Второй аккорд: Колыбель, сон, тихая ночь

За гигантскими главными воротами начиналась территория академии.

С обеих сторон мощёной дорожки высились прекрасные деревья. Немного впереди располагалась широкая площадь, на которой было несколько полянок со свежей зелёной травой. Вырезанный из белого камня, от чего его можно было принять за скульптуру, фонтан наполнял воздух живительной влагой. Вся территория академии напоминала парк.

— Это и есть академия Тремия? Как и ожидалось от недавно построенной школы: и здания, и территория просто прекрасные.

По дороге не спеша, будто на экскурсии, шло двое людей.

Одной из них была прикрывавшаяся от солнца зонтиком женщина. Из-под зонта, вышитого отражающими солнечный свет белыми нитями, выглядывали её серебристые волосы. Несмотря на отсутствующее выражение лица, казалось, будто её небесно-голубые глаза всегда улыбаются. Весь внешний вид женщины был каким-то иллюзорным. А аккуратно скроенная белая блузка с длинными рукавами привлекала к ней ещё больше внимания.

— Чудесное место, не так ли, старче?

— Ну не знаю, в конце концов, в этой академии директором работает тот старый хрыч.

Рядом с женщиной шёл старик, чей возраст приближался к семидесяти. Ростом он был на полголовы ниже спутницы, а его руки и ноги немного усохли. Седые волосы были коротко подстрижены. Но особенно чётко на его небольшом лице выделялись ярко сверкающие глаза джутового цвета[✱]Джут — растение семейства мальвовые. Вопреки нездоровому внешнему виду, походка этого пожилого человека, одетого в выцветший тёмно-синий костюм, была лёгкой. На спине он нёс длинное, больше собственного роста, металлическое копьё.

— Старый хрыч?

— Директор школы — Зеа Лордфил. Ты когда-нибудь слышала это имя, Тинка?

— К сожалению нет.

Женщина под зонтом немного покачала головой.

— Вот как? Ну и ладно. Нет никакой нужды знать имя этого тупицы.

— Вы выглядите очень довольным, старче.

Пожилой мужчина говорил почти таким же тоном, как и всегда. Однако эта женщина могла чувствовать даже небольшие изменения в его голосе.

— Ага. Мне не терпится повидаться с Адой, но сначала надо убедиться, что тот маразматик ещё жив, — кивнул старик в знак согласия.

В его словах чувствовалась сила.

— Ваш знакомый?

— Мы внимательно изучали навыки друг друга и не раз сражались в яростных боях в колизее. Нередко бывали у нас и матчи в открытом поле. Результат: сорок три победы и сорок два поражения. У меня на одну победу больше.

— Трудно даже определить, старый друг он или старый враг.

Наблюдая за довольным стариком, женщина в тайне насмешливо улыбнулась.

— В любом случае, я не могу сыграть в ящик раньше него. Поэтому, Тинка, впереди нас ждёт поле кровавой брани. Не теряй бдительности.

— Хорошо. Но зная Ваши годы, старче, прошу не слишком заводиться.

Женщина обращалась со стариком так, будто вела разговор с ребёнком. На вид ей было немногим меньше тридцати, но аура зрелости вокруг неё была намного сильнее всех женщин её возраста и была, скорее, ближе к вот этому пожилому мужчине. По этой причине в их разговоре не чувствовалось неравенства.

— Кстати, Тинка… Не могла бы перестать со «старче» или «зная Ваши годы»?

— Ох, а разве это плохо, старче? Ведь говорят, с годами приходит мудрость.

Взяв старика за усохшую руку, женщина улыбнулась веселее прежнего.

— Я не соперник для Тинки… — отчаявшись, повесил голову старик.

Впрочем, этот исход не значил, что женщина знала какую-то его слабость. Просто она умела с ним разговаривать. Несмотря на почтенный возраст старика, она быстро перетягивала его на своё поле.

— Ну что-ж, пойдёмте поговорим с великим певчим Зеа Лордфилом, некогда открывшем новую эру в истории колизея. Я жду с нетерпением.

— Эй, ты же недавно говорила, что не знаешь Зеа.

— Ха-ха, о чём это Вы?

И сразу же после этих слов женщина — Тинка Илейсон из «Ля минор» — подняла вверх руку, в которой держала чёрный чемодан .

Кабинет директора, расположенный в административном здании…

— Извини, Джессика, не могла бы ты заварить чай? — Внезапно заговорил сидевший в кресле директора старик.

Щуплый пожилой мужчина с характерным для себя спокойным и мягким выражением лица был одет в тёмно-синюю робу.

Директор академии Тремия, Зеа Лордфил, когда-то был одним из самых активных певчих, но примерно десять лет назад заявил о своём выходе на пенсию. Основав несколько школ песнопений в удалённых краях континента, сейчас он работал над воспитанием молодого поколения.

