Ничто Коёми

Что же касается Кагэнуй Ёдзуру, то она действительно не могла ходить по дорогам. И это не фигура речи, не какая-нибудь метафора или аллегория. Поверхность земли была для неё под запретом, и она жила с этими ограничениями каждый божий день.

Если не углубляться в суть запрета, то любому покажется, что подобные ограничения смахивают на детскую забаву.

Представлять, что земля покрыта лавой, вставать на лестницы, строительные блоки… Скакать по поверхностям любых объектов, только не по земле. Другими словами, она как будто всю жизнь в одиночку играет в такаони[✱] Вид салочек, в котором ведущий не может осалить другого, когда тот находится выше него.. Даже в тот день, когда мы впервые повстречались, Кагэнуй Ёдзуру стояла на почтовом ящике.

Ну, для детей подобное поведение — всего лишь игра, а вот взрослому человеку так себя вести странно до крайности. Более того, дети могут скакать повсюду главным образом потому, что у них небольшой вес тела, чего не скажешь о взрослых: они куда тяжелее. И мне кажется, именно эти ежедневные чудачества помогли Кагэнуй Ёдзуру развить свои незаурядные физические способности.

Но сколько ни пытайся представить ситуацию в лучшем свете, Кагэнуй Ёдзуру была и остаётся странной, причём настолько, что я даже не решался затрагивать тему её привычек и задавать ей какие-либо вопросы по этому поводу.

Однако некоторые моменты в наших с ней беседах и разговор с одним любителем оригами позволили мне понять, что у Кагэнуй Ёдзуру достаточно веских причин для такого странного поведения. И дело отнюдь не в желании натренировать своё тело или поиграть в какую-то игру. Несмотря на то, что у Кагэнуй Ёдзуру есть реальные основания не ходить по земле, без определённого уровня самодисциплины она бы, конечно, не справилась.

Как её враг, или…

Как тот, кто однажды вышел против неё один на один… Вернее, как тот, кого она дырявила насквозь бесчисленное множество раз, могу сказать лишь одно: на всём белом свете не найти человека страшнее Кагэнуй Ёдзуру.

Я встречался со многими специалистами, и среди них всех, включая Ошино, она была самой жуткой натурой.

Я боялся её.

Кагэнуй Ёдзуру наводила ужас похлеще странности.

И всегда была сильнее любого демона.

Оммёдзи, способная уничтожать странности лишь одной грубой силой, встречается ещё реже, чем сами странности. И только поэтому её жизненные принципы уже аномальны, хотя по факту просты и понятны.

Можно сказать, что стохастичность её поведения проявляется через запрет ходить по дорогам, но именно эта черта и символизирует аномальность её принципов.

Кстати, однажды она рассказала мне, почему стала специалисткой по бессмертным странностям. «В этом деле невозможно перестараться», — пояснила Кагэнуй Ёдзуру, но мне было интересно, так ли это? Стоит ли принимать её слова за чистую монету?

Методы работы Кагэнуй Ёдзуру до безобразия просты, а сама она куда более понятный человек, в отличие от того же Ошино или Кайки, но вместе с тем настолько асоциальна, что не может влиться в общество… Когда-нибудь я спрошу у неё; у женщины, всё еще не утратившей человеческую сущность; у неё, живущей во тьме, что пугает сильнее странностей…

Я спрошу у неё, не способной ходить по дорогам…

Спрошу, что она считает путём.

Но я почему-то уверен, что не услышу ничего, кроме:

— Мой путь там, где я хожу. 

— Хэй!

— Кьях!

— Хэй! Хэй!

— Кьях! Кьях!

Со стороны эти вопли могли сойти за милые дурачества двух закадычных друзей, но в реальности всё было с точностью наоборот. Кагэнуй-сан жестоко избивала меня… Это ещё мягко сказано.

И напоследок:

— Хэй!

Кагэнуй-сан резко зарядила мне ногой в бок (это было похоже на приём из французского бокса), словно я какой-то Дарума Отоси[✱] Традиционная японская игра, в начале которой ставится ровная башенка из, например, шести частей (головы Дарумы и пяти разноцветных блоков). Цель игры — специальным молоточком выбить все блоки из-под головы, чтобы она не опрокинулась., из которого она хотела вышибить центральный блок, после чего я упал на обе лопатки, и таким образом наш обмен любезностями закончился.

— Что-то ты дюже обмякший. Ещё прошлым летом ты не казался таким бесхребетным.

«Пусть я тогда и переломала тебе все косточки до единой», — добавила Кагэнуй-сан, напряглась всем телом и взмыла в воздух, чтобы приземлиться на новёхонький торо[✱] Традиционный японский светильник, сделанный из камня, дерева или металла. Используется в частности возле синтоистских святилищ и храмов..

Если стоять на торо священного храма, можно навлечь на себя проклятие, но раз бог покинул это место, вряд ли что-нибудь случится. Впрочем, даже если бы в храме остался бог, он бы наверняка простил Кагэнуй-сан, поскольку она не может ходить по земле.

К тому же я сам разлегся посреди храмовой дороги[✱] Середина сандо (храмовая дорога) называется сэйтю. Считается, что по сэйтю ходят ками, поэтому прихожане должны идти по краям дороги и не ступать на середину., так что не мне упрекать Кагэнуй-сан в богохульстве.

— Кхе… — простонал я.

Казалось, что моё тело — один сплошной синяк.

— Как так-то… У нас же ограничение стоит… Драки запрещены…

— Не было такого. Под запретом только разрушение четвёртой стены.

— Серьёзно?.. Вот это недоразумение…

— Слушай, ты ж ведь сам вызвал меня на бой. Поздно заднюю давать.

— Это да…

Так и было.

Ужасная ошибка!

Если я не расскажу, как на самом деле обстоят дела, вы можете заподозрить меня в суицидальных наклонностях. Я действительно попросил Кагэнуй-сан подраться со мной... Хотя не столько подраться…

Я только спросил, каким видом боевых искусств она владеет.

А в результате получил по полной программе.

— На сей раз я нехило так сдерживаюсь. Дерусь снисходительно.

— Да, я прямо чувствую…

Вот было бы здорово, умей вы держать эмоции внутри и относиться ко мне с большей снисходительностью… А не вытаскивали моё нутро наружу, превращая меня в решето.

— Ощущаю всю остроту[✱] В предыдущей реплике Коёми употребляет слово «чувствовать» (яп. 感じる кандзиру), а в этой добавляет «ощущать всю остроту чего-л.» (яп. 痛感するцу:кан суру). Во втором слове тоже есть иероглиф «чувство», только к нему ещё добавляется «боль».…

— Между прочим, ты чего добиться-то хочешь, а? Вдруг взял и вызвал меня на бой…

— …

А я-то думал, что она приняла мой безрассудный вызов, не переспросив и ничего не уточнив, как раз потому, что знала о моём положении дел. Но Кагэнуй-сан, видимо, была не прочь избить меня без какой бы то ни было причины, просто так.

Поразительная женщина.

И крайне способная.

