточно близко, чтобы разглядеть его собственными глазами.

Но в таком состоянии ее физические возможности не сильно отличались от тех, коими обладал обычный человек. Даже если луна и выйдет из-за туч, идти по горной тропе, полагаясь лишь на ее тусклый свет было крайне выматывающей затеей.

Успокаивая свое тяжелое дыхание, она молилась о том, чтобы ей удалось догнать его, преодолев эту горную тропу со всей своей решимостью.

Все плыло перед ее глазами, но у нее не было времени, чтобы волноваться об этом.

Каждый шаг отнимал все больше сил. Еще немного, говорила она своему телу.

Ради чего ей приходилось проходить сквозь столько испытаний? Ради того, чтобы встретиться с ним, с гомункулом, которому помог Райдер Черных и ради которого Сэйбер Черных без раздумий пожертвовал собственной жизнью.

И это все?.. Этого, этого должно быть достаточно. Тогда что это было за чувство долга, что беспокоило ее так сильно, что она не просто не могла найти себе места?

Нет, сейчас лучше не думать об этом. Пока что лучше просто считать, что она хочет встретиться с ним исходя лишь из собственных пожеланий.

И все же, вопреки всем ее усилиям, она теряла контроль над телом.

Вероятно, дело было в том, что оно принадлежало Летиции и уже давно превысило предел своих возможностей, двигаясь сейчас исключительно благодаря волевым усилиям Рулер. Загнанная этим в угол, она продолжала сдерживать растущее в ее сердце нетерпение. То, что она двигалась ночью по горе, еще не значило, что она позволила себе быть беспечной.

Сопротивляясь соблазну погрузиться в сон, она просто продолжала идти дальше. Наверное, это было вызвано тем, что она перестала поддерживать себя праной, но ее броня сейчас казалась невероятно тяжелой.

Она продолжала идти по тропе, которой, казалось бы, нет конца, и вот наконец вдалеке перед ее глазами появилась фигура, одиноко стоящая у вершины горы, где лес начинал редеть.

— Ах.

Она выдохнула с облегчением… но, похоже, она совершила фатальную ошибку. У нее потемнело в глазах, и мир поплыл под её ногами.

Нет, мне надо – надо выдержать это.

— Стой! — машинально крикнула она. Мысль «я ошиблась» пронзила ее разум. Проделав такой сложный путь пытаясь не спугнуть его, она оплошала в последний момент.

Силы полностью покинули ее. Перед тем как она успела что-либо придумать, сознание покинуло ее. Она припала к земле и прислонилась к рядом стоящему дереву.

Она не могла пошевелится. Хоть она и не собиралась умирать, у нее не было сил двигаться дальше. Ее тело нуждалось во сне. Но из-за того, что окликнула его секунду назад, гомункул сейчас наверняка думал, что его преследуют. Если она не погонится за ним прямо сейчас, у нее вероятно больше не будет шанса встретиться с ним.

Она совершила фатальную ошибку. Сожалея об этом всем своим сердцем, Рулер услышала едва заметные звуки шагов, ступающих по траве.

Не может быть, подумала она, подняв голову. Сознание понемногу возвращалось к ней. Парень с тонкими и изящными чертами лица робко протягивал ей свою руку.

Она тут же ухватилась за нее, прошептав с облегчением:

— Слава Богу… Мне удалось встретить тебя!

И так эти двое встретились.

Девушка — Слуга без Мастера, посвятившая себя наблюдению за этой Великой Войной за Грааль. И парень, что не был ни человеком, ни Слугой, и возможно уже даже перестал быть гомункулом. Оба они были чужими в этом ритуале, известном, как Война за Святой Грааль.

— А, эм, эээ. Я тебе не враг, — извиняющимся тоном пробормотала девушка. И парень ответил ей кивком, чистым от любых злых помыслов.

— Да, почему-то я и сам уже понял это.

Несмотря на слабость, девушка как-то умудрилась приподняться, и, усевшись поудобнее, она представилась:

— Я Жанна Д’Арк, Слуга призванная в качестве Рулера в эту Великую Войну за Грааль. Есть кое-что, что я хотела бы у тебя спросить, гомункул, ранее принадлежавший Крепости Милления, ты не против?

— Да, все в порядке.

— Из-за специфических способностей присущих классу Рулер, я могу с точностью определить смерть кого-либо из Слуг, участвующих в Великой Войне. Сейчас я чувствую, что все Слуги все еще находятся в этом мире, однако…

— Нет. Ты не права. Сэйбера Черных уже нет с нами.

— Райдер тоже сказал мне, что Сэйбер Черных мертв. Однако это невозможно. Я все еще чувствую присутствие всех четырнадцати слуг. И от тебя определенно исходит присутствие Слуги. Но, сейчас, когда я встретилась с тобой лицом к лицу, я могу с уверенностью сказать, что ты не Слуга.

Рулер сняла свою латную рукавицу, и внезапно приложила свою руку ему к груди. Игнорируя его замешательство и смущение, она проверила его сердцебиение.

— Сильно бьется. Похоже, оно не отличается от обычного сердца. Слава Богу. Все же его смерть не была бесполезной.

Она выдохнула с облегчением. Затем, поняв, что именно она только что делала, она резко убрала руку и рассыпалась в извинениях.

— Извини, я просто…

— Нет, ничего страшного… Со мной все в порядке? — спросил парень, чувствуя себя неловко.

Но Рулер помотала головой, успокаивая его:

— Да, все хорошо.

Честно говоря, его сердце работало так идеально, что в это трудно было поверить.

Если извлечь его магические цепи и, как следствие, лишить его возможности пользоваться магией, его нельзя бы было отличить от обычного человека.

— Все так, как и сказал Райдер Черных. Теперь ты свободен.

После этих слов гомункул непроизвольно нахмурился. Смотря на него, Рулер удивленно спросила:

— Что-то не так?

— Нет. Умом я понимаю, что значит свобода. Но… Я понятия не имею, что мне теперь делать.

Зиг честно поделился с ней собственным беспокойством. Рулер с любопытством наклонила голову. Она помнила, как пламенно Райдер Черных описывал его будущее, когда она была в замке:

«Он точно доберется до деревни и использует ее как отправной пункт, для своего дальнейшего путешествия в город. Он встретит множество людей на своем пути, получая раны и исцеляя их, и наконец встретит свою любовь. Аххх, как же это чудесно!»

Когда Рулер передала ему слова Райдера, он замотал головой, отрицая вариант такого будущего.

— Да, определенно, если я свободен, то этот путь открыт для меня. Но по какой-то причине у меня нет никакого желания следовать по нему.

Он мрачно опустил голову, будто бы извиняясь за свои слова перед Райдером.

— С тобой многое произошло, поэтому не думаю, что у тебя получиться так быстро привыкнуть к этой свободе… Но, возможно, у тебя просто есть другое желание? — попыталась подбодрить его Рулер.

— Другое желание…

Будущее, которое ему напророчила Рулер без сомнения было привлекательным. Но по какой-то причине ему оно не нравилось. Так что, возможно, было какое-то другое… другое будущее, которого он сам для себя хотел.

— Если ты говоришь, что у тебя нет желаний, то тебе стоит почувствовать свою свободу и самостоятельно найти свою мечту. Но если же она у тебя уже есть, тебе стоит честно признаться в этом и принять ее. Вот что я думаю.

Мечта, его собственная мечта. Чего же он желал? Закрыв глаза, Зиг вспомнил всю свою жизнь. Он желал убежать, он желал выжить, он жаждал помощи, он пытался убежать, но у него не получилось, он даже однажды умер, а затем воскрес, обретя свободу.

Его жизнь была невероятно короткой, но он был наделен огромной удачей. Даже учитывая, что он ничем не отличался от других гомункулов … Нет, он ни капли не был на них похож. Они умирали, не имея надежды на лучшее, он же продолжал жить.

Можно было просто сказать «ничего не поделаешь» и сдаться. Поступив так, он мог с легкостью отбросить прочь мысли о других гомункулах. Но он не мог этого сделать. Ранее, они намеренно упускали его из виду, хоть им и было приказано искать его.

Что же это было за счастье, что он чувствовал, когда Райдер чуть позже рассказал ему об этом? Не было ли это вызвано связью с его собратьями, гомункулами, которые даже решились пойти против приказа своих хозяев, чтобы помочь ему?

Тогда…

Тогда довольно просто понять, в чем же заключается мое желание.

Я обрел свободу. Вот почему я хочу помочь остальным обрести ее. Как Райдер, Арчер и Сэйбер помогли мне.

Желание, мое желание, моя мечта… спасти их всех. Я хочу спасти тех, кем раньше был я сам… моих собратьев гомункулов, которые погибнут без моей помощи.

