Аккорд напоследок: Предводители ереси

В некой маленькой комнатке…

— Пора начинать…

Оглядев девять человек, сидящих за круглым столом, Клаус занял своё место.

«Одиннадцать мелодий «Ля минор»». Организация людей, обладавших подавляющим превосходством над остальными. Все певчие, гилшэ и учёные мира опасались её, даже притом, что она состояла всего из одиннадцати человек.

— «Решено собраться так скоро, как только возможно»… Такой приказ совсем не в твоём духе, Клаус, — произнёс похожий на певчего мужчина, сложив руки на груди.

Вслед за ним певучим голосом заговорила сидящая рядом с ним женщина:

— Но, похоже, Радужного мы так и не увидим…

От сказанных одним из членов организации слов, выражение лиц остальных немного изменились.

— Шанте, ты слышала что-нибудь от Ксинса?

— Он сказал: «Возникло одно дело, в котором мне обязательно нужно разобраться самому, поэтому я немного опоздаю».

Со всех сторон раздались вздохи, напоминавшие смешки.

— Зная его, небольшим опозданием дело не кончится…

Женщина, одетая в белый халат учного, с громким шумом поднялась со своего места. В полумраке комнаты были очень заметны красные каблуки её туфель.

— Учитывая нашу ситуацию, предлагаю начать пораньше. Клаус, могу я вести собрание в этот раз?

Увидев, что Клаус кивнул, Салинарва раздала материалы доклада всем присутствующим.

— Все вы уже знаете, что существование так называемых «серых песнопений» было подтверждено. Действия серых песнопений в филиале Келберкского института, а также в академии Тремия это доказанный факт.

— Видимо, это очень злой цвет… — вздохнул старик с гилом за спиной.

— Судя по моему собственному опыту, весьма вероятно, что в настоящий момент он — производная от Arzus’а. Однако, если учитывать его агрессивность, стоит уже сейчас считать его отдельным. В случае неожиданного нападения, им можно одолеть даже здесь присутствующих.

Примерно в тот момент, когда ведомый Салинарвой разговор должен был перейти к «яйцам» и мужчине по имени Мишдер…

В дверь комнаты тихо постучали один раз.

«Это необычно…» — подумал Клаус.

«Ещё никогда не случалось, чтобы в комнату заходили, притом, что я специально предупреждал не беспокоить нас».

— Что такое?

— Господин Клаус, Ваша дочь просила вызывать Вас, — тихим голосом ответил вошедший в комнату секретарь.

«Ада здесь?..»

Но вопреки ожиданиям Клауса это оказались звуковые птицы. Когда окно комнаты открылось несколько птиц одна за другой уселись на круглый стол и взмахнули зелёными крыльями.

— Похоже, она обратилась к одному из учителей в академии.

«Как не вовремя…»

— Я не возражаю. В любом случае здесь все знакомы с твоей дочерью, — довольным голосом отозвалась ведущая собрания. — И к тому же, мне кажется, у неё есть особенные причины для вызова.

Салинарва не сводила взгляд со звуковых птиц. Те быстро махали крыльями, уже передавая содержание разговора на другую сторону.

— Отец?..

Голос был немного искажённым, скорее всего потому, что для передачи звука на такое расстояние использовалось несколько птиц.

— Что такое? Я немного занят…

— Мерами по противодействию серым песнопениям?

«Идущий по дальней связи голос очень слабый. Слишком слабый. Необычно для моей дочери».

— Ада. Что-то произошло?

— Отец… Опасность не в серых песнопениях.

— Что это значит?..

— Я слышала от Салины о песнопениях Мишдера, да и сама в общих чертах поняла их возможности. Но именно поэтому мне становилась всё более непонятной настоящая природа того «нечто». Сейчас в нашем мире есть что-то неизвестное, но… ещё более угрожающее.

Как только Ада произнесла эти слова, взгляды всех сидящих за круглым столом мгновенно изменились. Потому что все они знали, что дочка Клауса ни за что не станет шутить или заниматься выдумками в такой ситуации.

— Что значит «угрожающее»?

— Я наткнулась на полностью невидимого противника.

«Полностью невидимого?»

— Невидимое живое существо пробралось в наше женское общежитие. Сначала я думала, что это ещё одно из серых призванных существ, поэтому не посчитала нужным рассказывать о нём Салине. Но… на самом деле оно не относится к серым песнопениям.

— Бессмыслица какая-то… Даже если это правда, почему в женском общежитии?

«Нет, прежде всего, почему оно оказалось в академии Тремия?».

Над этим задумались все.

— Я и сама пока ничего не поняла. Но одно могу сказать точно: есть вероятность, что часть событий, где замешаны серые песнопения, являются не тем, чем кажутся.