Кагэнуй-сан была однокурсницей Ошино, поэтому я невольно ожидал, что она точно так же, как и он, будет «видеть меня насквозь». Но эта женщина была слеплена из другого теста и совершенно не походила ни на Ошино, ни даже на Кайки.

Она была простым человеком в самом хорошем значении этого слова.

Впрочем, и в плохом смысле тоже.

Можно сказать, что у Кагэнуй-сан и у истребляемых ею странностей есть нечто общее: и при общении с первой, и при уничтожении вторых нужен особый подход.

— Ха…

Однажды в конце февраля я пришёл в Храм Северной Белой Змеи. С лёгким сердцем сюда точно не заявишься. Да и как? Здесь я уже не раз оказывался в ситуациях, когда моя жизнь висела на волоске, а недавно в его покинутых богом стенах умер человек… Но что поделать? Я должен был встретиться со специалисткой.

Кагэнуй-сан, жестокая оммёдзи Кагэнуй Ёдзуру-сан, поселилась прямо здесь, так что выбора у меня не было.

Она временно остановилась в Храме Северной Белой Змеи, как когда-то Ошино Меме обосновался в развалинах старой школы интенсивной подготовки (теперь от здания остались одни воспоминания), и тем самым демонстрировала просто невероятную стойкость духа, тут любой невольно рот разинет.

Будучи специалисткой, Кагэнуй-сан лучше всех знала, что это за место. Я некоторое время думал, что она обосновалась здесь по приказу той женщины, главы специалистов, но, выслушав Кагэнуй-сан, осознал, что всё иначе.

Возможно, это обстоятельство покажется вам очевидным (да и вряд ли могло быть по-другому), но Кагэнуй-сан и та женщина не сходятся характерами. Нет, поселиться в храме — это не попытка Кагэнуй Ёдзуру поднять знамя восстания, просто маленький камешек в сторону главы специалистов.

Ну… если вспомнить историю с Тадацуру-саном…

Со стороны Кагэнуй-сан было неразумно делать в адрес главы специалистов такие выпады. Не знаю, понимала ли сама Кагэнуй-сан, к чему это может привести, но вместо того, чтобы оставить Ононоки Ёцуги рядом с собой, она «предприняла меры», отдав приказ своей странности-сикигами заселиться ко мне домой (хотя я согласия не давал) и оставив её на моё попечение.

Взяла и отдала маленькую девочку мне на попечение…

И это называется «предпринять меры»?!

— …

Ладно, не будем об этом.

Чтобы лучше описать текущую обстановку, а ещё чтобы собрать всю картину воедино, придётся напомнить о некоторых событиях. Начнём с того, что на прошлогодних весенних каникулах мою кровь выпила легендарная вампирша. В результате я сам стал вампиром и с большим трудом вернул себе человеческую суть. Однако следы былого вампиризма никуда не делись. Грех на них жаловаться, особых неудобств они не доставляли. Только вот я по-глупому полагался на остатки своего вампиризма, чтобы справляться с трудностями и всякими кризисными ситуациями, которые возникали у меня на протяжении всего года.

Не скажу, что я поступал неправильно.

Не пользовался бы этими силами, не смог бы справиться со всеми кризисами. Не говоря уже о случае со змеиным богом, который абсолютно точно невозможно было разрешить, не прибегнув к моему вампиризму.

У меня не оставалось другого выбора.

И я осознавал, что всё сложится именно так.

Теперь мне придётся расплачиваться.

Компенсация за то, что я прибегал к силам странности… Силам тьмы.

Очевидно, что всё моё тело испачкано тьмой, ведь я регулярно касался её, продолжая ступать по ней. Это естественно.

Короче говоря, моё вампирское естественно полезло наружу. Так вышло само собой, и процесс уже необратим.

Пока что я всего-навсего не отражаюсь в зеркалах и не проявляюсь на фотографиях. Да, вряд ли такое назовёшь проблемами, но, если я продолжу использовать силы вампира, всё станет намного хуже. Я больше не смогу есть чеснок, начну обращаться в пепел под лучами солнца и растворяться от святой воды.

Но взамен получу абсолютную и величайшую силу и навсегда распрощаюсь с жизнью в человеческом обществе.

Другими словами, что бы теперь со мной ни происходило, прибегать к вампиризму запрещено… Такие дела.

— Сейчас ситуация более или менее стабильна, и вот я подумал: может быть, вы, Кагэнуй-сан, потренируете меня? Если я снова окажусь в трудной ситуации, мне хотелось бы полагаться не на вампирские силы, а на свои собственные, чтобы выходить сухим из воды так же искусно, как и вы, Кагэнуй-сан…

— А-а! — она хлопнула в ладоши, продолжая сидеть на корточках на торо. — Понятно. Вот оно что! Но лучше тебе бросить эту затею.

— Да?

Лучше бросить, значит?

Она сказала мне проваливать, но хотелось бы знать, почему.

— Ну, во-первых, мои методы не освоить за день. А ещё в среде специалистов считается, что я придерживаюсь крайне еретических взглядов. Нечего таким вещам обучать молодняк!

— …

Кагэнуй-сан уже давно не подросток, но я бы сказал, что она ещё довольно молодой специалист.

Вообще, я бы хотел изучить методы работы Кагэнуй-сан как раз потому, что главный её принцип ведения переговоров ужасно простой и лёгкий — подавлять странности чисто грубой силой. Возможно, именно из-за их простоты её методы и не освоить за день.

Самое простое всегда самое сложное.

Вот и в учёбе так же.

— Ну а в-третьих, кабы ты попытался с ходу поднатореть в моей технике ведения боя во время непосредственной драки… — принялась объяснять Кагэнуй-сан. — То сдох бы прежде, чем что-нибудь выучил.

— …

Да.

Этих причин вполне достаточно, чтобы не учиться у Кагэнуй-сан.

Плата за её обучение слишком высока.

Даже если бы я выступил против неё в режиме вампира, у меня не было бы ни единого шанса на победу. Что тогда говорить про моё текущее состояние? С плотью и кровью человека я ей тем более не ровня… Я думал об этом, лёжа на спине, стараясь отдышаться после короткого боя, а затем поднялся на ноги.

Разлёгшись на храмовой дороге, я чувствовал себя неспокойно, даже несмотря на то, что бог покинул эти места.

— Тебе, по сути, сейчас не этим заниматься-то надо, а? На носу заключительный вступительный экзамен. Уже самое время для подстраховки написать экзамены в каких-нибудь частных вузах, не думал?

— Мои родители, к сожалению, не ждут от меня многого. Вот я и сдаю экзамены в одном университете по выбору.

— Хм-м… В таком случае храбрости тебе не занимать. А каково мне было, когда я сдавала вступительные?.. Уже и не помню. Я, кажись, даже не заметила, как в универ попала.

— Да храбрость тут ни при чём…

— И как выпустилась, и как начала вот так работать — тоже не заметила. Я просто ходила и до беспамятства избивала всё, что меня бесило.

— …

Если она без труда поступила в университет, тогда у неё прямо задатки гения.