Они заточены в той гниющей жиже, где им остается лишь чувствовать страх. Смерть естественна для всех живых существ, но то, что они не смогут испытать ничего другого вплоть до самой своей кончины, слишком безрассудно и грустно.

Так же, как Райдер спас меня, я должен спасти их. Если у меня получится, я смогу с гордостью встретить Райдера, если мне,

конечно, доведется еще хоть раз свидеться с ним снова. Я смогу сказать ему, что спас всех, кто желал свободы…

Они молили: «Пожалуйста, спаси нас». Я слышал их. И я не могу отвернуться от них, делая вид, что ничего не слышу. С этим сердцем, доверенным мне героем, я не могу этого сделать.

— …Я хочу спасти их.

— Кого ты хочешь спасти?

— Моих товарищей, таких же гомункулов, как и я. Тех, кто не может даже позвать на помощь, даже несмотря на то, что они молятся о собственном спасении. Тем, кому суждено жить лишь ради того, чтобы погибнуть без всякой надежды на какую-либо помощь.

— Значит, ты хочешь спасти тех гомункулов в замке?

Зиг кивком ответил на вопрос Рулер.

— Но… это ведь не то, чего желал Райдер, верно?

Именно, тот Слуга мечтал лишь о том, чтобы гомункул был счастлив, живя спокойной жизнь вдали от битв.

—Я знаю… Но эта мирная, спокойная жизнь, эта мечта… она принадлежит не мне.

Побуждения Райдера и вправду радовали его. Но тем не менее, ему нужно было это сделать.

— Я слышал. Я слышал их мольбы о том, чтобы «кто-то» помог им. Я просто не могу жить, закрывая на это глаза.

Для него это было подобно оковам. Гомункул, спасенный благодаря своей огромной удаче, прекрасно понимал эту радость… огромную радость от того, что кто-то протянул тебе руку помощи. Это чувство, вероятно, не дано было испытать никому из других гомункулов на протяжении всей их жизни.

Странное чувство вины сковывало его тело. Он был не в силах это изменить, но его сердце хотело, чтобы он что-то изменил.

У Рулер перехватило дыхание от таких слов Зига.

Хоть они и слышали разные голоса, но их решимость была одинаковой. Она пыталась ответить на стенания Господа, он же — на плач его собратьев, гомункулов. Хоть сама Рулер и не могла услышать этих голосов, этот парень определенно слышал их.

Следовательно…

— Я не смогу остановить тебя.

— Хммм?.. Думаю, у тебя есть множество способов остановить меня.

— Нет, я говорила сама с собой. В общем, ты собираешься вернуться в замок и подговорить других гомункулов совершить побег?

— Я думал о разных методах, но в целом, да.

— Как думаешь, какова вероятность того, что у тебя это получится?

— Прямо сейчас она равна нулю. Но это не значит, что я собираюсь сбегать.

— Пожалуйста, забудь об этих безрассудных попытках идти напролом. Это неуважение ко всем стараниям, что приложил Райдер, дабы освободить тебя.

Конечно же, он не собирался этого делать. Но… сейчас, Зиг не мог придумать ничего, что хотя бы отдаленно можно было бы назвать планом.

— У меня вопрос к тебе как к наблюдателю за Великой Войной. Черная фракция использует гомункулов в качестве источника праны для слуг. Это ведь явно является нарушением правил Войны за Грааль, не так ли?

Лицо Рулер помрачнело. Да, спасение гомункулов было его целью. Но на его пути стояло слишком много сложностей. Самый большой вопрос заключался в том, считалось ли это нарушением, если строго следовать правилам.

— Судя по тому, что я видела, гомункулы принимают участие в Великой Войне по собственной воле. По крайней мере так мне ответила гомункул, которой я задала этот вопрос.

Они соглашались сражаться, ибо таков был приказ их хозяев.

Такой путь избирали не только гомункулы, но и многие люди. В конце концов, Слуги принимали участие в битвах примерно по той же причине.

— Наша воля неимоверна слаба. Мои сородичи способны лишь подчиняться отданным им приказам.

— Но ведь сам ты обладаешь собственным мнением, и действуешь, основываясь на нем.

— Да, но…

— Раз они участвуют в Войне за Грааль по собственной воле, то не думаю, что я могу чем-нибудь помочь. Не лучше ли будет, если ты сам поговоришь с ними и узнаешь, так ли это или нет?

Гомункул потерял дар речи. Без сомнения, он получит от них правильный ответ, если решится спросить подобное. С момента их рождения, подчинение чужим приказам было целью их существования. Они не имели ни малейшего понятия о такой вещи, как «сопротивление приказам».

— Но это и вправду не то, на что я могу спокойно закрыть глаза. Одно из основных правил гласит, что поставка праны должна осуществляться лишь между Слугой и его Мастером. Игнорировать это в подобных объемах и столь открыто… это может вызвать проблемы. Но даже если я прикажу им исправить это, они все еще не обязаны мне подчиняться.

— Разве наблюдатель не наделен определенной властью?

— Да, но… количество применений моей власти довольно ограничено. Говоря точнее, мне дано право отдать два абсолютных приказа каждому Слуге.

— Это же…

Рулер кивнула, глядя на его удивленное лицо. Да, это и было ее величайшей привилегией. Право отдать абсолютный приказ Слуге, которым каждый Мастер обладал в трех экземплярах, другими словами — Командное Заклинание.

— Однако, будучи наблюдателем я не могу использовать Командные Заклинания без веской причины… Хотя, естественно, что это все остается на мое собственное усмотрение.

Конечно же, если она использует Командные Заклинания в своих целях, то она сможет даже предрешить кому достанется Святой Грааль. Она может просто приказать не нравящемуся ей слуге совершить суицид.

Однако, именно поэтому ей самой нужно было следовать установленным правилам. Если она от них отступиться, то уже будет не Рулером, а просто деспотом.

Увидев, как опустились плечи гомункула, сердце Рулер сжалось в груди. Как он и сказал, было слишком сурово ожидать от гомункулов проявления воли.

— У меня есть предложение. Тебе не кажется, что гомункулы откроют свои сердца, если ты поговоришь с ними? Почему бы тебе не показать им то, чего никогда не показывали их хозяева?

— Это…

Его дыхание участилось. Будучи таким же гомункулом, как и они, он, возможно, сможет открыть им глаза на те ужасные условия, в которых проходит их жизнь. Тогда и Рулер сможет им немного помочь. Если этого будет достаточно, чтобы вызволить жаждущих помощи гомункулов, которые решатся сбежать из замка…

— Если это поможет спасти моих товарищей, я должен попытаться.

— Ясно… В таком случае…

Честно говоря, эта ситуация была на грани ее юрисдикции.

Она слишком активно поддерживала гомункула.

Но… даже если она и откажется с ним сотрудничать, он все равно не остановится.

Пока Райдер Черных остается в этом мире, он непременно продолжит сеять хаос внутри Черной фракции. И учитывая, что все и так довольно сложно из-за того, что Красная фракция пытается убить ее, она не может позволить войне разгореться еще сильнее.

Кашлянув и выпятив грудь, она заговорила в нарочито раздраженной манере:

— Ничего не поделаешь. Этой ситуации не избежать, так что с этого момента я сама буду контролировать твои действия. Не волнуйся, я постараюсь максимально считаться с твоими собственными пожеланиями. Однако, пожалуйста, воздержись от различных необдуманных и безрассудных действий. Понятно?

— Хм…

— Прямо сейчас ты не можешь самостоятельно действовать в данной ситуации.

— Ты права… но…

— Прежде всего, если ты решишь самостоятельно вернуться в замок, я и представить не могу, что Райдер Черных… Астольфо, может натворить. Меня это весьма и весьма тревожит….

Она проворчала это так, будто её тревога исходила из самой глубины сердца.

— Ты права.

В конце концов, он был Героическим Духом, у которого вылетело из головы, зачем он отправился на Луну.

Если гомункул будет действовать неосторожно, Райдер определенно устроит погром в замке, чтобы спасти его.

— Более того, я прошу тебя следовать моим указаниям. У тебя ведь нет возражений? Нет ведь, не так ли? Ответь мне!

Рулер внезапно начала давить на него, заставляя отвечать, и он, подчиняясь ей, быстро-быстро закивал головой.

— П-Понятно… Буду тебя слушаться.

Рулер уже собралась протянуть руку, с которой она сняла перчатку, для того, чтобы скрепить договор рукопожатием, но затем внезапно осознала, что все еще не знает его имени.

— Извини, твое имя…

— Пожалуйста, зови меня Зиг. Хотя изначально все же это имя принадлежало ему, а не мне.

Говоря это, парень с некой гордостью прижал руку к груди.

— Так как его больше нет, я должен жить. Когда я это осознал, это имя показалось мне наиболее подходящим… Я так считаю, как тебе?

— Ясно. Так значит теперь тебя зовут Зигфрид.