— Хорошо, подождите немного, сейчас сделаю.

Отложив документы в сторону, завуч Джессика поднялась из своего кресла. Несмотря на то, что по должности она была завучем, в последнее время она скорее занимала пост секретаря директора.

— Четыре чашки, пожалуйста.

«Четыре? Две для нас с директором, а ещё две для…»

— Мне недавно сообщили, что к нам прибыли два гостя.

— И кто же это?

— Парочка из «Ля минор». Ты слышала о гилшэ по имени Руфа?

После этих слов явно взволнованный директор посмотрел на часы

— К сожалению нет.

— Вот как? Ну и ладно. Нет никакой нужды знать имя этого тупицы. В любом случае, извини за спешку, но прошу тебя, срочно подготовь чай.

Директор частил, что случалось с ним крайне редко. Почему-то сегодня у него в словах чувствовалось больше силы, да и цвет кожи старика казался здоровее обычного.

— Хорошо, сделаю. Травяной чай и к нему немного сладостей, верно?

— Да. И ещё, пожалуйста, сделай чай как можно более горячим, прямо кипятком. Идеально было бы, если от одного касания можно обжечься… Самое то для приветствия того ненавистника всего горячего...

— Вы выглядите очень довольным, директор.

Хотя старик улыбался так же оживлённо, как и всегда, сейчас в дополнение к этому выражение его лица было невероятно простодушным, прямо как у ребёнка.

— Угу. Это потому что я давно не виделся с ним.

— Ваш знакомый?

— Мы внимательно изучали навыки друг друга и не раз сражались в яростных боях в колизее. Нередко бывали у нас и матчи в открытом поле. Результат: сорок три победы и сорок два поражения. У меня на одну победу больше.

— Трудно даже определить, старый друг он или старый враг.

Наблюдая за довольным стариком, Джессика в тайне насмешливо улыбнулась.

— В любом случае, я не могу сыграть в ящик раньше него. Итак… они пришли?

Директор выпрямился в кресле. И в это же время из коридора донёсся звук шагов двух людей.

Шаги замерли перед дверью кабинета.

— Прошу прощения, мы заходим, — послышался спокойный женский голос.

Величественная дверь открылась, и в комнату вошли двое. Сначала низкий и тощий старик, а вслед за ним изящная женщина.

— Приятно познакомиться, это Руфа Онс Гилшувешер, а я — Тинка Илейсон.

«Гилшувешер? Значит, этот старик — гилшэ».

Затем Джессика перевела взгляд на представившуюся женщину. Завучу уже доводилось слышать её имя. Насколько она помнила, Тинка была независимым учёным, изучавшим биологию призванных существ. Она обладала невероятной проницательностью и всегда была в центре внимания академического мира. В отличие от специализирующейся в одной сфере Салинарвы, Тинка любила заниматься исследованиями в разных областях, и, по слухам, преуспела не только в биологии, но и в медицине.

«Оставим меня и эту женщину в стороне. Почему-то между нашим директором и этим гилшэ прямо искры летают».

— Десять лет прошло… Давно не виделись, Зеа.

— И правда. Как погляжу, ты всё ещё жив. Какой упрямый.

Одновременно с этой провокационной фразой, директор энергично поднялся с места.

— Хоть я и выгляжу невзрачно, я всё равно не проиграю молодым гилшэ. А вот ты, сидя в кресле директора, уже, наверно, выжил из ума и забыл все песнопения.

— Что ты несёшь, забыл что ли? За все наши с тобой поединки у меня на одну победу больше.

— Ты что, не проснулся ещё что ли? На одну победу больше у меня.

Вокруг двух сверливших друг друга взглядами стариков воцарилась напряжённая атмосфера. Джессика не знала деталей, но насколько она могла понять, оба утверждали, что у них на одну победу больше.

— Отлично! Ты, наконец, попался. Здесь и начнётся наша финальная… — одновременно заговорили старики.

— Старче, давайте сначала поговорим об основном деле.

— Директор, чай готов. Господин Руфа, госпожа Тинка, прошу садиться.

Джессика поставила на стол для гостей чашки с травяным чаем.

— Хм… и правда, — не сговариваясь одновременно ответили директор и гилшэ.

Несмотря на свою несовместимость, характерами они очень напоминали друг друга.

— Ох, какой чудесный чай. Просто восхитительный аромат.

Когда женщина из «Ля минор» взяла чашку в руку, выражение её лица просветлело.

— О, Тинке редко что-то хвалит. В таком случае я тоже попробую.

С этими словами Руфа поднёс чашку ко рту. И следующий же момент…

— Кха-а-а-а-а-а! З-зеа, мерзавец! Ты меня обманул!

Кабинет директора огласил полный мучения крик старика.