Интересно, а бесили её только странности или… люди в её список тоже входили?

Хм-м.

Я заявился к ней и стал просить быть моим учителем, но она, похоже, из тех, кого трудно уговорить на помощь.

— Ну, загонять себя тоже нехорошо. А раз я смог всё-таки дожить до этого дня, то дальше уж будь что будет.

— От твоей реплики так и несёт смирением. Ну, теперь-то жить тебе ещё о-го-го, поэтому фразочка прямо как у ронина[✱] Здесь ронин в переносном смысле и означает выпускника школы, не поступившего в университет и ожидающего следующей попытки..

— Нет, вот этого я хотел бы избежать. По разным причинам.

— Так тем более нечего в безлюдном храме завязывать со мной кулачный бой, — отрезала Кагэнуй-сан.

Вообще-то такое даже кулачным боем не назвать, поскольку избивали только меня. Я не мог ей ответить, просто не успевал что-либо сделать. В любом случае совет она дала стоящий и по-настоящему взрослый.

— Как думаешь, почему я заслала Ёцуги к тебе домой? Так ты хоть чуть-чуть поживёшь, не беспокоясь о странностях.

— Ну, это-то понятно… Только я чувствую себя жалким, пока живу день за днём и надеюсь, что меня защитят две маленькие девочки.

— Маленькие девочки? Одна из них — бывшая Киссшот? Ау, это ж шестисотлетняя странность! И пускай ты так же[✱] Коёми называет Шинобу и Ёцуги маленькими девочками, но по отношению к первой использует слово «ё:дзё», которым обозначают девочек в возрасте от одного года до зачисления в начальную школу, а ко второй — «до:дзё», под которое подходит в том числе и «ё:дзё», но верхняя граница у него будет повыше и доходит до восемнадцати лет. называешь Ёцуги, но она-то — цукумогами, кукла, сделанная из трупа человека.

— Если так подумать, меня оберегают удивительные создания…

Ханекава как-то сказала, что в моей повседневной жизни ничего не происходит именно потому, что кто-то постоянно защищает меня.

— Вот поэтому… не суй свой нос, куда не просят! И ‘’туда тоже не лезь!

— Туда?

— Туда или куда бы то ни было… А, ладно! В общем, даже не думай учиться у меня, тебе это не по зубам. Хотя бывали у меня такие же, как ты, и я пыталась развлечения ради строить из себя учителя, но вышло неудачно, — закончила Кагэнуй-сан с гоготом.

Ну, если представить эту картину в деталях, то вряд ли взятым ею ради развлечения ученикам удалось уйти целыми…

Хм…

Идея попросить Кагэнуй-сан потренировать меня изначально казалась хорошей, но я, видимо, плохо обдумал её. Пожалуй, это послужит мне уроком, чтобы не хвататься за первую попавшуюся мысль. Всякий раз, когда я получаю такие жизненные уроки, невольно вспоминается тот мошенник…

— Кагэнуй-сан! — я уже выкинул из головы эгоистичные мысли о том, чтобы она взяла меня на обучение, и спросил чисто из любопытства:

— Как так получилось, что вы связали свою жизнь с этим миром?

— М-м? С этим миром?

— Эм, то есть с миром странностей, историями о них и тому подобном…

— Я как-то не провожу черту между тем и этим миром, если честно. Просто разделываюсь со всем, что приходится мне не по душе.

Раньше она говорила что-то похожее.

Принципы, которыми она руководствуется, на удивление просты, впрочем, я так же считал и во время прошлых летних каникул.

Она верит в противостояние правды и зла.

Нет, не правды… а доброго начала в человеческой натуре?

Впрочем, Ошино непременно добавил бы, что в мире встречается неугодная правда, а доброе начало в человеке не всегда считается лучшей из его сторон… И зло нередко расценивают как ожидаемое и необходимое.

Можно сказать, что Кагэнуй-сан одна на белом свете живёт по своей правде, ни под кого не подстраиваясь, когда весь мир существует по совершенно противоположному принципу…

— Наверно, всё началось ещё в детском саду, когда я врезала одному мальчишке, который не на шутку взбесил меня… Вот сейчас думаю, что тот сопляк наверняка был одержим какой-нибудь злой странностью. Ну, примерно в то же время я и решила стать специалисткой по бессмертным странностям.

— Удивительно, что вы приняли такое решение ещё в детском саду…

Кагэнуй-сан в детсадовском возрасте...

Представляется с трудом… Не думаю, что сумел бы одолеть даже кроху-Кагэнуй.

Лучше помолюсь за здравие того несчастного, который попал под горячую руку Кагэнуй-чан.

— Если я правильно помню, основная причина, по которой вы охотитесь за бессмертными странностями — «в этом деле невозможно перестараться»? А это значит, что вы не раз прикладывали куда больше усилий, чем того требовалось, да? В этом суть вашей профессии?

— Ну, думаю, можно и так сказать. Как много у тебя вопросов! Ты, случаем, не пытаешься и меня затащить, а? В легендарный гарем Арараги, или как он там называется?

— …

Откуда она знает?

О существовании гарема Арараги… Да такого сообщества вообще быть не может! Нет людей с настолько дурным вкусом! Это всё Ононоки-чан наплела!

Утечка.

Наверное, информация обо мне начала просачиваться с новой силой, потому что мы с Ононоки-чан теперь живём вместе. Но в то же время это по-своему удобно.

Если Кагэнуй-сан получает подтверждения, что Цукихи ведёт нормальную жизнь и никому не доставляет проблем, тогда утечка информации — безусловный плюс.

— Вы так говорите, будто я начал что-то из себя представлять, чтобы вас добиваться, но об этом нет и речи, потому что я уже вот-вот могу потерять человечность.

— Не волнуйся, я мигом тебя прикончу, когда до этого дойдёт. Вот тебе ещё одна причина, почему я приставила к тебе Ёцуги. Ей сказано разобраться с тобой без всякой жалости, если ты сойдёшь с пути человека.

— …

Путь человека?

Я очень старался не сбиться с этого пути, но как же дошло до такого?!

Да ещё и Ононоки-чан, оказывается, засланная убийца…

Правда внезапно всплыла на поверхность.

Нет, об этом можно было догадаться, если хорошенько подумать, но такой расклад даже не приходил мне в голову, пока я не услышал всё как есть. Я постоянно забываю, что Ононоки-чан, прежде всего, профессионал, специализирующийся на «бессмертных странностях», а не милая кукла.

— Ха, — я услышал смешок Кагэнуй-сан. — Ну сказала я тебе, и что? Только не надо негатива. Живи себе как жил.

— Не отражаясь в зеркале?

— Ты не помрёшь оттого, что не застанешь своё отражение в зеркале. Куда хлеще гореть дотла под лучами солнца, и не знать, отчего и почему… Страх-то какой! Я бы, поди, места себе не нашла. Но в твоём-то случае корень проблемы ясен. Ты слишком часто налегаешь на вампиризм.