— Нет, ты не так поняла. Просто Зиг будет достаточно. Думаю, я все же недостоин его полного имени, ибо вряд ли смогу жить так, как жил он.

Он прошептал это с некой горечью и разочарованием.

Наверное, у него не получится так, без всяких раздумий, отдать за кого-то свою жизнь, как это сделал Зигфрид…

— В этом нет ничего удивительного. Ты лишь получил возможности, позволяющие тебе что-то изменить. Ты не герой, что прославил свое имя в легендах, как он.

Было бы невероятно глупо заставлять парня, перед которым только-только открылись все возможности этого мира, жертвовать своей жизнью. Не важно, насколько взросло он себя вел, он все еще был слишком юн.

— Ясно… Да, я понял.

Зиг послушно кивнул. Какой чудесный мальчик, с удовольствием подумала Рулер, снова протянув ему руку. И парень робко пожал ее.

— Ну, что же, тогда давай отправимся в замок… Если мы наткнемся на Райдера, пожалуйста, позволь мне самой все ему объяснить, чтобы все это не переросло в ссору.

— Хорошо, тогда пошли.

— Да, вперед!

Рулер отвернулась от деревни, расположившейся у подножья горы, и затем, сделав всего пару шагов, обессилено опустилась на колени.

— Ч-Что случилось? — Зиг неистово бросился к ней.

Рулер ответила ему с виноватым выражением лица:

— М-м-м-м… прости, но нам придется сначала отправиться к деревне у подножья горы.

— Почему?

Ответом на его вопрос послужил звук, который объяснил все красноречивей любых слов.

Это было урчание ее живота.

— Не думаю, что это возможно, но ты…

— Извини, но не мог бы ты отнести меня туда на своей спине? Мой желудок пуст, и я не могу двигаться…

Невозможное случается. Она полностью выбилась из сил. Если подумать, то после ужина, она только и делала, что бегала по округе, не имея возможности чем-либо перекусить. У нее даже не было времени, чтобы отдохнуть после использования святой воды. Она даже уже теряла сознание, хоть и совсем ненадолго.

Хоть для Слуги это не считалось проблемой, но как человек она потратила слишком много энергии. Она бы смогла идти дальше ценой затрат огромного количества праны, но ей было не по силам игнорировать это угнетающее чувство голода вечно.

— …мне весьма тревожно за наше будущее.

Рулер нечем было на это ответить.

6

— Как там Лансер?

— Вместо того, чтобы вернуться в призрачную форму, мой Лорд восседает на троне, похоже, раздумывая о чем-то. Наверное, он размышляет о своем недавнем разговоре с Рулер.

Собравшись в одной из комнат замка, глава клана Иггдмилления, Дарник и Арчер Черных, стояли друг напротив друга, разрабатывая план дальнейших действий для Черной фракции.

— Подумать только, Сэйбер так рано вылетел из игры…

Дарник находился в скверном расположении духа. И это было естественно, ведь класс Сэйбер превозносился как сильнейший из семи классов, его представители обладали выдающимися способностями, которые могли обеспечить им выживание вплоть до последних этапов войны. Конечно же, также существовали такие классы Слуг, как Кастер и Ассассин, специализировавшиеся на поиске слабых мест противника, или же Слуги класса Райдер, превосходящие врагов изобилием своих Благородных Фантазмов, поэтому нельзя сказать, что Сэйберы обладали абсолютным превосходством, но в отличии от других классов они не испытывали никаких проблем относительно способностей их противников. Слуги класса Сэйбер могли справиться в бою с любым типом противника благодаря универсальности своих способностей.

Более того, Сэйбером Черных был Зигфрид, великий герой Нидерландов. За исключением Сэйбера Красных, он скорее всего, победил бы любого героя, с которым бы столкнулся.

— Нет смысла жалеть о произошедшем. Красная фракция, рано или поздно, наверняка заметит смерть Сэйбера. И когда это случится, очень вероятно, что они атакуют нас, дабы прикончить одним ударом.

Красная фракция лишилась Берсеркера и на данный момент тоже обладала лишь шестью Слугами. Если бы их командованием занимался Арчер Черных, он бы предпочел нанести атаку, пока Черная фракция не восстановилась от потери Сэйбера. У них был отличный шанс победить тогда, когда Черная фракция еще не была готова к нападению.

— Нам понадобится Благородный Фантазм Кастера.

— Я слышал, что мы еще не собрали все нужные материалы для его использования.

Благородный Фантазм Слуг попадал в этот мир во время их призыва, и, естественно, состоял из праны. Хоть для его активации иногда и требовались определенные условия, Благородный Фантазм редко нуждался в каких-либо материалах для своего создания.

В большинстве подобных случаев Благородный Фантазм в том или ином виде доходил до наших дней. Однако, в таких случаях, требовалось найти сам Благородный Фантазм, а не материалы для его создания.

Благородный Фантазм не был каким-то неведомым оружием. Благородные Фантазмы — ничто иное, как величайшее таинство, коим обладал Героический Дух в своих легендах. Следовательно, Благородный Фантазм сам по себе являлся уже законченной сущностью… в большинстве случаев.

Если же существовал Благородный Фантазм, не подпадающий под эти правила, то он был либо чем-то слишком великим, чтобы принадлежать лишь одному Героическому Духу, либо же чем-то незавершенным, но все равно запечатлевшим себя в легенде.

— Остался лишь последний ингредиент. Если мы заполучим его, Кастер сможет активировать свой Благородный Фантазм.

— Первоклассный маг, — промолвил Дарник, сохраняя мрачное выражение лица.

Услышав его слова, Арчер наконец-то понял истинную причину недавних событий.

— Ясно. Так вот зачем Кастеру был нужен этот гомункул.

— Именно. Благородный Фантазм Кастера требует ядро для своей работы, и качество ядра будет отражаться на силе этого Благородного Фантазма. Единственные, кто обладают необходимыми задатками в нашем клане, это…

— Семеро Мастеров и тот гомункул.

— Мы можем собрать сколько угодно второсортных и третьесортных магов. Однако мы не сможем заполучить мага, обладающего тысячелетней магической меткой, за такой короткий промежуток времени.

— Не думаю, что у гомункула была метка, хотя…

— Но гомункул был создан с использованием технологий, похищенных у Айнцбернов. Нет ничего удивительного в том, что среди созданных нами образцов нашелся подобный экстраординарный экземпляр. Думаю, Кастер заметил это.

Верно, кивнул про себя Арчер. Он явно обладал первоклассными магическими цепями. Как следствие, его слабое тело не могло совладать с силой собственных магических цепей.

— Но сейчас охота за тем гомункулом уже бесперспективная затея. Другими словами…

— Нам придется использовать кого-то из Мастеров в качестве ядра, да?

— Да. И при подобном раскладе есть лишь один человек, подходящий под наши условия, — пробормотал Дарник с горькой улыбкой.

Арчер догадывался, что вероятнее всего он имел в виду Гордеса Мьюзик Иггдмилления.

Особенно учитывая, что слуга Гордеса решил покончить жизнь самоубийством, Гордес явно приложил к этому свою руку.

Очнувшись, Гордес жалобно дрожал под допросом, который ему устроил Лансер, обвиняя при этом во всем случившемся Сэйбера и Райдера. Подобные потуги не вызывали жалости даже у Арчера.

Гордес забыл, что, будучи его Слугой, Сэйбер все еще оставался непобедимым героем Зигфридом, не имеющем себе равных в истории… Нет, вероятно, будет правильней сказать, что он просто решил закрыть на это глаза.

Если Сэйбер не подчинялся приказам Мастера, это, возможно, было вызвано его собственными убеждениями. Ни в коем случае нельзя было пытаться подавить это подобным высокомерным отношением. По сути, Арчер считал, что деспотизм Гордеса заставил Лансера даже умерить свой гнев по отношению к Райдеру.

— Стоило ли позволять Кастеру становится Мастером Берсеркера Красных?

Хоть Гордес и потерял Сэйбера, у него все еще оставалось одно Командное Заклинание, и он продолжал обладать правами Мастера. Если ему следовало заключить новый контракт, то он бы выбрал Берсеркера Красных, но…

Контракт с Берсеркером уже заключил Кастер Черных.

— В конце концов, мы не возлагаем никаких надежд на Мастера Берсеркера. Когда мы пересадим Командное Заклинание Гордеса Кастеру, его роль ограничится лишь приказом Берсеркеру впасть в буйство, отданным при помощи Командного Заклинания.

— Ясно.

Дарник раздраженно закатил глаза:

— Есть ли какие-либо вести от Мастера Ассассина?

— Нет. Благодаря спиритической доске мы знаем, что Ассассин все еще жив, но…

В их головах проплывал худший из возможных сценариев. Член Иггдмиллении, Сагара Хьема, целенаправленно отправился к себе на родину, на Дальний Восток, чтобы создать идеальные условия для призыва своего слуги.