— Ой, Руфа, что-то случилось? — невинно поинтересовался очень довольно улыбающийся директор. — Чтобы придать живости твоему усохшему мозгу, я специально попросил приготовить особенно горячий чай… А! Ты же совсем не переносишь горячей пищи. Прошу прощения, в последнее время я стал ужасно забывчив. Вот и этот факт я тоже упустил.

— Ха-ха-ха... Че-е-его? Я так и знал, что твой мозг окончательно сгнил.

На лице по-прежнему державшего чашку в руке старика-гилшэ возникла зловещая улыбка.

— И всё же этот чай действительно очень горячий. Даже я могу нечаянно разжать руку с чашкой.

— А?

Но прежде, чем на лице директора успело возникнуть озадаченное выражение…

— Ой, соскользнуло.

Чашка в руке старика из «Ля минор» наклонилась. Кипящий чай безжалостно пролился на руку находящегося поблизости директора.

— У-а-а-а-а-а-а?! — вскрикнул, извиваясь от боли, директор. — Будь ты проклят, Руфа! Ты перешёл черту, мерзавец!

— Ой, извини. В последнее время у меня не осталось силы в руках, даже гил нормально держать не могу… В любом случае, Тинка, ты неплохо справилась с этим невыносимо горячим чаем.

— Да. Это потому что мне хватило одного аромата, я практически не прикасалась к чаю, — мгновенно ответила потянувшаяся рукой за конфетами женщина.

Скорее всего, она предугадала всё ещё в самом начале.

— Старче, Вы же сами недавно сказали: «Впереди нас ждёт поле кровавой схватки. Не теряй бдительности ни на мгновение», — разве нет?

— Я не соперник для Тинки… — устало выдохнул старик-гилшэ.

Осмотрев его довольным взглядом, женщина элегантно поднялась из-за стола.

— Благодарю за чай и сладости. Прошу прощения, но я пойду. Я собираюсь сходить к малышке Аде. А, кстати, ребята, которых зовут Нейт и Клюэль учатся с ней в одном классе, верно?

Административное здание, медпункт.

— Как там Клулу?.. — необычно грустным голосом пробормотала Мио, словно разговаривая сама с собой.

— Всё будет хорошо, обязательно.

Опустившись на лавочку рядом с неподвижной Мио, Нейт подался вперёд и сложил руки на груди.

— Дегидратация из-за высокой температуры, — кивнула сотрудница медпункта, тонкая женщина в очках лет сорока на вид, положив на лоб Клюэль пакетик со льдом. — Хотелось бы мне так думать, но заключение я сделать не могу...

— Эм, что это значит?

— Слишком уж она много потеет, да и дрожит, словно сильно замерзла. Для дегидратации сиптомы слишком уж сильные. К тому же совершенно непонятно, почему она не приходит в сознание… И ещё. Она ведь уже отдыхала здесь во время временного закрытия школы. Как раз из-за внезапной потери сознания по неизвестной причине.

Мио и Нейт невольно переглянулись.

«Действительно. Тогда у Клюэль впервые было что-то не так со здоровьем».

— Судя по результатам медосмотра при поступлении в академию, она была абсолютно здорова. Не похоже, чтобы у неё были какие-то хронические заболевания. В таком случае, единственное, что остаётся — какая-то внезапная причина, но…

«Но ничего не приходит на ум».

Тоже самое подумали и Мио, и Нейт.

— Если причина неизвестна, Вы не сможете вылечить Клюэль?

— Скорее всего, полное излечение будет затруднено.

«Значит, остаётся только ждать, пока она не выздоровеет сама».

— Вот как?..

Нейт расстроенно опустил плечи, и в этот же момент раздался знакомый звон.

Звон, оповещавший о конце теста и одновременно о конце учебного дня. Сегодня сразу же после окончания теста, все ученики могли возвращаться домой.

— Вы тоже можете идти домой. За остальным пригляжу я.

— Пожалуйста, позвольте нам остаться, — покачал головой Нейт.

«Я ни за что не уйду. До тех пор, пока Клюэль не проснётся».

— Но…

— Прошу Вас. Я могу Вам в чём-то помочь, о чём бы Вы ни попросили!

«Я не могу помочь тебе с песнопением, но могу хотя бы побыть с тобой», — сказала ему Клюэль посреди объятого пламенем состязания. — «Все хорошо. Я буду рядом с тобой. Давай призывать вместе».

«В этот раз моя очередь. Даже если я не могу ничего сделать, даже если могу только быть рядом… Я не хочу никому уступать это право».

Звон утих. Большая часть одноклассников разошлась по домам и в классе воцарилась тишина.

«Что же происходит?»

Пристально смотря на небо за окном, Ада перебирала мысли.

«Вышедшие из-под контроля во время состязания «яйца». Серые песнопения. Странности со здоровьем Клюэль. К тому же тот загадочный противник, на которого я нарвалась в женском общежитии. Слишком много происшествий сконцентрировалось в одном месте. Их уже нельзя считать отдельными событиями. Вполне возможно, что все они как-то связаны, а мы пока этого просто не замечаем».