— Ну, это я понимаю, но после всего, что случилось, мне кажется, я больше уже не смогу жить как ни в чём не бывало. В смысле, стоило мне только узнать о странностях, как вон сколько всего за год произошло…

— Да, ты с завидной частотой вляпываешься в неприятности.

— …

Я порывался сказать, что она с Ононоки-чан как раз одна из таких неприятностей, в которые мне доводилось вляпаться. Несмотря на то, что сейчас Кагэнуй-сан не на моей стороне, мы способны хотя бы разговаривать друг с другом.

И я мог выслушать её советы… Не обязательно же по ним жить?

— А ты что, думал, на земле есть хотя бы один человек, который ни разу за всю жизнь не нарывался на неприятности? С другой стороны, большинство, конечно, никогда вампирами не бывали… но не забывай, что ты всегда можешь положиться на профессионалов вроде меня, а мы уж разберёмся. Сделаемлибо одно, либо другое, как-нибудь так или этак. Откровенно говоря, такие, как мы с тобой, слабеют рассудком только от одного осознания, что существуют странности и тому подобное.

— Слабеют… рассудком?

— Потому что сам факт существования неизвестного бросает в дрожь. Потому что мы никогда не знаем, что может произойти. Потому что сильное беспокойство, ощущаемое каждый день, отвлекает и не даёт сосредоточиться на простых вещах. Мне казалось, Ошино-куна тяготили те же проблемы.

— Ошино-то?..

Я бы не сказал, что Ошино вообще когда-либо напрягался.

Он смахивает на крайне беззаботного, даже праздного, человека. Никогда не видел, чтобы он глубоко размышлял о чём-либо.

Ну, тем не менее...

Не мне упрекать его, ведь я сам не привык задумываться и что-то анализировать… Возможно, Ошино боялся, что если станет слишком рьяно поддерживать баланс, то рано или поздно дойдёт до нервозности, что и развалит тот самый баланс. Не будет никакого нейтралитета.

Ошино испытывал…

Болезненный и ненормальный страх.

— Как и Ошино, Кайки кажется таким же беззаботным… Только Кайки делает что хочет, его не волнует природный баланс в принципе.

— Ну, Кайки-кун утверждает, что не верит в существование странностей… Хотя, может, он таким образом защищается. Они с Ошино-куном как два сапога пара, действительно выглядят беззаботными. Только вот Ошино-кун старается сохранять баланс во всём.

Как два сапога пара…

Ну, давным-давно они наверняка дружили. К тому же, на всем свете, пожалуй, не сыскать второго такого мужчину, настолько далёкого от слова «приятный»[✱] «Кираку» имеет два значения: «беззаботный, беспечный» и «приятный»..

Всё-таки «приятный» практически антоним выражения «сулящий зло».

— Но нам с тобой не по силам занять какую-нибудь из позиций. Ни позицию балансёра, ни позицию отрицания.

— Не по силам… Что вы имеете в виду?

— Ты ж ведь сам странность, а мне надо за Ёцуги приглядывать.

«А-а, по сути ты такой же, как я. В смысле, приглядываешь за бывшей Киссшот», — поправила себя Кагэнуй-сан.

— Из-за странностей, из-за того, что мы с тобой в тесном контакте со странностями, поддерживать баланс у нас не выйдет. А если задумаешь отрицать их существование, в сущности, будешь отрицать часть себя.

— …

Она просто ошарашила меня!

Кто бы мог подумать, что у настолько уверенной в себе Кагэнуй-сан, способной без лишнего пафоса или смущения делать свою работу, несмотря на невозможность ходить по земле… У женщины, живущей по своим убеждениям и правилам, которая надеется лишь на силу своих мускулов… будет что-то общее со мной. Не с человеком, подобным воздушному змею, чью нить оборвал ветер[✱] Выражением «ито но кирэта тако» описывают слетевшего с катушек человека., а с тем, кто блуждает то там, то сям без всякой цели[✱] Это выражение звучит точно так же, «ито но кирэта тако», но здесь «ито» уже не нить, а намерения. Говоря о точках соприкосновения с Ёдзуру, Коёми отрицает, что он такой же непредсказуемый и потенциально опасный, как она, вместо этого называя себя человеком, у которого нет никаких стремлений, по сути антиподом Ёдзуру.… Нет, возможно, я невольно понимал, что человек я неприкаянный, и как раз поэтому пришёл в Храм Северной Белой Змеи (куда идти мне совсем не хотелось), чтобы просить Кагэнуй-сан чему-нибудь меня научить и задать направление.

Наверное.

…Если и дальше засыпать её вопросами, она наверняка решит, что я хочу затащить её в легендарный гарем Арараги (хотя такой штуки не существует и в помине), но если мне о чём-то и хотелось спросить Кагэнуй-сан, то только об одном.

Не о том, как она дралась со странностями; не о том, как связала свою жизнь с этим миром; не о тех рабочих моментах, когда она «перестаралась», и, конечно, не о том, откуда она узнала о гареме Арараги.

Я хотел спросить о…

Я хотел спросить у Кагэнуй-сан о…

— Скажите, Кагэнуй-сан…

— Чего тебе?

— Что связывает вас с Ононоки-чан? 

Кагэнуй Ёдзуру, специалистка.

Ононоки Ёцуги, странность-сикигами.

Спору нет, эти двое кем-то друг другу приходятся, и мне отлично известно, что у них отношения оммёдзи и сикигами, то есть хозяйки и слуги, начальницы и подчинённой. А вообще, Ононоки-чан — собственность Кагэнуй-сан, её оружие для сражения со странностями, а порой и средство передвижения.

В качестве дополнительной информации скажу, что Ононоки-чан, являясь цукумогами, прототипом которой послужила кукла, сделанная из трупа человека, была чем-то вроде художественного произведения, в студенческие годы совместно изготовленного четырьмя людьми: Кагэнуй-сан, Ошино, Кайки и Тэори Тадацуру, представителями оккультного исследовательского кружка. Кагэнуй-сан взяла Ононоки-чан к себе на попечение, и по сей день они вместе.

Вот что мне известно.

Но кроме этого я ничего не знал. И понятия не имею, почему с того дня и до сих пор Кагэнуй-сан и Ононоки-чан работают на пару.

Ведь если вдуматься, разве не выходит противоречие? Кагэнуй-сан изо дня в день сражается с бессмертными странностями, чьё существование нарушает законы природы, но в качестве подручной и носильщика использует не менее бессмертную, даже безжизненную, странность, с которой ничего не сделается, даже если разбить её вдребезги.

Кагэнуй-сан противоречит сама себе. Прямо как я, взявший на попечение вампиршу, которую до сих пор не в силах простить. Вместо этого я не просто забочусь о ней, но поселил рядом с собой.

Мы с Кагэнуй-сан творим похожие противоречивые вещи.

Когда-то давно я кое от кого услышал, что Кагэнуй-сан использует Ононоки-чан, чтобы самой не слишком-то окунаться во тьму, но использовать воплощение тьмы, чтобы не соприкасаться с тьмой — всё равно противоречие.