При помощи спиритической доски они подтвердили, что призыв произошел успешно. Но они не могли проверить, был ли Сагара Хьема мастером, призвавшим Ассассина.

Другими словами, имелась вероятность, что Мастером стал кто-то другой. Ассассин Черных – Джек Потрошитель – имел довольно короткую историю и был серийным убийцей, чего явно не хватало для того, чтобы достигнуть уровня Героического Духа*, но благодаря специфическим способностям его класса, он без сомнения имел высокие навыки убийства Мастеров.

Учитывая это, Ассассин считался ужасающим противником.

— В худшем случае оба Ассассина сейчас принадлежат Красной Фракции, но…

Дарник покачал головой на слова Арчера, будто бы говоря, что не желает даже рассматривать эту возможность. В это время дверь внезапно открылась, и они оба обратили свой взор на вошедшего.

— Дедушка, Арчер. У вас не найдется минутки времени?

Вошедшей оказалась Мастер Арчера Черных, Фиоре Форведж Иггдмилления. Обычно она оставалась изящной в любой ситуации, но сейчас она выглядела крайне озадаченной.

— Что случилось, Фиоре? Ты ворвалась сюда, даже не постучав…

Вместо ответа, Фиоре просто молча положила газету на стол. Глаза Арчера и Дарника тут же привлекла необычная статья.

— Это же…

— Похоже в столице Румынии, Бухаресте, объявился серийный убийца. И сейчас его кровавый след тянется на север от Бухареста к Сигишоаре.

Дарник лихорадочно читал статью. Несмотря на небольшое количество деталей убийств, на счету у убийцы было уже более тридцати жертв, и вся Румыния дрожала от страха.

— Я думала, что это просто совпадение, но, пожалуйста, посмотрите сюда. Список жертв…

Фиоре указала на фото женщины. Несмотря на низкое качество фотографий, на них все еще можно было разглядеть правильные черты ее лица. В подписи под фото значилось лишь «неопознанная жертва».

— Ее имя Пеметрекис. Она работала на Ассоциацию в том же департаменте, что и я.

После ее слов, Дарник тоже осознал всю серьезность ситуации. Если бы речь шла о простом серийном убийце, это бы еще сошло за совпадение. Но маг не мог стать жертвой обычного убийцы. Тем более, что её, вероятнее всего направила в Трифас Ассоциация.

— Была ли она слабой настолько, чтобы стать жертвой серийного убийцы?

— Нет. Пеметрекис специализировалась на сборе разведданных. Учитывая боевые способности ее фамильяров, обычный маг не смог бы совладать с ней в бою.

— Иными словами, этот серийный убийца достаточно силен, чтобы убить мага.

Если серийным убийцей был просто маг, превзошедший ее в силе, все это не имело бы для них никакого значения. Но в их головы само по себе приходило имя монстра, гораздо превосходящего способности магов.

Слуга Ассассин – Джек Потрошитель. Прибыл ли он в Румынию? И если да, то, о чем, черт подери, думал его Мастер? Как минимум, он явно не в своем уме, если позволил подобному попасть в газеты. Он абсолютно не считался с главным правилом, которому придерживались все маги — о скрытии магии от общественности.

— Именно. Что нам делать, дедушка? Не думаю, что мы можем закрыть на это глаза.

Немного подумав, Дарник принял решение отправить на разведку тех нескольких магов из их клана, которые на тот момент находились в Трифасе.

— Если это и вправду работа Ассассина Черных, маги не смогут ему противостоять.

Не важно, насколько слабым мог быть Слуга, он все еще оставался Героическим Духом. Существом, достигшим уровня высшего таинства. Не говоря уже о том, что их противником был Ассассин, Слуга, который специализировался на убийстве мастеров.

— Может, нам тоже стоит выдвинуться за ним?

Предложение Фиоре определенно несло рациональное зерно. Но одно дело, если бы ей самой нужно было бы покинуть Трифас и отправиться в Сигишоару; отправлять в подобной ситуации слуг и ослаблять собственную защиту было…

Когда мысли Дарника уже зашли в тупик, ему внезапно пришло телепатическое сообщение от Кастера.

«Докладываю. Похоже Сэйбер Красных и ее Мастер покинули Трифас.»

«Покинули… Ты знаешь, куда они направились?»

«Похоже, они направляются в Сигишоару. Если я воспользуюсь своей магией для удаленного наблюдения за тем городом, я не смогу осуществлять надзор наших территорий должным образом… что мне предпринять?»

«Пожалуйста, продолжай надзор за Трифасом. Но нам бы также не помешала информация из Сигишоары. Если у тебя есть свободные силы, направь их туда.»

Лишь по двум причинам Сэйбер Красных и ее Мастер, вольнонаемный некромант Шишиго Кайри, могли отправиться в Сигишоару.

Они либо хотели уничтожить Ассассина Черных, либо же объединить силы с его мастером. В любом случае, Черная фракция не могла оставаться в стороне.

Сейчас под их знаменами находились шесть Слуг и шесть Мастеров, но из-за своего оборонительного положения они могли использовать в качестве разведчика не более одного Слуги.

— Арчер. И Мастер Арчера, Фиоре. Отправляйтесь в Сигишоару. Ассассин Черных… и Сэйбер Красных сейчас там.

Фиоре немного напряглась при упоминании Сэйбер Красных. Им придется встретиться со своим самым грозным противником в этой Великой Войне за Грааль. Схватка с ее Мастером, Шишиго Кайри, будет неизбежной. Это и напрягало её.

— Ясно. Мы отправимся, как только закончим наши приготовления. Пошли, Арчер.

Но несмотря на некое напряжение, Фиоре совсем не боялась. Во-первых, она верила в своего Слугу, а во-вторых она абсолютно была убеждена в своих способностях.

— Понятно, Мастер. Тогда, господин Дарник, прошу нас извинить.

Дарник коротко вздохнул, когда Фиоре и Арчер покинули комнату.

— Этот мир и вправду мне не подвластен. Я уже принял решение рискнуть собственной жизнью ради отделения от Ассоциации. Так что подобный инцидент все еще может произойти.

Естественно, Дарник понимал возможность того, что он мог проиграть эту войну, и в этом случае его клан бы уничтожили. Но он бы ответил: «А что с того?». Он помнил много кланов, которые нашли свою погибель, не имея даже шанса достичь Истока.

У них же был этот шанс, и такая возможность сама по себе была невероятной удачей. И конечно же, Дарник не собирался проигрывать.

7

— Это не моя вина.

Одиноко сидя в своей комнате, Гордес чувствовал себя раздавленным от ужаса и унижения.

— Это не моя вина, — пробормотав это, Гордес дрожа осушил полную рюмку спиртного, пытаясь откреститься от собственной ошибки. Вкус дорогого алкоголя, стоящего на его ночном столике, не оправдал его ожиданий. Он обладал горьким привкусом, пронизывающим язык. Но не только вкус ему не понравился, он пил и не пьянел, это определенно была подделка.

— Да, это подделка. Этот чертов герой… будто бы Зигфрид мог так поступить.

Но он и не думал останавливаться, он пил и пил, его голова раскалывалась, и перед глазами вновь появился взгляд этого раздражающего мечника.

Одно лишь воспоминание о нем заставило его мысли проясниться.

Этот взгляд не был приятным или противным. Он не был наполнен ни холодом, ни желанием убивать. Мечник просто ждал.

— Что мне делать?

Если бы этот взгляд выражал надежду, возможно, он бы придумал что-нибудь. Если бы этот взгляд был наполнен холодом или гневом, то он бы испугался и ответил ему — даже несмотря на то, что был его Мастером.

Если бы он выдвинул какое-нибудь предложение, со своими преимуществами и недостатками, Гордес бы, наверное, отказался, но не разгневался на это.

Но он не сделал ничего из этого. Он лишь ждал подобно роботу. Ждал, пока Гордес выберет «Да» или «Нет».

Это не было связью между Мастером и Слугой. «Я был лишь галькой у него под ногами», — подумал Гордес.

Гордес был лишь камешком на дороге к достижению его цели. И так как Гордес лежал на пути, он просто выбросил его на обочину. Вероятно, именно такое значение придавал Гордесу Сэйбер.

— Будто бы он вправе называть себя героем.

Даже несмотря на то, что он сказал, Гордес все понимал, но продолжал игнорировать это. Он продолжал это игнорировать, ведь иначе ему бы пришлось так же принять и собственную глупость.

Ты так ничего и не понял.

Он познал ужас стыд и скорбь благодаря своему Слуге. Но на самом деле это дело его рук. Слуга должен был говорить только тогда, когда с ним говорил его Мастер. Потому как Гордес расценивал его как Слугу (инструмент), Сэйберу не оставалось ничего иного, как расценивать Гордеса как Мастера (инструмент) в ответ.