«Ученица в сопровождении называемого иллюзией Феникса, самая молодая гилшувешер в истории. И они оказались в одной школе, а потом собрались здесь этой ночью! Какая аномалия! Как же мне весело!» — вспомнились Аде слова серого песнопевца — «Необыкновенные порой привлекают к себе необыкновенных. В этой академии вас только двое? Или же где-то в ещё неизвестном мне месте существует привлечённая вами истинная ересь?.. Я запомню ваши лица. Поняли?»

«А кстати, он ведь говорит о чём-то сходном с нынешней ситуацией. Фактор ереси. Нечто, привлекающее неопределённость».

— Между прочим, песнопения цвета Ночи Малыша тоже в этом ряду?

«Если подумать, всё началось с того, что он перевёлся в академию. И инцидент с «яйцами», и серые песнопения, и загадочный противник, и плохое здоровье Клюэль — все события закручиваются в водоворот. Что если песнопения цвета Ночи Нейта находятся невероятно близко к его центру?»

— Как-то сложно. Не знаю что делать.

«Нейт сейчас вместе с Мио в медпункте рядом с Клюэль. Обычно он довольно послушный, но иногда становится невероятно упрямым. Особенно, когда дело касается Клюэль. Не сложно представить, что он может даже бросить все занятия и поселиться в медпункте пока она не проснётся».

— Хм, что же делать?

Усевшись на ближайший стул, Ада откинулась на его спинку. Из-за беспокойства Кейт, что ученики будут слишком шуметь рядом с пациентом, был установлен ограничение на визиты к Клюэль. Да и это разрешено было только потому, что Нейт и Мио почти всегда были рядом с ней.

— Ничего не поделаешь. Может, мне тоже пойти напроситься и посмотреть на её?

«В настоящий момент слишком много всего непонятного. Чем попусту беспокоится, лучше сперва проведать подругу, здоровье которой вызывает тревогу».

И в тот же момент, когда Ада вскочила со стула…

— О, это же малышка Ада. Куда собралась?

— Э?..

У двери в класс стояла неизвестно откуда взявшаяся знакомая женщина.

«Серебристые волосы и небесно-голубые глаза. Фальшиво-невинная улыбка и иллюзорный внешний вид. Мы не виделись почти год, но ошибки быть не может».

— Ой, это же ты, Тинка?

«Почему в академии кто-то из «Ля минор»?»

— Давно не виделись. Ты как, здорова?

— Ну да, здорова. А почему ты здесь?

— Как почему? Из-за того дела, о котором ты сообщила. Я хотела услышать о нём от тебя напрямую. Для меня, как исследователя биологии призванных существ, это была очень интересная информация. — ответила как всегда спокойная женщина.

— Вот как. Действительно, ты же биолог призванных существ… О! Я тут вспомнила, Тинка!

«Она не только специалист по призванным существам. Она настолько же талантлива, как и Салинарва. У неё есть ещё одна сфера деятельности».

— Тинка! У тебя, же есть квалификация врача?

— Да. Хотя я просто хотела заняться чем-то ещё помимо основной специальности.

«У неё в руке чёрный чемодан. Помню, однажды она мне его показывала. Там внутри средства для проведения медосмотра».

— Послушай, не могла бы ты осмотреть одну девушку?

В кабинете директора сидели два старика, которые полностью уладили все свои разногласия и расхождения.

— Итак, на этом закончим с драмой воссоединения спустя долгие годы и прекратим все стычки. Как директор, я хочу услышать, что побудило тебя, члена «Ля минор», приехать сюда.

— Хм, ты не получал сообщения от Ады?

Услышав вопрос нахмурившегося Руфы, Зеа ненадолго погрузился в размышления.

— О серых песнопениях?

— Нет, о другом деле. О возможности, что в академию вторглось нечто, не относящееся к ним.

Какой-то загадочный противник. По словам Ады, это было полностью невидимое человеческому глазу существо.

Разумеется, учителя, включая директора и завуча, уже обсуждали этот вопрос. Всё-таки сообщение пришло не от обычного ученика, а от Ады, носящей звание гилшувешер, что значительно повышало достоверность сведений.

— Да, я уже один раз о нём спрашивал. На всякий случай, учителя дежурят ночью по очереди.

— Замечательно. В итоге, академия что-нибудь отыскала?

В ответ на вопрос пожилого гилшэ, директор медленно покачал головой.

— Совсем ничего. Среди учителей уже возникло мнение, что, сообщение было ошибочным.

— Ясно. В таком случае, Зеа, мне бы хотелось услышать твоё мнение.