Как бы я ни старался представить себе характер отношений Кагэнуй-сан и Ононоки-чан, к выводу так и не пришёл. Поэтому решил спросить у хозяйки цукумогами напрямую.

Не важно, каким будет её ответ.

В любом случае он будет полезен и поможет узнать больше про связь между мной и Шинобу, а также про наше будущее. Ведь постепенное обращение организма-хозяина в вампира естественным образом сказывается и на ней.

Однако сейчас я не могу понять, это влияние негативно или позитивно… Но всё равно хочу узнать у Кагэнуй-сан подробности.

Узнать у специалистки, живущей со странностью…

По-моему, это чуть ли не идеальный тандем… Хотя сам я не мечтаю стать кем-то вроде специалиста получеловека-полустранности.

— Что связывает меня с Ёцуги?

Возможно, я был слишком назойливым, решив спросить об отношениях между Кагэнуй-сан и кем-то ещё. Ну, если судить по выражению её лица, она не обиделась, а, скорее, удивилась… Вообще, я задал вопрос, рискуя жизнью, поскольку если бы специалистка всё-таки обиделась, она бы не постеснялась избить меня[✱] В «избить», а если буквально, то «нанести вред телу» (никутай о гайсуру), есть тот же глагол, что и в «обидеться» (кибун о гайсуру), которое буквально означает «испортить настроение»..

И под удивлением я подразумеваю то, что на её лице читалось несколько вопросов: «не поздновато ли спрашивать?» или «разве я не говорила тебе?», или «что, тебе никто не рассказывал?» и всё в таком духе.

— Ну, ты, поди, и сам уже в курсе, что я — хозяйка, а она — моя раб… Я — оммёдзи, а она — мой сикигами.

— Вы только что собирались сказать «рабыня»?

— Я хотела сказать «до, ре, ми»[✱] «Рабыня» (дорэй) и «до, ре, ми». Ёдзуру сначала не договорила «рабыня», остановившись на «дорэ»..

— Хозяйка и до, ре, ми?

Смахивает на название бездарного музыкального аниме с горничными…

— Ну, я, конечно, знаю, что вы с ней оммёдзи и сикигами… Но, смотрите, Ононоки-чан ведь зовёт вас «сестрой», верно?

— Да, зовёт.

— Вот мне и стало интересно, сестринские ли у вас отношения?

— Если уж ты затронул эту тему, разве Ёцуги не зовёт тебя «братцем»? Да она всех людей называет «братцами» или «сестрицами».

Она добавила, что Ёцуги называет Ошино-куна «братцем Ошино» и Кайки-куна — «братцем Кайки».

— Хотя к Гаэн-сан она обращается только «Гаэн-сан». Ну, это уже исключение.

— А-а… Но…

Она даже к Кайки так обращается?

Похоже, страх ей неведом…

— Кагэнуй-сан, разве она не зовёт вас просто сестрой? Меня она называет «демоническим старшим братом» или «братцем-демоном», если короче.

Невероятно! Как вообще это обращение прижилось?!

— Вас-то она просто зовёт сестрой.

— Хм…

Кагэнуй-сан поняла мой вопрос как намёк (хотя намёком его не назвать) и многозначительно промолчала. Ну, мне показалось, что она решила промолчать. Так мне показалось, и хотя она действительно молчала, но в то же время начала двигаться… Не проронив ни слова, Кагэнуй-сан прыгнула с торо.

Точнее, я не видел толком, как она подготавливала себя к прыжку, и мне интересно, остался ли на сетчатке моего глаза хотя бы послеобраз[✱] След исчезнувшего изображения, фиксирующийся на сетчатке глаза.… Нет, это был даже не прыжок, а исчезновение.

И конечно же...

Она запрыгнула мне на голову. Села на корточки на моём темени точно так же, как сидела до этого на торо.

— Эм… Кагэнуй-сан…

Как-то раз она приземлилась на голову Шинобу, и тогда вампирша очень расстроилась, но только теперь я осознал, каково это терпеть кого-то у себя на голове. Это не просто унижение, а самое что ни на есть поражение…

Кажется, у меня, Арараги, завёлся новый фетиш.

Впрочем, держать её на голове отнюдь не тяжело, поскольку что в случае Шинобу, что со мной, она нейтрализовала свой вес… ТолькоКагэнуй-сан, в отличие от вампирши, не странность, поэтому её манипуляции с весом кажутся особенно странными.

Ононоки-чан расправлялась со своим весом при помощи двух слов…

— А ты проницательный малый… Или просто хорошая интуиция? Набираешь максимальный балл за экзаменационные задачи с выбором ответа?

— Мне часто такое говорят, но нет, они мне вообще не даются.

— Хм-м. Ну, с точки зрения вероятности, удивительно, что ты постоянно ошибаешься с выбором ответа.

— Вот такое «удивительно» мне по жизни вообще не нужно.

— Ну, что сам думаешь?

— Что думаю, спрашиваете… Думаю о том случае, когда вы, Ошино, Кайки и Тэори Тадацуру создали Ёцуги-чан. Возможно, тогда вы использовали в качестве основы для куклы труп вашей настоящей младшей сестры.

— Что ж за тяжкое прошлое ты хочешь взвалить на плечи человека и заставить нести его по жизни?!

Она потопталась на моей голове.

Ай!

Да, было больно, но Кагэнуй-сан лишь предупреждала меня, что способна на куда более жёсткие вещи, куда более серьёзные, чем я могу представить.

— Ну, вы не очень-то похожи на родных сестёр… Хотя сложно утверждать на этот счёт, потому что у Ононоки-чан совсем нет никаких эмоций. Чтобы окончательно сказать, похож кто-то на кого-то или нет, не стоит зацикливаться на внешности, куда важнее то, как человек выражает эмоции.

— Ха! Я вижу, с твоей интуицией далеко не уедешь! Так ты точно завалишь вступительные!

— Нет уж, на экзаменах таких вопросов не будет! Про истинную природу Ононоки-чан и всё в таком духе.

— Хм. Ну, не такой уж это и секрет, так что ничего страшного, если я тебе расскажу, но…

Казалось, Кагэнуй-сан решила помедитировать на моей голове… Но я не мог сказать наверняка, что там творилось, поскольку мне не было видно.

— Знаешь, когда мне задают вопрос в такой официальной манере, я прямо чувствую свою важность. И мне что-то даже перехотелось отвечать на него.

— …

Эх…

Я встал на эту тропу (хотя стояли сейчас на мне), потому что Кагэнуй-сан была до приятного прямолинейным человеком, а не как Кайки, который за каждый заданный ему вопрос требовал деньги. Но кто знал, что она заупрямится и продемонстрирует совершенно противоположные качества?

Да, похоже на то…

Ну не может быть, чтобы такой до приятного прямолинейный человек оказался слеплен из того же теста, что и Ошино с Кайки! Нежелание отвечать на вопросы, заданные в официальной манере, говорит о простом характере Кагэнуй-сан, но вот общаться с ней не так уж и просто.

Стоило спросить как бы невзначай.

Задать вопрос среди массы других. Она бы охотно ответила, даже не интересуясь, к чему я спрашиваю.