Это было естественно. Гордес считал всех окружающих его людей собственными инструментами. Он хотел восстановить славу семьи алхимиков Мьюзик. Даже становление частью клана Иггдмилления он положил в основу этой цели. Именно этому его учили. Так говорили его отец и мать, его бабка и дед.

…Он знал, что так поступать нельзя. Он знал это, но не имел ни малейшего представления, как это исправить. Лишь следуя правилам, навязанным ему, он мог чувствовать себя в своей тарелке. Однажды мы восторжествуем. Эта клятва передавалась из поколения в поколение. И он, конечно же, собирался рассказать о ней своему сыну. Он планировал начать трансплантировать ему свою магическую метку после окончания войны.

Его сын тоже видел в нем лишь инструмент. Он быстро понял это, глядя в его мрачные глаза, которые даже не скрывали растущий в них мятеж… В конце концов, он как две капли воды походил на Гордеса, который отражался в его глазах.

Если бы, внезапно подумал он. Если бы я расценивал своего Слугу не как инструмент, но как героя со своей собственной личностью, как это делали Форведжи.

Наверное, тогда бы механические глаза Сэйбера немного изменились и возможно их бы ожидало иное будущее.

Гордес презрительно рассмеялся над собственными мыслями и налил еще.

— Нелепо. Какой смысл думать об этом сейчас?

Он отпил, но продолжил думать. Если бы в тот раз он принял бы предложение Сэйбера — нет, это нелепо. Сейчас уже было поздно, поэтому он перестал об этом думать. Он проиграл, выбыл из игры. Теперь он мог лишь оставить все остальным.

Придя к такому выводу, Гордес наконец начал чувствовать воздействие алкоголя на свой разум.

***

Боже, как же это бесит.

Исказив свое красивое интеллигентное лицо в гневе, Селеник громко шла по коридору. Как бы сильно она ни пытала своего Слугу, она не чувствовала никакого удовольствия из-за этой легкомысленной улыбки, что не сходила с его лица.

Перед ее глазами простиралось величайшее пиршество, но она не могла вкусить его. Не только потому, что ей это было запрещено, но потому, что само блюдо оставалось слишком твердым, чтобы прожевать, не важно, как часто она прокалывала его вилкой.

Для Селеник, которую воспитала пожилая женщина, практиковавшая темные искусства, терпение и самоконтроль были сродни пытке, и достичь этого ей удавалось лишь в вещах, связанных с магией.

Единственный, кто мог озарить улыбкой её благородное лицо, это тот, кто привел бы ей того гомункула, которого так пытался защитить Райдер. Если бы она выдавила его глаза, отрезала ему руки, вырвала язык и заставила бы его есть собственные кишки на глазах у Райдера, даже Астольфо, наверное, взрыдал бы в отчаянии.

Она хотела увидеть это выражение лица несмотря ни на что. За возможность увидеть Астольфо, прекраснейшего из двенадцати паладинов Карла Великого, сломленного отчаянием, она была не прочь даже отдать ради этого собственную жизнь.

В то же время она всей душой ненавидела гомункула, что похитил сердце ее Райдера.

Было кое-что, чем Астольфо так и не одарил ее, как бы сильно она того не желала с того самого момента, когда призвала его Райдером Черных.

Наверно, эту вещь можно было бы назвать любовью. Забота, влечение, и радость, что приходит вместе с ними, были эмоциями, непостижимыми для Селеник.

Почему он не направляет эти чувства на нее? Как же это бесит. Даже несмотря на то, что гомункул был лишь кратковременной формой жизни, подобно мухе.

В действительности, она собиралась искать гомункула до победного конца. Она не только обладала выдающимися способностями в магии, Селеник так же отличалась наиболее мстительной натурой среди всех членов клана Иггдмилления. Она считала гомункула не более чем надоедливым вредителем, насекомым, для устранения которого она была готова перерыть все вокруг.

Но она не могла тратить свое время на его поиски. Она, конечно, могла бы его обнаружить при помощи своих темных искусств, но для этого ей бы потребовались серьезные приготовления, не говоря уже о том, что все усложнялось тем, что гомункул и сам был способным магом.

Наносить небрежную атаку и вследствие получить укус от загнанной в угол крысы было, как минимум, глупо. Поэтому ей не оставалось никакого выбора, кроме как забыть о гомункуле до конца войны.

Это вызывало в ней ещё большее желание увидеть его лицо, искаженное в агонии, и причинить ему еще больше страданий. Она хотела осквернить, обесчестить и погрузить его в пучины отчаяния, но все же Селеник как-то удавалось удержать себя от этого. Как только война будет закончена, и ее фракция одержит победу, она сможет совершить это безо всяких затруднений.

Как только они одолеют Красную фракцию, она откажется от своего желания Граалю и участия в Войне и потратит все три свои командные заклинания на то, чтобы насиловать Райдера до самой его смерти.

Возможно, она слишком сердилась, идя по коридору, и задела плечом проходящего мимо гомункула. Молодой мальчик, занимающийся накрытием столов, склонил голову в извинении, опустив вниз свои пустые глаза.

Я сделаю это с ним, решила Селеник.

— Ты, отойдем ненадолго.

Гомункул был не в праве отказать. Селеник же не имела ни грамма симпатии к слугам-гомункулам. Более того, использование подобных «расходных материалов» считалось естественным среди магов.

С вульгарным удовольствием, которое получило бы осуждение даже в обществе других магов, Селеник решила выместить весь стресс, что накопился в ней за это время.

— Случилось нечто странное.

Роше Фран Иггдмилления вздохнул и поправил свои чрезвычайно вьющиеся волосы, пытаясь уладить свои беспокойные мысли.

Сэйбер их фракции пал. Более того, он совершил самоубийство. Роше думал, что Героические Духи в гораздо большей мере обладали здравым смыслом, но, похоже, это было не так.

— Боже, как глупо.

Эта война, по идее, предоставляла их стороне огромную свободу действий.

С Лансером Черных, Сэйбером Черных, Арчером Черных и его совместной с Кастером работой, он был уверен, что их сил было достаточно, чтобы одолеть любого противника. Говоря точнее, он был уверен, что сможет создать големов, которые справятся с чем-угодно.

Мастера Черной фракции слишком беспечно оценивали его големов. Конечно, Сэйбер Красных уничтожил их одним ударом. Но тех големов создали лишь для разведки. Это не значило, что они были чем-то хуже других големов, что он создал, но их назначение заключалось лишь в слежении и отправке отчетов.

Схватка с его боевыми големами не будет такой односторонней.

Конечно же, в конце концов они будут побеждены, но у него были сотни големов. Возможно десяти-двадцати големов будет недостаточно, чтобы ранить Сэйбера, но, если его атакуют несколько волн из сотен големов, кто знает, что может произойти.

…Он прекрасно понимал, что его теория была довольно абстрактна. Однако, вероятность ее истинности была не так и низка.

По правде, он конечно понимал, что желал слишком многого, надеясь, что его боевые големы смогут сокрушить Сэйбера.

Проблема заключалась в благородном фантазме Кастера, Големе Кетер Малкут: Царская Корона, Свет Мудрости. Естественно, он догадывался, что благородным фантазмом Кастера был голем, но по какой-то причине, Кастер не хотел уточнять его истинную форму.

… Это происходило потому, что Роше все еще не хватало опыта. По крайней мере, так он предпочитал думать. Но если принимать во внимание то, что ему все-таки удалось выведать у Кастера, этот голем как минимум обладал огромным размером. Кроме того, Кастер также сказал ему:

— Этот голем не претендует на то, чтобы быть неуязвимым.

— Скорее наоборот, он должен быть создан так, чтобы он мог умереть любым естественным образом.

— Голем, которого я создаю, будет жить. И, следовательно, он умрет.

— Мой голем — это не просто движущаяся глиняная кукла. Мой голем наделен жизнью… другими словами, он копия первозданного человека, Адама.

Вот что пытался создать Кастер. Для Роше, который думал, что голему достаточно лишь выполнять заложенные в него задачи, ход мыслей Кастера казался воистину шокирующим.

Он хотел помочь, и даже если обладал недостаточными навыками для этого, он хотел хотя находиться рядом, чтобы смотреть, как он создает его. Откровенно говоря, Война за Святой Грааль была для Роше не более, чем проблемной заварушкой. Но если бы не она, ему бы не довелось лицезреть чуда призыва героических духов, и он не встретил бы Кастера Черных – Авицеброна.

Так что ему оставалось только принимать эту войну как должное. Хотя у него все еще оставалось множество вопросов к Кастеру, и для всего этого Война за Грааль была слишком короткой… Поэтому Роше уже давно определился со своим желанием.