— Если сообщение Ады правдиво, то приходится признать… — директор говорил сдавленным голосом, уставившись на стоявшую перед ним чашку с чаем, — возможность существования совершенно другого цвета песнопений, отличающегося от пяти.

— Как серые песнопения?

Зеа снова покачал головой.

— Нет, если научный мир станет их обсуждать, то в конце концов возобладает мнение, что они всё-таки лишь подвид Белого. Я говорю о чём-то другом, нежели такие подвиды, о совершенно еретическом цвете… Таком, как цвет Ночи.

По поводу песнопений цвета Ночи до сих пор не велось никаких исследований. К примеру, если бы потребовалась изгнать обратной песней какое-то призванное ими существо, даже гилшувешер не смог бы ничего сделать. В любом случае, этот цвет очень отличался от существующих пяти.

— Я слышал о песнопениях цвета Ночи от Ксинса и Салинарвы. Но разумеется, такой упрямый человек, как я, просто так не поверит в обычные слова, пока не увидит это своими глазами.

От таких слов пожилого гилшэ, рассматривающего круги на поверхности чая, выражение лица директора немного смягчилось.

— Этот мальчик сейчас в академии, поэтому ты можешь зайти к нему после занятий. Но поскольку он ещё совсем юн, я бы хотел, чтобы ты не слишком его мучал.

— Понятно. Есть ещё один вопрос. Я слышал, что у тебя в академии есть девушка, которая почему-то беспокоит Салинарву.

— Да?

— Вроде бы её зовут Клюэль Софи Нэт. По словам Салинарвы, у неё невероятный талант к красным песнопениям.

Когда прозвучало «Клюэль Софи Нэт», директор шумно вздохнул и с кривой улыбкой на лице откинулся на спинку кресла. Взгляд его был устремлён на тёмно-красный ковёр.

— Да… действительно. Эта девушка — особый случай.

— Когда я впервые услышал о ней, то предположил, что она — великая сингулярность, вроде Нессириса.

Во время призыва существ песнопением невероятно редко случалось, что появлялся некий аномальный вид, намного превосходящий своими возможностями обычных существ. Вероятность этого была одна стотысячная, нет, скорее, одна миллионная. Когда, каким катализатором — все условия призыва таких видов были неизвестны. Даже Радужный певчий мог пытаться тысячу раз и не призвать ни одного, а какой-нибудь первоклассник мог сделать это с первой попытки. Чаще всего подобные случаи считали чистой удачей.

Однако в истории существовали примеры нескольких певчих, все призываемые существа которых становились аномальными видами. Таких певчих, обладающих особенной склонностью к аномальному, называли великими сингулярностями. В настоящее время, одним из таковых был второй номер «Ля минор» Нессирис.

— Нет, она не великая сингулярность, — не сводя глаз с ковра, отрезал директор. — Да, великие сингулярности обладают особенным талантом, но даже они не выходят за рамки законов песнопений. Возможности призываемых ими существ огромны, но сами типы существ обычны.

— Тогда в чём талант этой девушки?

— Не знаю... — открыто высказал свои мысли Зеа.

Этот вопрос обсуждался среди учителей каждый день на протяжении уже целой недели.

— Она призывает Феникса и легко исполняет песнопения с катализатором, который закрыт преступлением. И у меня есть ощущение… что даже это лишь часть её силы. Она ещё первоклассница, не закончившая даже базовые курсы, поэтому её нельзя поставить в один ряд с исключениями, вроде великих сингулярностей. Но даже если считать её великой сингулярностью… я сомневаюсь, что она могла бы настолько свободно исполнять песнопения.

— Ну раз ты так говоришь…

То ли от восхищения, то ли от удивления, пожилой гилшэ сложил руки на груди.

— Может быть уже сменилась эпоха. А мы с тобой слишком постарели, — необычно хриплым и грустным голосом ответил директор. — Ксинс, мальчик с песнопениями цвета Ночи, теперь девушка красных песнопений. Начал дуть новый ветер. А всё, что мы можем — наблюдать за взлетающими на нём птенцами.

— Хо-хо. А я-то думал пока оставаться в деле. Такой вариант тоже есть, верно?

Посмотрев на самоуничижительно усмехнувшегося гилшэ, директор многозначительно улыбнулся и хлопнул его по плечу.

— Но на практике это оказалось неожиданно интересно. В конце концов, этим делом тоже стоит заниматься. Например, что ты скажешь о нынешних гилшэ?

— Ну, они неплохи. Но у многих молодых людей сейчас не хватает выдержки. В юности у меня было больше энергии…

Взяв в руки чашки с наконец остывшим чаем, два старых друга ещё долго вели приятную беседу.

Нейт вытер полотенцем выступивший на лбу девушки пот, затем заменил пакетик с растаявшим льдом на новый.

«Навевает воспоминания…»

Вымыв полотенце и повесив его сушиться внутри комнаты, Нейт посмотрел на спящую Клюэль.