— Значит, вы не будете рассказывать?

— Нет, я не говорила, что не буду. Я не стану заставлять тебя работать на меня или платить, как сделали бы Ошино-кун или Кайки-кун, так что не волнуйся по этому поводу. Ладно… Как насчёт продолжить нашу драку?

— А?

Продолжить драку?

Что за чушь?!

Мне казалось, нам и выяснять с ней нечего.

— Эм, это что-то вроде «я расскажу об истинной природе Ононоки-чан, если ты побьёшь меня», так? Нет, погодите, это же невозможно и вообще бессмысленно…

Я бы лучше заплатил Ошино пять миллионов иен или позволил Кайки ободрать меня как липку. Приобретённый на летних каникулах опыт и сегодняшняя драка ясно показали, что мне не победить её и за сто миллионов лет.

Сто миллионов лет...

Даже вампиры столько не живут!

Если честно, меня разбирает любопытство, какова же истинная природа Ононоки-чан, поскольку она живёт теперь вместе со мной, но рисковать с трудом отвоёванной жизнью мне совсем не хотелось.

— Ну, конечно, я не буду просить победить меня. Не стану требовать того, что ещё никому и никогда не удавалось.

— …

А?

Она никогда не проигрывала?

Мы с Шинобу бросили ей вызов, и нам сошло это с рук?

Только сейчас я наконец осознал, по какому опасному пути шёл всё это время.

— Одно попадание, — поставила условие специалистка, не знавшая поражений.

Специалистка, присевшая на корточки на моей голове.

— Если во время боя ты попадёшь по мне хотя бы один раз, я расскажу об истинной природе Ёцуги. 

— И поэтому, Карэн-чан, настала твоя очередь!

— Эм… А что именно означает твоё «и поэтому»?

Я думал, что смогу уговорить Карэн магией фразы «и поэтому», но она не сработала... Говорил я с ней уже после возвращения домой.

Я позвал Карэн к себе в комнату и с ходу ошарашил её главным вопросом. Примерно в это же время в соседней комнате другая моя младшая сестра играла вместе с Ононоки-чан.

Для Цукихи Ононоки-чан была обычной «плюшевой игрушкой», поэтому она, скорее, не «играла вместе с», а «играла в», но в любом случае такая привязанность друг к другу делала из них устрашающее комбо.

Ещё до того, как обратиться к Карэн, я мог бы спросить об отношениях между Кагэнуй-сан и её «любимой домашней куклой» у самой Ононоки-чан, но мне показалось нечестным выпытывать у неё сведения, которые хозяйка предпочла умолчать.

Наверное, здесь применим принцип, когда ни в коем случае нельзя действовать по наитию… и задавать вопросы тем, кто лучше всех может на них ответить.

Ну, (нынешняя) Ононоки-чан по-своему несговорчива, поэтому не думаю, что она взяла бы и рассказала мне…

К тому же она говорила, что её жизненный путь начался сразу после того, как сестра оживила её, так что ещё под вопросом, знает она правду о себе или нет.

— В общем, Карэн-чан, не могу вдаваться в подробности, но суть такая: есть человек, по силе равный дьяволу, против которого у меня нет и шанса, но я хочу попасть по нему хотя бы один раз. Знаешь какой-нибудь подходящий способ?

— Слушай, братец, кем ты меня считаешь?..

На лице Карэн читалось недоумение… или, скорее, досада.

— Я — мастер боевых искусств, следующий пути воина. Даже если мне известны методы применения грубой силы, я ни за что не стану посвящать в них такого профана как ты, братец. По крайней мере, пока ты не скажешь что-нибудь убедительное.

— Не говори так! Я буду ласкать твою грудь, когда ты захочешь.

— О, правда? Ну, с таким условием я готова уступить… Ещё чего! Мне и даром не сдалось, чтобы брат ласкал мою грудь!

Она возмутилась не на шутку.

Какая вспыльчивая у меня сестра!

Мне, как её брату, стало стыдно за неё.

— Ну же, пораскинь мозгами, Карэн-чан. Твой брат будет ласкать твою грудь, когда ты захочешь, или же наоборот, когда тебе не хочется… Так что из этого лучше?

— Хм? А! Тогда я предпочла бы, чтобы ты ласкал её, когда мне захочется! Выбор стал очевиден, как только ты провёл сравнение! Сразу видно — мой братец! Ты такой умный!

— …

Сразу видно — Карэн-чан. Ты такая глупая!

Я по-братски волнуюсь за неё.

— Ладно, поняла. Не в моём принципе набирать учеников, но для тебя, братец, я сделаю исключение. Хм? Моего старшего брата в мои же ученики? Как-то не понятно даже, старший ты мне брат или младший[✱] В слове «ученик, последователь» (яп. 弟子 дэси) иероглиф «弟» означает «младший брат».!

— Старший, конечно! И необязательно брать меня в свои ученики… Так что бы ты, например, сделала? Если бы захотела нанести удар человеку, который очевидно сильнее тебя?

— Это невозможно! — жизнерадостно ответила она.

Тогда с чего ты радуешься?

— Нет, серьёзно говорю. Ты, конечно, спрашиваешь моего мнения на этот счёт, особо не вдаваясь в подробности, но условия тебе поставили нереальные. Даже сквозь защиту трудно прорваться, не то что нанести прямой удар.

— Да. Я же сказал, что у меня нет никаких шансов.

— Если у вас настолько большая разница в силе, тогда тебе и вовсе не надо драться. Путь воина гласит: ты должен избегать сражений с таким противником.

— …

Из уст Карэн это прозвучало правдоподобно.

Но сколько раз она сама очертя голову бросалась на врага, победить которого не в силах? И каждый раз я в отчаянии пытаюсь остановить её. Это не просто какая-нибудь риторическая фигура или метафора, я правда впадаю в отчаяние, когда думаю, что она «непременно погибнет»[✱] В слове «отчаяние» (яп. 必死 хисси), которое также имеет значение «неизбежная смерть», те же самые иероглифы, что и в «непременно погибнет» (яп. 必ず死ぬ канарадзу синю)..

Говорят, что нужно учиться на чужих ошибках, но мне кажется, что люди требуют от других то, чего сами не в силах соблюдать.

— Итак, даже если ты каким-то образом попадёшь, дальше-то что? Предположим, что тебе повезёт попасть по противнику, который очевидно сильнее тебя, но что ты будешь делать, если он впадёт в ярость? Он же проведёт контратаку и просто изобьёт тебя!

— Хм… Твоя правда.

Например, если я всё-таки случайно смогу попасть по Кагэнуй-сан, она же всё равно не скажет мне «молодчина!» и по плечу не похлопает — не такой она человек. Куда вероятнее, что она со словами «Ты чего открылся-то?!» вырвет мне руку.