Он желал, чтобы Кастер остался в этом мире. У Кастера тоже имелись желания, которые он хотел бы здесь исполнить, поэтому небольшая помощь ему бы не помешала.

Когда Кастер Черных услышал желания Роше, он сказал лишь «Спасибо». Это не значило, что его отношение к Роше изменилось, или же что его наставления стали мягче. Но теперь их души были связаны. И этого хватило для того, чтобы вызвать радость в сердце Роше.

Он никогда особо не любил общаться с другими людьми, и вряд ли был кто-то, кого бы он уважал до глубины души. Родители Роше никогда не проявляли к нему интерес. Нет, даже учитывая, что взращивание големов было одной из традиций семьи Фран, он никогда не испытывал на себе любви и внимания и в последующие годы своей жизни.

Наверное это было необходимо для воспитания мага. Привязанность к семье могла стать тяжелым бременем для того, кто занимается магическими изысканиями. Поэтому стоило пресекать подобную привязанность с самого начала. По крайней мере именно такой политики придерживалась семья Фран.

К тому же, Роше считали величайшим гением, рожденным его семьей с тех пор, как она примкнула к Иггдмиллении.

Роше и сам прекрасно это осознавал. Он внимательно изучил множество гримуаров, наполненных изречениями его предков, склоняя в удивлении голову, и не понимая, почему они так пространно излагают о столь простых и понятных вещах.

А затем, он призвал истинного гения, который ошеломил его с самого начала, а затем заслужил его восхищения. Этот человек находился на том же уровне, что и он… нет, ему, наверное, даже приходилось опускаться до уровня Роше чтобы говорить с ним наравне.

Он не мог служить Роше, это было немыслимо. Роше сам должен был учиться у него. И однажды, он мог бы стоять с ним рядом, наблюдая, как Кастер осуществляет свою мечту.

Он сделает все, чтобы достичь этого. Если для достижения этого потребуются человеческие жизни, он пожертвует сколько требуется. Если потребуется, он даже готов совершать поступки, которые навеки обесчестят его семью.

Ничего не поделаешь. В конце концов, это все для исполнения мечты учителя, нашей мечты…

— Это было действительно страшно.

Старший сын семьи Форведж, Каулес Форведж Иггдмилления, шел по коридору и дрожал, вспоминая, что он только что видел.

За ним по пятам следовала его Слуга, Берсеркер Черных… Пожалуй, как ему казалось, она шла даже слишком близко к нему, будто призрак, нависая над его спиной.

Страх, что он сейчас испытывал вызвали не враги, а один из Слуг его собственной фракции, Лансер Черных.

Каулес так до конца и не понял, что именно произошло, но похоже между Гордесом и его слугой, Сэйбером Черных, возникли какие-то разногласия.

В любом случае, это все привело к тому, что Сэйбер был уничтожен, даже толком не побывав в битве. Воистину ужаснейшее развитие событий. Захватив Берсеркера Красных и сменив ему мастера, они увеличили число своих слуг до семи. Хоть к ним все еще не присоединился Ассассин, они уже имели численное преимущество, и именно в этот момент, когда, казалось бы, все шло по плану, это и произошло.

Естественно, что Лансер Черных кипел от бешенства после такого отчета. Он находился в припадке ужасающего приступа гнева. Даже хладнокровная Селеник, практикующая темные искусства, побледнела перед лицом этой всепоглощающей ярости. Честно говоря, Каулес считал чудом то, что ему удалось вернуться живым.

Таков был Героический Дух, Лансер Черных. К тому же, не стоило забывать, что Влад III и при жизни славился своей железной хваткой и кольями, на которые он без раздумья насаживал даже аристократов, состоящих с ним самим в родстве.

В то же время остальные собравшиеся слуги заслуживали даже большего уважения, хотя бы за то, что не поддались смятению и ужасу, столкнувшись лицом к лицу со своим разъяренным повелителем. В принципе, он мог отчасти понять Арчера, Берсеркера и Кастера, которые сохраняли спокойствие, ибо не имели никакого отношения к произошедшему. Но то, что Райдер Черных, являясь одним из виновников случившегося, мог оставаться полностью спокойным, невзирая на весь шквал ярости, изрыгаемый Лансером… или, скорее, даже улыбался, будто бы оставаясь полностью довольным своим поступком.

Возможно ли, что подобным странным поведением Райдер Черных пытался защитить себя? Другой виновник, Гордес, отчаянно оправдывался, но с какой бы стороны Каулес не пытался посмотреть на эту ситуацию, он оставался при мнении, что Гордес лишь пожинал, что посеял.

К сожалению, Иггдмилления лишилась Сэйбера Черных.

Но лично Каулес не видел в этом особой трагедии. Как оказалось, за маской Сэйбера Черных скрывался Зигфрид, великий герой Нидерландов. Будучи полностью неуязвимым благодаря тому, что искупался в драконьей крови, он был известен своей трагической смертью от предательского удара в спину, туда, где на нем во время купания прилип липовый листок.

Учитывая то, что Гордес в замешательстве использовал Командное Заклинание и приказал Сэйберу использовать свой Благородный Фантазм, имелся шанс, что враги уже узнали его истинное имя. И если бы Красная Фракция выяснила, что в качестве Сэйбера выступал Зигфрид, она бы тут же приняла множество контрмер. И они бы не ограничились простыми попытками поразить его в спину.

Во-первых, так как он был драконоборцем, они бы, вероятно, попытались держать от него подальше героя, в жилах которого текла драконья кровь. И соответственно, хоть Зигфрид и был драконоборцем, он все же искупался в крови дракона, так что, вероятно, против него могли сработать Благородные Фантазмы, которые использовались для уничтожения драконов.

Естественно, что подобные контрмеры не так просты для исполнения. Но в любом случае, их враги могли бы придумать множество подобных уловок, узнай они личность Зигфрида. Изначальный план Черной Фракции базировался на Сэйбере Черных, но так как его истинное имя могло выплыть наружу, им нужно было пересмотреть свои планы. С другой же стороны, все еще оставался шанс, что его имя оставалось в тайне.

В конце концов, подобная неопределенность вызвала бы замешательство на поле боя, что стало бы худшим из возможных исходов. Но с самого начала существовала вероятность возникновения хаоса на поле боя. И если бы количество факторов, вызывающих сумятицу, увеличилось, никто не смог бы предугадать, чем все это могло бы закончиться. Каулес не решался на такое рискованное предприятие. Сэйбер умер, поэтому они нуждались в новой стратегии.

Черная Фракция изначально имела преимущество.

На основе системы Войны за Святой Грааль, она не могла перерасти в затяжную. Более того, об этой схватке в Трифасе знали маги со всего мира.

…Да, Ассоциация Магов, которая ценила честь и авторитет, не могла позволить существовать Крепости Милления ни дня, или даже ни часа больше.

В таком случае, им бы следовало сбросить кассетную бомбу, но, как и ожидалось, они не могли использовать этот метод от лица Ассоциации Магов.

Честь, традиции, обычаи… все этим не могли управлять те, кто контролировал этот мир. И Ассоциация Магов, и клан Иггдмилления были связаны по рукам и ногам.

Можно было просто взять и назвать эти вещи «глупыми и тривиальными», но Каулес не мог этого себе позволить, ибо входил в число тех, кто повиновался им. Он понимал это так четко, будто этот факт пронзал его тело. Мир и человеческая жизнь подчинялись этим принципам.

— Ну, как бы там ни было.

Он просто будет делать то, что должен. Если так он найдет свою смерть, то будь что будет —заключил Каулес.

— ?

Заметив, что он что-то бормочет себе под нос, Берсеркер внезапно уставилась ему в лицо.

— А, прости. Это я так.

Он вздохнул. Даже если он и сказал, что сделает все, что должен, он все равно не мог ничего сделать с таким Берсеркером.

Потеряв цель на поле боя, она просто будет атаковать первого попавшегося ей врага.

Другими словами, ей в целом и не требовалось абсолютно никаких указаний от Каулеса.

Но даже несмотря на это, в некотором смысле, Берсеркер Черных была неимоверно удобной Слугой для Каулеса. В конце концов, она практически не нуждалась в подпитке праной. Она могла впитывать остаточную прану, витающую на поле боя, и благодаря этому продолжать сражаться до бесконечности.

Истинная правда, что Слуги Черной фракции не боялись исчерпать свою прану, пока их подпитывали гомункулы, но и у них существовал предел магической энергии, которую они могли отдать. Прежде всего, Каулес сомневался, смогут ли они вообще постоянно поддерживать праной всех семерых слуг, даже с учетом того, что Сэйбер уже выбыл из игры.

Вскоре после призыва Каулес провел боевые испытания, в которых он не только запретил Берсеркеру поглощать прану при помощи ее благородного фантазма Свадебного Сундука: Целомудрия Девы, но и так же отрезал поддержку праны, оказываемую гомункулами.