«Я смутно помню, как когда-то давно у меня была температура. Мама ухаживала за мной также».

— Пожалуйста, поправляйся скорее…

«Мне не хватает знаний, чтобы определить без сознания она или просто спит. Сейчас, когда она не отвечает, я могу только надеяться на её выздоровление».

Тук.

В дверь медпункта аккуратно постучали.

«Госпожа Кейт?»

— Прошу прощения, я вхожу.

Дверь беззвучно и открылась и в комнату вошла незнакомая Нейту женщина. У неё были серебристые волосы и небесно-голубые глаза, а сама она выглядела расслабленной. Её белая блузка с длинными рукавами напоминала врачебный халат.

«Может быть, врач академии пригласила специалиста извне?»

— Эм-м, Вы врач?

— Можно и так сказать. Квалификация врача у меня тоже есть.

Женщина поставила чёрный чемодан на стол, а выражение её лица смягчилось.

— Моя основная специальность — биология призванных существ. Приятно, познакомиться, Нейт Йеллемиас. Я слышала о тебе от Ксинса.

«От господина Ксинса? Знакомые Радужного певчего. Обычно от этих слов на ум приходят отец Ады и Салинарва. Все они состоят в организации, которая называется «Ля минор». Значит и эта женщина тоже?»

— Немного запоздало представлюсь. Меня зовут Тинка Илейсон. Буду рада, если будешь звать меня просто Тинка. Хоть я и работаю независимым исследователем, но так же являюсь членом «Ля минор».

«Так и думал. Она тоже одна из них».

— А где врач? — осмотрев весь медпункт, поинтересовалась женщина.

— Ох, она сейчас в учительской. Разговаривает с нашим классным руководителем.

— Понятно. Кстати, мне сказали, что с тобой здесь была ещё одна девушка.

«Ещё одна девушка? Она, наверно о Мио».

— Поскольку она живёт далеко, и ей обязательно надо было вернуться домой, она недавно ушла.

— Вот как. Значит, ты сейчас присматриваешь за Клюэль в одиночку. Тяжело наверно?

— Н-нет… Между прочим, почему вы здесь, госпожа Тинка?

На лице женщины возникло довольное выражение, словно она услышала нечто приятное.

— Можно сказать, что я пришла тебе помочь.

Тонкой рукой она вставила ключ в замок и открыла чемодан.

Внутри были ровными рядами разложены инструменты, которые замечательно подошли бы школьной лаборатории.

«Насколько я помню, вот этот инструмент, состоящий из резиновых трубочек и головки для сбора звука, называется стетоскоп. Им пользуются врачи на медосмотре. А ещё тут медицинский термометр, шприц и другие мелкие инструменты. Есть даже такие, которыми я совсем не представляю, как пользоваться».

— Всё это нужно для обследования?

— Есть для обследования, есть для лечения... Много чего есть. Правда, я ношу только те, что более менее компактные.

Женщина всё продолжала вынимать инструменты из чемодана.

— Ада попросила меня осмотреть твою ненаглядную.

«Ах да, Ада же знакома с членами «Ля минор»».

— Итак, сейчас мы немедленно приступим к хирургической операции…

На этих словах Тинка достала из чемодана острый металлический предмет похожий на нож.

«Вроде это называется скальпелем? Ага, всё понятно. Хирургическая операцая. Это надежно».

Убеждённый совершенно равнодушным видом Тинки, Нейт машинально кивнул, а затем…

— Операция?!..

Нейт сорвал голос слишком громким криком.

— Нет-нет, нельзя! Бедная Клюэль, это же так больно!

Мальчик встал перед кроватью, разведя руки в стороны.

— Нейт, не кричи в медпункте.

Ничуть не рассерженная женщина улыбнулась и надела стетоскоп.

— Успокойся, я пошутила. Я просто хотела подразнить тебя и посмотреть на реакцию.

— Так жестоко…

«Это же ничем не отличается от моих разговор с Адой или Сержес».

— А ты и правда невинный.

С выражением притворного непонимания на лице женщина осмотрела его напоминающими драгоценные камни глазами.

— Когда я услышала о цвете Ночи, мне подумалось, что пользующийся ими человек будет мрачным и хитрым, но… Если я и могу что-то сказать о тебе, так только то, что ты чист и невинен. Это и не в хорошем и не в плохом смысле. Скорее кажется, что ты бесцветен.

— Вот как?

«Хотя она и говорит обо мне, но я ничего не понимаю. Вот и как мне лучше ответить на слова о том, что я «бесцветен»?»

— Ну, оставим это в стороне… Сейчас меня больше беспокоит её состояние.

Подойдя к кровати, Тинки откинула тонкое покрывало, укрывавшее девушку.

— Прошу прощения.

Затем она принялась расстёгивать пуговицы на груди у Клюэль.