Я совсем немного знал Кагэнуй-сан… Но всё равно шестым чувством понимал, как опасно выпытывать у неё нужные мне подробности. И вообще нет никаких гарантий, что Кагэнуй-сан железно выполнит уговор, так что строить планы, как попасть по ней хотя бы один раз, это как-то, знаете…

Думаю, лучше поступить мудро: не отвечать на вызов Кагэнуй-сан (тем более что бой она предложила забавы ради), а вместо этого сложить ладони, поклониться и попросить её рассказать об Ононоки-чан без всяких условий. Нет, на мудрость такой ход вообще не смахивает…

Хм.

— Карэн-чан, что бы ты сделала, окажись на моём месте? Вот представь: тебе нужно попасть один раз по противнику, которого очень хочется побить.

— По кому-то вроде тебя, братец?

— Нет-нет, я вообще из другого теста. Как бы ты поступила, если бы на твоём пути встретился вот такой противник, которого бы ты на дух не переносила?

— Сказала же: ничего! Максимум, что я могу — терпеливо выжидать. Чтобы победить такого человека, я начала бы закалять своё тело и дух.

— Закалять…

Тут уже, скорее, речь не о выжидании, а о выдержке…

Я не настолько хотел узнать о прошлом Ононоки-чан, чтобы взяться за изучение боевых искусств... Постойте-ка, но я же изначально пришёл к Кагэнуй-сан, чтобы стать сильнее физически, укрепить своё тело, поэтому в целом всё логично…

— Если тебе удастся нанести хотя бы один удар, потасовка перерастёт в полноценную драку. Тогда ничего не останется, кроме как биться до победы. Правда, если речь идёт о нокауте, то это уже другой разговор. Но будь ты достаточно силён, чтобы вырубить кого-то с одного удара, тогда, наверное, и за дракой дело бы не стало.

— Ну, если так подумать, изучая боевые искусства, осваивают специальные приёмы, чтобы ты стал сильнее противника. Только приёмы созданы не для того, чтобы слабые люди побеждали сильных, а чтобы слабые становились сильнее сильных…

— Мой учитель говорит, что нельзя стать сильнее, пока ты считаешь боевые искусства всего лишь набором-другим приёмов, но от этого же никуда не деться. В конечном счёте духовность, обретаемую через познание боевого искусства, можно выразить словами «большая сила влечёт за собой большую ответственность». Поэтому я стою горой за справедливость!

— И что ты сделаешь, если встретишь человека, который ни в грош не ставит справедливость?

— Нет таких людей. Моя справедливость — водяной резак!

— Вода, значит…

А разве вы не Огненные Сёстры?

В последнее время они, похоже, работают отдельно друг от друга.

Страшно подумать, Карэн почти что старшеклассница!

И затем меня осенило.

Если я научусь основам каратэ у Карэн и затем пойду с этим на Кагэнуй-сан, то сильно рискну, потому что всё равно вряд ли получу ответы об истинной природе Ононоки-чан, а мне только нехило достанется. Но это уже к вопросу о разнице в силах — моей и Кагэнуй-сан… о неравенстве между нами.

Кстати, она ведь не уточняла, что попасть должен конкретно я… Да, нужно найти себе того, кто пойдёт драться от моего имени.

Сойдёт ли на эту роль, например, стоящий передо мной водяной резак?.. Цукихи ни в коем случае нельзя пересекаться с Кагэнуй-сан, но вот Карэн, кстати, уже как-то встречалась с ней.

И в итоге…

— Эй, Карэн-чан.

— Чего тебе, братец?

— Не хочешь подраться вместо меня?

— Нет.

Мгновенный ответ. Ни секунды раздумий.

— Я ни за что не смогу победить противника, по которому ты даже попасть не можешь, братец!

— …

Твоя вера в родного брата настолько высока, что даже пугает.

— Вот что, братец: как я поняла, тебе нужно хотя бы раз попасть по кому-то, чтобы он ответил на твой вопрос… Что-то такое, да?

— Да, совершенно верно. Какая ты догадливая, Карэн-чан!

— А не похоже, что тебе просто мягко отказали?

— …

— Наверняка же задал какой-нибудь неосторожный вопрос, да? Не поэтому ли тебя спровадили, чтобы не обострять ситуацию? Можно сказать, что тот человек уклонился от вопроса… В какой-то момент времени тебя стало волновать только то, как попасть в того человека, а не ответят ли тебе в итоге на вопрос, так же, братец?

— Что?..

Нет слов!

Я как будто язык проглотил… Шок был такой силы, что я понятия не имел, заговорю ли когда-нибудь вновь.

Интересно даже, будет ли сцена возвращения ко мне дара речи описана как волнительный кульминационный момент — настолько ощутимой оказалась потеря… И у шока моего было две причины.

Ну, обе они похожи друг на друга… но меня шокировало не только то, как от моего вопроса уклонились, нет, дело в другом.

Во-первых, мне было стыдно, что на это указала моя младшая сестра, Арараги Карэн, у которой, наверное, не только мозги, но и сама душа была слеплена из одних мускулов. Другими словами, я испытал шок от стыда… Во-вторых, меня шокировало, что не кто иная, как Кагэнуй-сан, повела себя словно какая-нибудь волшебница: мягко и хладнокровно отвела мой вопрос. То есть поступила неожиданно тактично.

Кто бы мог подумать, что Кагэнуй Ёдзуру, которая, по-моему мнению, являлась самой что ни на есть настоящей бурей; женщиной, способной решать свои проблемы только путём насилия, способна повести себя так… Та самая Кагэнуй-сан, ходячее стихийное бедствие, да такого масштаба, что не снился даже Шинобу (которую однажды я сравнил с тайфуном).

— …

Что ж...

Вероятно, Карэн разгадала весь замысел Кагэнуй-сан только потому, что специалистка действовала последовательно и дальновидно…

— Ясно… Значит, Кагэнуй-сан повела себя по-взрослому…

Не так, как Ошино или Кайки.

Превратив мой неосторожный вопрос в игру, она всё уладила, чтобы не получилось неприятности… Нет.

Может быть, мой вопрос оказался настолько «назойливым», что ей пришлось пойти на хитрость и «вести себя по-взрослому» вместо того, чтобы всё и сразу решить насилием.

— Раз такое дело, как же мне тогда лучше всего поступить?

Я совсем упал духом, поскольку был неосмотрителен, да и вообще действовал, повинуясь мимолётному порыву, поэтому мне ничего не оставалось, кроме как довериться Карэн.

Моя младшая сестра просто восхитительна!

— Да откуда я знаю? Сам думай!

— …

Сестра, которой я восхищался, оказалась бессердечной.

— Но будь я на твоём месте… то постаралась бы сделать всё, чтобы не обидеть человека, решившего поступить со мной тактично. По меньшей мере, я бы не подала виду, что, посоветовавшись со своей умной младшей сестрой, догадалась, под каким предлогом меня вызвали на бой.

— Не знаю, где ты здесь увидела умную младшую сестру, но говоришь правильно. Было бы грубо с моей стороны на это указывать.

Такое поведение больше присуще Камбару.

Делать вид, что не замечаешь проявленную к себе непринуждённую заботу.

Нынешний я вполне могу так прикинуться… Стоп, а могу ли?