В результате ее охватила легкая слабость и головокружение уже от нескольких взмахов ее булавы. Если бы ей пришлось продержаться в таком состоянии пять минут или больше, она бы вероятно не смогла бы даже держаться на ногах.

Именно такое количество праны на самом деле поглощала Берсеркер. У Каулеса, который небеспричинно причислял себя к третьесортным магам, возникли бы большие трудности, если бы ему пришлось поддерживать ее праной самостоятельно.

Но эта проблема легко решалась, пока у Берсеркера оставался ее Свадебный Сундук. Естественно, если бы она его утратила, у них бы начались проблемы. Правда, подобное, в первую очередь, и без того ее существенно ослабило бы её.

Конечно же, он не мог сказать, что не испытывал с ней никаких проблем, но…

Он внезапно услышал знакомый скрип колес инвалидной коляски. Остановив свои размышления, он развернулся и обнаружил свою сестру, Фиоре Форведж Иггдмиллению, и ее Слугу, Арчера Черных, Хирона, толкающего инвалидное кресло.

— …Сестра?

Каулес в недоумении остановился. Он удивился не тому, что Слуга вез ее на инвалидном кресле. Проблема заключалась в черном чемодане, который она держала в руках.

— А, Каулес.

— Сестра, ты собираешься куда-то с этой опасной штуковиной?

Похоже он был прав, она кивнула и торжественно ответила:

— Да. Я еду чтобы установить контакт с Ассассином Черных и его Мастером.

— Установить контакт?.. Не слишком ли опасно брать эту штуковину только для этого?

Внутри чемодана Фиоре находился Бронзосвязный Манипулятор: Объединенное Усиление, Тайный Знак, который она создала сама.

— Это конечно хорошо, что ты пользуешься компьютером, но было бы неплохо хотя бы иногда заглядывать и в местные газеты, Каулес, — нахмурившись, отчитала Каулеса Фиоре.

— Да, да, — без особого энтузиазма отмахнулся он.

Это заставило Фиоре нахмуриться еще сильнее, но Арчер мягко толкнул ее кресло, останавливая ее, пока она не продолжила свои нравоучения.

— …Боже. У нас будет серьезный разговор, когда я вернусь.

— Ясно, ясно. Я обязательно выслушаю тебя, когда ты вернешься.

— Правда? Хорошо, тогда я ухожу. Присмотри здесь за всем, пока меня нет.

Бросив эти слова, Фиоре вместе с Арчером продолжила свой путь. Глядя им вслед, Каулес вздохнул, и в этот момент Берсеркер взволновано потянула его за рукав.

Когда он повернул к ней лицо, в ее серебряных с золотом глазах, выглядывающими из-под ее длинной челки, горело пламя.

— Что? Тебя что-то разозлило?

Она дважды кивнула.

Похоже, Берсеркер разозлилась. На кого? Ну, очевидно, что на Каулеса. Но к сожалению, она не могла излагать свои мысли при помощи слов, поэтому ему оставалось только догадываться, что именно ее разозлило.

— Это из-за сестры?

Сейчас Каулес лишь пытался ткнуть пальцем в небо, но, похоже, он угадал, Берсеркер утвердительно кивнула. Наклонив голову в замешательстве, Каулесу всё-таки удалось отыскать ответ благодаря утвердительным и отрицательным жестам, используемым Берсеркером.

Потом они оба вернулись в его комнату и сидели друг напротив друга. Каулес расположился на стуле, Берсеркер же — на кровати напротив него. Комнату Каулеса, пожалуй, можно было бы назвать самой странной комнатой в Крепости Милления. На его книжной полке стояло несколько старых гримуаров, на его столе расположился хрустальный шар, а в углах комнаты были расставлены шахматные фигуры, вероятно, чтобы создать какого-то рода Замкнутый Барьер. Все это смотрелось естественно, проблема заключалась в компьютере, стоящем на его письменном столе.

Дарник морщился, Фиоре тяжело вздыхала, а Гордес и вовсе ухмылялся при виде этого, но по мнению Каулеса, век науки и техники имел свои преимущества. В первую очередь, они жили в эру, когда магам тоже приходилось использовать информационные технологии, которых еще десять лет назад не было и в помине. Как ни странно, чаще всех этими плодами науки пользовалась практикующая темные искусства Селеник. Вполне возможно, она использовала их, чтобы проводить исследования по возможности проклятия людей через компьютерную сеть.

— …Другими словами, ты не можешь переварить то, что я был морально побежден противником, с которым нам однажды, возможно, доведется сойтись в бою?

Берсеркер утвердительно кивнула. Правду говоря, он не мог сказать, что опасения Берсеркер были беспочвенными.

— Ну… Это звучит не особо убедительно, учитывая, что я говорю это Слуге, но моя сестра монстр, ты ведь знаешь.

Глаза Каулеса окрасились небольшим оттенком ностальгии. Хоть он и сказал, что она монстр, в его ворчании прозвучала некоторая гордость.

— Ну, я не настолько глуп, чтобы позволить себе умереть в самоубийственной атаке. Что более важно, так это наше текущее противостояние Красной фракции. Как и сказал Арчер, вражеский Райдер невероятно силен.

В первую очередь, невероятно, что этот Слуга оказался неуязвим к атакам героев, не обладающих божественным происхождением. К счастью, у Черной фракции имелся Арчер. Хоть его Божественность и понизили на ранг из-за того, что он был призван в качестве Героического Духа, в его жилах все еще текла божественная кровь.

Если бы они не призвали его, их фракция не имела бы и шанса на победу. Естественно, что даже забыв о победе над самим слугой, оставалась возможность расправиться с его Мастером. Однако, подобный план имел не особо много шансов на успех, если речь шла о Берсеркере и третьесортном маге.

— Думаю, ты уже поняла, постарайся не ввязываться в бой с этим Райдером. Хорошо?

Берсеркер энергично закивала головой. Похоже, она извлекла урок из их прошлой схватки. Нет никакого смысла сражаться, если ее атаки изначально обречены на провал.

Хвала небесам, что это командная битва, искренне порадовался Каулес. Если бы они участвовали в обычной Войне за Грааль, он бы не рассчитывал на какие-либо шансы на победу, что бы они не делали. Сундук Невесты, легкий в использовании Благородный Фантазм, оставался постоянно активным. Но если Берсеркер использовала бы другой свой Благородный Фантазм, Выжженное Молнией Дерево: Электрическое Древо Распятия, сняв все ограничители… ей пришлось бы заплатить слишком высокую цену за такую мощь.

Этой ценой стала бы ее жизнь. Если Берсеркер Черных, Чудовище Франкенштейна, сняла бы все ограничители и использовала свой Благородный Фантазм на полную силу, то она перестала бы функционировать. По крайней мере, так было написано в чертежах, оставленных никем иным, как самим Доктором Франкенштейном, и у Каулеса не оставалось иного выбора, кроме как верить в их правдивость.

Естественно, его также можно было использовать и не снимая всех ограничений, но это значительно уменьшило бы силу атаки. Пытаясь избежать неточностей в расчетах, Каулес уже пробовал измерить силу ее Благородного Фантазма, использованного без снятия всех ограничителей.

Наложив Замкнутый Барьер, чтобы отвадить людей от леса на весь день, и отойдя на безопасное расстояние, он отдал Берсеркеру приказ использовать ее Благородный Фантазм.

По его подсчетам, сила Фантазма колебалась в пределах от С до D ранга. Для своих измерений он использовал големов, которых заранее одолжил у Роше, но сила заряда, ударившего по ним угасала в зависимости от расстояния, разделяющего их и Берсеркера, в то время, как големы, стоящие вплотную к Берсеркеру буквально превратились в пыль.

— …Берсеркер, я конечно надеюсь, что это понятно и так, но просто не используй свое Выжженное Молнией Дерево со снятыми ограничителями, хорошо?

Берсеркер немного удивленно склонила голову в ответ на предупреждение Каулеса. Как и ожидалось, не важно, насколько высоким интеллектом она обладала, Берсеркер все же оставался Берсеркером. Каулес вздохнул.

В любом случае комбинация из третьесортного мага, которым он и являлся, и Берсеркера с трудным для использования Благородным Фантазмом не оставляла ему иного выбора, кроме как напрячь мозги для создания подходящей стратегии ведения боя. Даже если он и был третьесортным магом, у него все еще оставалось неисчерпаемое количество средств, которые он мог бы использовать как Мастер.

— А, я вспомнил, что Сестра попросила меня просмотреть газеты.

Он внезапно вспомнил слова, сказанные Фиоре и попросил гомункула принести ему последний выпуск местной газеты. Поблагодарив его за выполненную работу, он открыл газету и быстро наткнулся на статью, которую она, похоже, и имела в виду.

…Её слова и вправду не были лишены логики. Прочитав статью о серийном убийце, Каулес встал.