«Эй-эй… Подождите-ка. Есть ощущение, что мне не стоит здесь находиться».

— Что такое, Нейт? Почему ты пятишься?

— Нет-нет, ничего… Знаете… Мне надо ненадолго выйти!

Нейт вылетел из медпункта, прежде чем врач закончила раздевать Клюэль,

«Я ничего не видел!»

— Как расточительно. А ведь она, наконец, уснула и не стала бы возражать, если бы ты посмотрел на неё вблизи.

Вспомнив выражение лица в панике сбежавшего мальчика, Тинка криво улыбнулась.

«Редкая в наши дни невинность».

— Ты действительно ей дорожишь.

Заменив пакетик со льдом, Тинка заметила бережно вымытое полотенце, сушившееся внутри комнаты.

«Скорее всего, он специально повесил полотенце сушиться здесь, чтобы поддерживать уровень влажности. Он прикладывал все усилия и делал всё что мог».

— Приступим…

Расстегнув пуговицы на форме, Тинка обнажила грудь девушки. Уже по движениям груди она смогла понять, что дышит Клюэль нормально.

— Извини, тебе, наверное, холодно.

Тинка сняла с девушки и форму, и нижнее бельё, а затем приложила стетоскоп. Закрыв глаза, она сосредоточилась на обследовании.

«Звук дыхания нормальный, шумов нет».

— Высокая температура по неизвестной причине, потом кома… После внешнего осмотра и прослушивания нарушений не выявлено, теперь…

Тинка всё записывала в заранее приготовленную медицинскую карту. Обычно медкарты использовались для фиксации болезни и назначенного лечения, но в этот раз Тинка пользовалась ей, скорее, как записной книжкой.

«Причина неизвестна. Если предположить, что это новая неизвестная болезнь, то она может заразить других людей».

Тинка занялась пальпацией, аккуратно прощупывая грудь девушки. Постепенно она спускалась ниже к животу.

«Натяжения на периферии внутри органов или смещений не наблюдается. В зоне живота также. Кожа в идеальном состоянии. Кажется, будто она такая гладкая, что отражает воду».

Однако…

У Тинки невольно перехватило дыхание.

«Она настолько красива…»

Полностью нагая девушка продолжала спать.

Тинка и сама понимала, насколько это неосторожная мысль. Но даже для неё, человека того же пола, фигура девушки казалась ошеломительно прекрасной. Прекрасной настолько, что Тинка загляделась на неё, забыв обо всём.

Даже в состоянии сна девушка выглядела так, словно улыбалась, и этот вид загадочным образом контрастировал с её длинными волосами, которые как будто сияли алым. Её кожа, напоминающая благородный белый фарфор, была словно прозрачная, однако на ней не было видно ни единого пятнышка грязи. Когда девушка была одета в форму, то казалась слишком тонкой, но сейчас, после взгляда на голое тело было видно, что она обладает очаровательной, изящной, женственной фигурой. Правильнее было даже сказать, пышной.

Но даже при всём этом, совсем не возникало похожего на лесть вульгарного впечатления. Тело девушки было выше этого и находилось прямо на той границе, где его можно было называть чувственным.

— Я поражена… Очень-очень сильно.

Перестав двигать пальцем, Тинка мысленно подняла взгляд к небу.

Перед ней находилась девушка, одарённая идеальным, чистейшим очарованием.

Когда Тинка впервые увидела одетую в форму академии девушку, её сразу же посетило ощущение, будто та бессознательно отвергает прикрытие в виде одежды.

Девушка продолжала спать.

— Клюэль Софи Нэт, хм?

«И все же, откуда это чувство дискомфорта?»

Наблюдая за спящей девушкой, Тинка сощурилась. Такое выражение лица было для неё крайне необычным.

«Что-то здесь не так».

Как практикующий врач, Тинка осматривала многих пациентов: от мальчишки с обычной простудой, до старика, сражающегося с неизлечимой болезнью. Но ей почему-то казалось, что вот эта вот девушка находится на один малюсенький шаг в другом мире, нежели все её предыдущие пациенты.

Однако причина этого была неясна. Тинка даже чувствовала, что это было нечто самое элементарное, и именно поэтому его упускали из виду.

— Понятно…

Вновь надев на девушку нижнее бельё, Тинка едва заметно улыбнулась

— Мне кажется, я немного поняла причину, почему ты так сильно задумалась о ней, Салинарва, — тихо пробормотала Тинка, вспомнив подругу, наверняка, занятую сейчас анализом «яиц» в лабораториях главного управления Келберкского исследовательского института.

По багровому небу маленькими пятнами распространялся чёрный занавес. Положив обе руки а стол, Кейт наблюдала за видом в окне.

«Солнце стало заходить быстрее…»

— Кейт, ты как, закончила?