— Но если я притворюсь, что ничего не понял, тогда мне придётся выйти на бой против неё… То есть спровоцировать её на бессмысленную драку, в которой я по понятным причинам ни в коем случае не смогу выиграть, и где меня зверски изобьют…

— Ничего не поделаешь. Дай себя избить!

— Что, сестрёнка, совсем не хочешь защитить своего брата?

— Я защищаю не своего брата, а его решимость!

— Защитила бы лучше моё решительное нежелание оказаться зверски избитым.

Но оставим в покое мою решимость, потому что сперва нужно скрыть свои намерения, следуя ходу мыслей Кагэнуй-сан... и раз Кагэнуй-сан проявила ко мне такую непринуждённую заботу, я должен найти своего рода оправдание к моменту нашей встречи лицом к лицу.

Крайне опрометчиво выходить на бой против неё, заранее не подготовившись… Она может заподозрить, что я проигрываю нарочно… Но Кагэнуй-сан не из тех, кто поддастся моей уловке, если я сразу же сдамся и скажу, что отказываюсь драться.

А даже если поддастся, я только ещё сильнее упаду в её глазах.

— …

Да что за непонятная ситуация…

Вместо того, чтобы попытаться одержать победу над Кагэнуй-сан… нужно придумать такой способ, который даст мне шанс одновременно попасть по ней и проиграть достойно.

Всё равно, что нарочно неправильно отвечать на вопросы, чтобы ради забавы занизить средний балл у всего класса… Если это плата за то, что я действовал импульсивно, то она слишком высока.

— Да уж, загнал я себя в тупик…

— Дошёл до предела[✱] «Загнал себя в тупик» и «дошёл до предела (физических возможностей)» звучат одинаково —«синтай киваматта».? Ого, братец, когда это ты успел освоить боевые искусства?

Карэн сказала что-то донельзя глупое.

Неужели на мою бесчувственность указал кто-то настолько глупый... 

А сейчас эпилог или, лучше сказать, концовка.

Как же мне удалось исправить своё безобразное поведение и создать ложный шанс на победу?

Ну, не сказать, что моя идея была великолепной.

Мои действия и образ мышления не так уж сильно меняются от случая к случаю, поэтому я, в общем, решил воспользоваться теми же средствами, что и в прошлые летние каникулы.

Если кто-то не знает, я тогда позволил Ошино Шинобу, этой легендарной вампирше, попить моей крови, чтобы выстоять против Кагэнуй-сан... Так Шинобу увеличила не только свою вампирскую силу, но наши силы в целом, и после этого я принял бой.

Ну...

На удивление, как бы я ни увеличивал силу вампира, всё равно не сумел даже задеть Кагэнуй-сан, эту женщину, специализирующуюся на бессмертных странностях… Но это был самый лучший способ.

Самый лучший и одновременно самый худший.

Если бы меня ничто не ограничивало, я бы просто-напросто попросил Шинобу выпить ещё больше крови, чем в прошлый раз. Ничего не скажешь, этот метод хорош и сразу приходит на ум: стану сильнее, брошу вызов Кагэнуй-сан, воспользуюсь «доступным шансом на победу» и выиграю в её игре… Но только не на этот раз.

Мне нельзя становиться вампиром больше, чем я есть сейчас, и Кагэнуй-сан знает об этом. Поэтому, если притворюсь, что Шинобу выпила мою кровь, и вызову на бой специалистку, со мной расправятся с особой жестокостью.

Или вообще ликвидируют, что очень даже вероятно при таком раскладе. Всё-таки Кагэнуй-сан специализируется на бессмертных странностях.

То, что она оставила меня в покое на летних каникулах, иначе как чудом не назвать… Особенно потому, что Кагэнуй-сан не из тех людей, кого можно пронять слезами.

Потому что она профессионалка.

Так что я не буду превращаться в вампира, чтобы проиграть… но идея позаимствовать силу Шинобу осталась актуальной.

Я позаимствую её способность материализовывать предметы.

Вампирская способность Шинобу позволяла ей из теней и тьмы создавать всё, что она только себе представит, и ровно так, как ей захочется, полностью игнорируя законы сохранения энергии и массы… И на этот раз я попросил создать мне пистолет.

Револьвер.

Оружие.

Иеху!

Какой бы сильной ни была Кагэнуй-сан, пистолет обеспечит мне победу!

Но это ещё не факт.

Нет, такую даже из противотанкового гранатомёта не уложить, что уж тогда говорить о каком-то пистолете… Вампир может умереть, если его застрелят серебряной пулей, но я сомневаюсь, что Кагэнуй-сан умрёт от какого-либо патрона, да и вообще, скорее всего, пуля пролетит мимо.

В общем, я решил взять с собой пистолет, чтобы обыграть её слова… Кагэнуй-сан ведь сказала «одно попадание».

«Если попадёшь по мне хотя бы один раз».

В таком случае под условие подходит и кулак, и пистолет!

Вот, ещё одна моя дурацкая и скоропалительная идея… И что важнее всего, она обречена на стопроцентный провал.

Моя провальная идея выглядела очень убедительно, ведь когда я нажму на спусковой крючок, пуля даже не заденет Кагэнуй-сан.

Глупый старшеклассник и его глупая сестра приняли вызов и проиграли… Вот вам и конец истории. Мгновенный ответ на её непринуждённую заботу… Ну, с точки зрения урегулирования ситуации, к которой привела моя неосторожность, такому ответу можно поставить удовлетворительную оценку.

На следующий день я с пистолетом в руках (Шинобу создала его по своему вкусу и представлению, поэтому оружие вышло крайне странным и напоминало какой-то автоматический револьвер) отправился в Храм Северной Белой Змеи.

Сам понимаю, пистолет не для безрассудных людей, но сейчас на об этом. Что же связывает Кагэнуй Ёдзуру и Ононоки Ёцуги?

Мой интерес никуда не делся, но… Ладно, сначала лучше разобраться с делами насущными, а потом уже спрашивать.

Но интуиция, которая, к слову, частенько обманывает меня, подсказывала, что такой образ жизни Кагэнуй-сан и её неспособность ходить по земле напрямую связаны с существованием Ононоки-чан.

Мне пришлось многим пожертвовать, чтобы жить вместе с Шинобу. Скорее всего, у этой парочки точно так же, но я до конца не уверен.

Если бы она рассказала хотя бы об этом, я бы слегка успокоился и взялся за экзамены…

В общем, я пришёл в Храм Северной Белой Змеи, и похоже, моя интуиция решила подвести меня ещё раз… Нет, речь не об отношениях Кагэнуй-сан и Ононоки-чан.

— А?..

Покинутый богом храм.

Пустой храм с восстановленными постройками, где абсолютно ничего нет… Идеальное пристанище для скитальцев.

Самая сильная женщина из всех известных мне… Кагэнуй Ёдзуру, специалистка, никогда не знавшая поражений, исчезла.

Пропала, не оставив никаких следов.

— Хм…

Исчезнуть и не попрощаться… Исчезнуть и оставить Ононоки-чан… Да не может быть такого!

— Что?!

Продолжение следует.