«Несколько исследовательских институтов и школ, предположительно, подверглись атаке серых песнопений. И всё это дело рук не Мишдера, а какой-то отдельной третьей стороны?»

— Думаю, лучше действовать исходя из таких размышлений. Однако… вполне возможно, что это неизвестный нам противник, противоречащий здравому смыслу. Честно говоря, я не знаю что делать.

Круглый стол погрузился в тишину. И тогда…

— Отец, в этом мире есть что-то пока неизвестное нам.

Комнату долгое время оглашал только слабый звук, переданный вибрациями крыльев звуковых птиц.

А в это же время…

Здесь никогда не прекращал звучать шум волн. Брызги воды приносили едва различимый сладкий аромат прилива.

Неподалёку от края континента находился остров, не нанесённый ни на одну карту.

Если стоя на нём взглянуть вверх, то можно было увидеть только далёкое голубое небо и закрывающие почти всё поле зрения гигантские белые кучевые облака. А внизу, будто для контраста с белым и голубым, разлеглась странная земля усеянная золой и похожими на угольки камнями. На этой застоявшейся почве не росло ни одно дерево и ни одна трава.

Однако там повсюду вопреки естеству буйно цвели алые цветы.

«Местом, где я встретился с «нечто» был… остров слёз».

Этот остров назывался Zarabel [Царабель], что на музыкальном языке Селафено означало «слёзы». Все карты мира забыли о его существовании. Ни один человек не стремился посетить этот пустынный клочок земли.

— Похоже, я не успею на собрание… Старший, наверно, опять рассердится.

На берегу стоял Радужный певчий Ксинс Эирвинкель.

Как будто не желая мокнуть под брызгами волн, куртка цвета пожухлой травы легонько колыхалась на ветру.

— Три года назад… здесь что-то произошло?

Стараясь не наступать на цветы, Ксинс не спеша осматривал окрестности.

Весь остров был покрыт алыми цветами. Они были повсюду, куда только ни падал взгляд. Здесь не было ни одного дерева или травинки, ни единой птицы или животного.

«Остерегайся clue-l-sophie neckt [Той кто нарушила алый завет]»

Эти слова однажды сказал ему «серый» старик.

Тогда Ксинс не понял их смысла и пропустил мимо ушей. Но сейчас они внезапно поднялись из глубин его памяти.

Здесь находилась настоящая причина того, почему он отказался от предложения Салинарвы, и действовал отдельно.

— Clue-l-sophie neckt [Клю эль софи нэкт]?..

«Старик говорил, что оно выглядит как девочка с алыми волосами… Я уже знаю это имя и этот облик».

Ксинс не хотел этого признавать, но описание напоминало девушку, которую он видел рядом с мальчиком цвета Ночи в академии.

«Во время состязания я отчётливо слышал песню, которую она напевала».

Hir qusi «clue» lement feo fulleftia sm jes gluei I

[Вот чисто «алые» осколки парят на лёгком ветерке]

Melodia fo Hio, O ect ti hear Yem «sophit»

[Пусть мои «мысли» танцуют, поэму слагая тебе]

«Но я не понимаю… Я слышал её песню в академии, но…»

— В её песне совершенно точно не было neckt [отрицания].

Ксинс вздохнул, продолжая рассматривать алые цветы.

«Песня девушки до самого конца была только clue-l-sophie [Алый завет]. Там не было neckt. Где то, о чём говорил старик, и что это значит? И вообще что именно отрицает её песню?»

— Может быть я просто надумываю…

Выражение лица Ксинса вдруг смягчилось.

«Совпадение имени знакомой мне девушки и произношения того «нечто», о котором говорил старик, это просто случайность и не более того».

— Скажи, Евамари, мы…

Внезапно пронёсся порыв капризного ветра.

Ветер унёс алые лепестки в неизвестную даль. А вместе с ними и те слова, которые собирался сказать Ксинс.

Ветер унёс и брызги волн, и их шум, и аромат.

— В этом месте рождается ветер?

Эти слова не были ни к кому обращены. Ответа не должно было быть. Но…

— Да. Таким образом, это место Начала, — послышался вдруг голос.

Прямо напротив Ксинса…

— Ты…

«С каких пор она здесь?»

В нескольких метрах от него стояла девочка лет тринадцати.

Её волосы были такими же алыми, как и цветы растущие у её ног.

— Хоть уже и прошло три года, но всё же рада встрече, Радужный песнопевец.

На девочке не было никакой одежды. Вместо этого её тело, подобно плащу, прикрывали длинные алые волосы, развевающиеся на ветру.

— Ксинс Эирвинкель. Я…

Девочка прикрыла глаза, как если бы она тосковала о чём-то, как если бы она улыбалась.

— Я всегда ждала тебя… больше чем Ева, больше чем кто-либо ещё.