— Теперь, прости, Берсеркер, присмотри здесь за всем, пока я ненадолго отлучусь.

— ?

Каулес вооружился несколькими лежащими в его письменном столе магическими инструментами для призыва злых духов и магических зверей. Он надел браслет с написанными на нем именами зверей себе на запястье и положил черные яйца насекомых в носовую часть своих туфель.

Хоть эти маленькие мушки не протянули бы и секунды в бою со Слугой, но его пантер-фамильяров и орд червей, которые заползали в тело врага, вызывая нечеловеческую боль, пожалуй, вполне хватило бы, чтобы доставить неприятностей вражескому магу.

Каулеса вновь сильно потянули за рукав. Объяснись, требовали глаза Берсеркер.

— …Не волнуйся, я просто собираюсь немножко помочь сестре.

Сказав это, Каулес уставился в монитор. В электронном письме, которое он только что получил, описывалось, как маги Ассоциации, расположившиеся в Сигишоаре, были убиты один за другим.

Это значило две вещи. Во-первых, человек, убивший этих магов, не состоял в клане Иггдмилления. Во-вторых, учитывая, что туда направлялась Фиоре, эти убийства совершил Слуга.

И, хоть это и было всего лишь его догадкой, но, если Ассассин Черных и его Мастер противостояли и Иггдмиллении и Ассоциации… не исключено, что это переросло бы в схватку между Арчером Черных, Ассассином Черных и Слугой из Красной фракции. Иными словами, в трехстороннюю битву.

Такой расклад был одним из самых худших.

— Даже если шанс этого один к миллиону, мы не можем себе сейчас позволить потерять Арчера. Вражеский Мастер вряд ли станет избегать схватки один на один с моей сестрой. По сути это и зовется профессионализмом. Но, если произойдет схватка два на одного, то не важно, насколько слабым я буду в бою, он, вероятно, постарается ее избежать. Потому что это тоже профессионализм. Но мы также должны защищать эту крепость. Поэтому я хочу оставить ее защиту на тебя. Ну, в худшем случае я вызову тебя при помощи Командного Заклинания.

Берсеркер Черных считала, что если это возможно, то ей нужно идти с Каулесом, чтобы защитить своего Мастера, но его слова о защите крепости тоже не были лишены смысла.

— Не волнуйся. Я не намерен сражаться насмерть с врагом. Любой, кто примет бой в ситуации два на одного либо очень силен, либо просто глупец.

В словах Каулеса не было лжи. Он и вправду не собирался драться. В любом случае его сестру никак нельзя было назвать слабой. Она бы не проиграла даже первоклассному магу, не говоря уже о обычных. Ее измененные магические цепи по уровню не уступали цепями Дарника и были подобны сверхточному инструменту.

Ее слуга, Арчер Черных, тоже был первоклассным Героическим Духом. В их фракции Лансер выступал в качестве знамени, в то время как Арчер играл роль фундамента.

Именно это и делало худший сценарий развития событий столь пугающим. Если Ассассин Черных и Арчер Черных сошлись бы в бою, и Слуга Красной фракции воспользовался этим, дабы одолеть Арчера, это означало бы поражение для всей Черной фракции.

Но, если просто добавить Каулеса в подобную ситуацию, то маг из Красной фракции вероятно решил бы отступить. А значит и его Слуга тоже. Он мог добиться подобного, не используя какой-либо силы, а просто находясь там, так что все должно было пройти гладко.

Проводив Каулеса взглядом, Берсеркер заметила компьютер, который остался включенным. Похоже, он забыл выключить его. Что за беспечный Мастер. Электричество бесценно – Берсеркер вздохнула и без колебаний выдернула провод из сети.

Она была скрупулезно-внимательной Слугой. Ее Мастер, вероятно, похвалит ее за это, когда вернется.

8

Таким образом, было объявлено, что крупнейшая Война за Грааль в истории – Великая Война за Грааль завершилась. Красная фракция победила, а Черная понесла поражение. К сожалению, Великий Грааль был сломан, поэтому уже не мог исполнять желания, но в качестве компенсации всех Мастеров ждала внушительная награда от Ассоциации Магов. Теперь, когда Великий Грааль был сломан, у них более не оставалось причин сражаться друг с другом.

Мастера Красной фракции расслабились, снимая усталость после войны.

— Послушайте все, я искренне благодарен за проделанную вами тяжелую работу.

Так же, как и при первой их встрече, Широ Котоминэ подал всем черный чай.

— Спасибо за ваш чай.

Как только чай коснулся их губ, освежающий аромат тут же наполнил их грудь. Комфортная расслабленность окутала не только их легкие, но все их тело в целом. Возможно они чувствовали себя так потому, что безукоризненно выполнили свою работу и теперь могли расслабиться так, как никогда не расслаблялись с того момента, как они ступили на путь мага.

— Какой великолепный чай.

— Спасибо за вашу похвалу.

— Широ, не хотите выпить с нами немного?

— Нет. Заварка чая мой конек, но я не привык пить черный чай…

Криво улыбнувшись, он налил горячей воды в свою чашку.

— А, чуть не забыл. Не могли бы вы передать мне свои Командные Заклинания?

— Наши Командные Заклинания? Зачем?

Командные Заклинания – были очень – важными – и необходимыми – чтобы выиграть – войну –

— В самом деле, вы что, уже забыли? Великая Война за Святой Грааль завершилась.

— …Да, точно, теперь, когда ты напомнил, она ведь и вправду завершилась.

— …Да, ты прав, она ведь и вправду завершилась.

Да, Великая Война за Святой Грааль закончилась. Когда они услышали, что Рулер на полпути присоединилась к фракции Иггдмиллении, их охватил холодный пот, но благодаря находчивости Широ им как-то удалось совладать с этим. Эта битва и вправду нелегко далась им. Начиная с приготовлений к войне — да, эта война была довольно тяжелой, начиная с момента приготовлений.

— Я наблюдатель за Войной. Я должен собрать все ваши Командные Заклинания, чтобы подготовить их для следующей Войны за Грааль. Извините за доставленные неудобства.

— Ничего не поделаешь. Теперь в них все равно нет никакого смысла.

— …Думаю, вы правы.

— Тогда как насчет того, чтобы отправить счет за ваши растраты Святой Церкви? Если мы так поступим, то вы получите деньги, а я пригляжу за вашими Командными Заклинаниями…

— В таком случае, думаю, мы точно согласимся, но все ли будет в порядке?

— Не волнуйтесь, платить по счетам будет Церковь, а не я. Думайте об этом как о моей мести за то, что они отправили на такое важное задание такого новичка, как я.

Смех от вида его озорного лица, растянувшегося в мальчишечьей улыбке, тут же заполнил комнату. Хоть они и опасались его в начале войны, думая, что он убийца, посланный Церковью, он отлично потрудился на благо их победы.

— Мы ценим проделанную тобой работу, наблюдатель. Мы бы тоже хотели наградить тебя, но…

— А, не волнуйтесь о награде. Я тоже кое-что получу от вас, в качестве компенсации за проделанный мною труд.

Кто-то спросил, что он имеет в виду, на что Широ со свойственной ему еле заметной улыбкой ответил:

— Ваши права как Мастеров. Думаю, это достойная компенсация, не так ли?

Кто-то согласно кивнул ему в ответ.

— Тебя и вправду устроит подобная оплата?

— Да, думаю, этого будет достаточно. Тогда я начну подготовку к ритуалу пересадки Командных Заклинаний. Наслаждайтесь пока беседой, а я ненадолго отлучусь.

— Да, конечно.

В конце концов, даже не замечая до конца всю неестественность ситуации, маги решили задаром передать то, чем они должны были дорожить больше, чем собственными жизнями, простому улыбчивому пареньку.

— Что более важно, так это на что мы потратим полученную награду?

— Думаю, стоит устроить себе отпуск и хорошенько отдохнуть. Эта работенка была довольно тяжелой.

— Похоже, в Часовой Башне открылся аукцион гримуаров; с этой наградой я наконец-то смогу купить те три книги, которые я уже давно присмотрел.

— Я использую свою часть награды, чтобы сделать добровольный взнос в свой департамент. В последнее время ему довольно сильно урезали бюджет.

— Какой смысл тратить эти деньги на Ассоциацию? Я вот…

Война закончилась. Теперь им оставалось только получить свою награду. Хотя оставалось кое-что, чего они так и не могли понять.

Как именно мы победили?

И хоть каждый из них, по идее, должен был помнить, как, по какой-то причине никто из них не мог дать ответ на этот вопрос. Но все это становилось несущественным на фоне великолепного вкуса их черного чая.

Лишь дни мира и покоя наполняли их воспоминания, и все будто бы сияло перед их глазами. Без всяких помыслов о славе или престиже они просто коротали свое время в праздности…