Среднего роста и возраста учитель в тёмно-синем костюме уронил на стол крупную стопку бумаг. Его отличительной чертой было всегда улыбающееся лицо с узкими глазами-щёлочками. Он преподавал первоклассникам Surisuz.

— А, это ты, Син? Уже скоро закончу. Как я и думала, после летних каникул ученики лентяйничают.

Кейт была занята проверкой сегодняшнего теста. Чтобы обеспечить беспристрастность, учителя на время менялись работами классов, поэтому тесты класса Кейта проверял Син.

— Да, так каждый год. После летних каникул результаты улучшаются только у одного или двух человек. В твоём классе как раз есть одна такая редкая ученица.

— Мио Лентир?

— Да. Её тест прям само совершенство… А вот Аде и Сержес как всегда потребуются дополнительные занятия.

— Они уже к этому готовы.

Кейт приняла всю стопку проверенных работ и пересчитала их.

На одном из листов стояли почти максимальные баллы. Он, как обычно, принадлежал Мио. Затем под руку Кейт попались почти пустые листы с близкими к нулю оценками, и когда она проверила имена, то, разумеется, там оказались Ада и Сержес. В целом распределение оценок оказалось примерно таким, как Кейт и предполагала.

«Что это?..»

На одном единственном листе не оказалось красных пометок вообще.

— Син, ты на одной из работ не поставил оценки…

— Правильно. Я хотел бы её обсудить.

«Имя ученицы — Клюэль Софи Нэт?»

— А, понятно, она не писала тест, поэтому даже чистый лист … — начала было говорить Кейт, но внезапно её внимание захватило написанное на листе. — Син… Что это вообще такое?..

Все места для ответов на листочке теста были заполнены строчками текста.

— Проблема в этих ответах.

С выражением растерянности на лице Син указал на один из вопросов теста:

Вопрос 6

Профессор Салусия Ин Ашугалт обосновала сходства и различия в эффектах естественных и искусственных катализаторов. Укажите дату и место проведение её эксперимента. Выскажите своё мнение о причине выбора места эксперимента и сравните его с общепринятым.

Ответ 6

Дата эксперимента: gohre-l-het 1,119,549,261

Место эксперимента: shantelopia-l-net 715,372,453 shantelocia-l-net 211,806,011

Общепринятое мнение: не зафиксировано

Личное мнение: не зафиксировано

«Это какой-то шифр?»

— Мне было это сложно понять… Сначала я подумал, что это какая-то дурная шутка, но в остальных вопросах написано почти тоже самое.

Кейт быстро проглядела весь лист. Все ответы были написаны очень систематично.

«То есть, тут всё сокращено либо до больших чисел, либо до «не зафиксировано»? Смысла написанного я не понимаю, но могу предположить, что оно следует определённым правилам… Но что тогда значит «не зафиксировано»?».

— Поняла. Спасибо, Син. Я займусь этим.

— Нет-нет, прошу прощения за беспокойство.

Когда Син ушёл, Кейт снова сосредоточилась на листочке с ответами.

«Шифр? Нет. Неужели эти цифры…»

Оставив этот листок на столе, Кейт убрала остальные в папку.

«Если среди моих знакомых и есть тот, кто может понять смысл написанного, так только он».

Кейт в спешке выскочила в освещённый заходящим солнцем коридор.

Дверь медпункта беззвучно открылась.

— Прости, что пришлось подождать.

После слов Тинки, Нейт подошёл к дверям.

«Похоже, осмотр закончился…»

Внутри медпункта почти ничего не изменилось. Клюэль по-прежнему спала на кровати. Единственным изменением было то, что её форма теперь висела на вешалке.

— Поскольку она сильно потела во сне, я решила переодеть её в больничные одежды. Это и заняло большую часть времени.

— Скажите, как она?

— Прежде всего, не похоже, чтобы её состояние могло резко ухудшиться, но…

Прервавшись на середине фразы, Тинка напряглась и сложила руки на груди.

— С другой стороны, признаков выздоровления тоже не видно.

«Другими словами, если всё останется так, как есть, то Клюэль не проснётся?»

— Не может…

— Причина же пока неизвестна, — грустно покачала головой Тинка.

«Причина? Какая может быть причина? Ничего не приходит на ум. Насколько далеко в прошлое я должен вернуться, чтобы найти причину того, что мучает Клюэль?»

Когда же всё началось?

— А… — тихо-тихо выдохнул Нейт.

«Эти слова, похожие на слуховую галлюцинацию, я слышал вчера перед кафетерием».

— Началось… начало это… Неужели…

— Что-то случилось?

В ответ на взгляд женщины Нейт лишь задумчиво покачал головой.

— Нет…

«У меня пока нет явных доказательств. Но возможно, что эти слова были сообщением от Клюэль? Обо всём неизвестном, что окружает её? Может быть, я пока не замечаю чего-то очень важного?»