Чай Коёми

Что касается второй из моих младших сестёр, а именно Арараги Цукихи, то мне кажется, словно она вообще не идёт по какому-либо пути. И дело не в том, что я будто бы знаю какие-то тонкости рода «путь Цукихи никакой не путь» или «на самом деле она прокладывает себе новую дорогу», нет. Скорее, Цукихи свободно парит в небе словно какая-нибудь птица, беззаботно проживая день за днём.

Это моё скромное мнение на правах её старшего брата.

Хотя я ни с кем не делился своими наблюдениями.

Да и сомневаюсь, что большинство людей из окружения Цукихи считали, будто у моей сестры уклончивый характер, словно у бесцельно сновавшей повсюду птицы.

Уклончивая и неуловимая.

Кстати говоря, как всем известно, птицы летают по небу, но куда интереснее другое: они обладали способностью летать ещё до того, как реально полетели, и свойство это, к слову, называется преадаптацией.

Кажется очевидным, что они никогда бы не полетели, если бы изначально не имели такой возможности, и если так подумать, то это довольно странно. Птицы уже были готовы летать прежде, чем смогли летать, и даже до того, как отделились от класса рептилий.

Можно ли назвать такую способность «непроявившейся», а не результатом эволюции? Если они знали, что когда-нибудь придёт день, и они будут летать, и постоянно готовились к этому моменту… Под эволюцией ведь подразумевается естественный отбор, который происходит за счёт адаптации к обстоятельствам, но в случае птиц это уже было бы предсказанием обстоятельств, которые должны были произойти, и заблаговременной адаптацией.

Моя сестра, видимо, обладала их прозорливостью и сноровкой. Нет, серьёзно, она будто парит над всем земным, словно какая-нибудь птица.

Пусть и бессмысленно задавать такой вопрос кому-то вроде неё, но я всё же спросил:

«Цукихи-чан, какому пути ты следуешь?»

То есть даже если она передвигается по небу, а не по земле, там всё равно должен быть какой-то путь.

Должен быть маршрут.

Даже самолёт следует установленным расписанию и курсу, летит по заранее проложенному маршруту, вдобавок принимая во внимание направление ветра и сопротивление воздуха. Так что даже для такой легко плывущей по небу личности, как она, должны существовать какие-то направляющие, хоть какая-нибудь концепция пути.

Поэтому я и спросил.

Однако Цукихи ответила так:

— Братик, в небе нет никаких путей. А будь они в самом деле, я бы их игнорировала. Я просто не могу действовать по чьей-то задумке.

Она ещё опаснее, чем мне казалось!

Уверен, стань я даже не самолётом, а птицей, не сегодня-завтра столкнулся бы с ней в небесах!

— Братик, с возвраще-ением!

— Ох, я дома.

— Ты сегодня ра-ано. У меня есть печенье, хо-очешь?

— Печенье? О, здорово! Не откажусь.

— Ещё ча-ай готов!

— Да ты, оказывается, соображаешь!

— А ещё у меня есть вопро-ос!

— Ага, и его тоже неси… Эм-м, стоп!

Вот так желающая со мной посоветоваться Цукихи шаг за шагом заставила меня её слушать. Она применила необычную тактику, начав издалека размеренно вести диалог. Был невнимателен, вот и попался.

Большая ошибка любезничать с собственной сестрой.

В общем, в один октябрьский день, когда я вернулся домой из школы, кое-кто взял на прицел мою невнимательность.

Цукихи выбрала для разговора нашу гостиную, где угостила меня приготовленным ею чаем с печеньем. Прям как Карэн в прошлом месяце! Словно вернулись старые добрые времена, когда сёстры находили время на то, чтобы пообщаться со старшим братом… Разве такое может не радовать? Я бы слукавил, если бы сказал «нет», такие вещи меня действительно радуют. Однако я готовился к университетским вступительным экзаменам, так что меня это немного раздражало.

Ну…

Трудно поверить, что у Цукихи появилось какое-то щепетильное дело, требующее моего участия. Насколько мне известно, союзников справедливости (иначе известных как Огненные Сёстры) ведёт за собой Карэн, а Цукихи лишь плетётся за ней хвостом. Так что я был уверен: проблема Цукихи — сущий пустяк.

Я даже мог бы заявить, что все разрешится ещё до конца моего чаепития с печеньем, которое Цукихи, кажется, принесла после занятий в школьном кружке японской чайной церемонии, поскольку само печенье выглядело как настоящие традиционные японские сласти, приготовленные должным образом.

Задумавшись, можно ли отнести печенье к сластям, я совершенно игнорировал этикет церемонии, запихивая в рот всё подряд и в случайном порядке, сопровождая процесс громким хрустом.

Впрочем, нельзя сказать, что я по-настоящему игнорировал этикет, поскольку вовсе его не знал.

— Итак, братик! Любезнейший брат мой...

— Не надо меня так мудрёно называть.

— Я просто выражаю своё почтение, раз уж собралась просить у тебя совета.

— Ага, секундное почтение. Что ж, я обязан как минимум отплатить тебе добром за это шикарное печенье. Только сможешь ли ты в полной мере использовать весь потенциал своего старшего брата?

— Братик, ты веришь в призраков?

— Призраков?

Верить или не верить... Если выбирать одно из двух, большинство предпочтёт не верить. Хотя мне встречались и такие, кто врал, что не верит, уплетая пончики.

— Ты чего это? Услышала что-то от Сэнгоку?

Я понятия не имел, захочется мне вступать в этот разговор или нет, поэтому для начала решил закинуть такую удочку.

Благодаря информационной сети Цукихи уловить странные события, которые случались в нашем городе последние шесть месяцев, совсем не трудно, и неважно, идёт ли речь о мошеннике или о ком-то другом. Только можно ли принимать полученную таким путём информацию за чистую монету?

Но Цукихи-то, в отличие от Карэн, реалистка, и как бы сильно она ни походила на птицу, мне было трудно поверить, что она могла клюнуть на «заклинания».

— Почему ты упомянул Надеко-чан? Братик, иногда ты несёшь полную чепуху, — Цукихи привычно склонила голову набок.

Услышав её замечание, я неосознанно вздохнул с облегчением и, поймав себя на этом, сказал:

— А, пустяки! Но почему ты вдруг спросила меня о призраках? — и тут же перевёл на неё стрелки. — Что, в твоём кружке японской чайной церемонии появляется призрак?

Нельзя сказать, будто мой вопрос имел под собой хоть какие-нибудь основания, я просто хотел побыстрее сменить тему и не говорить о Сэнгоку. Я задал его, связав печенье, принесённое Цукихи из кружка японской чайной церемонии, и то, что она использовала слово «призрак».

И это было удивительное попадание прямо в цель.

Так-то! Не стоит недооценивать мою интуицию! Честно говоря, мне страшно захотелось испытать своё шестое чувство на тесте со множественными вариантами ответов. Ведь ещё ни разу не бывало так, чтобы человек получал максимальное количество баллов за заполненный случайным образом тест.

— Да, именно! Смотри-ка, ты сразу всё понял!

— А? «Именно»? Это как?

Вот так я среагировал на слова Цукихи. Будто у меня были птичьи мозги, и я в ту же секунду позабыл, какое предположение только что выдвинул. Можно даже сказать, что я был братом Цукихи во многих смыслах.

— Как ты и сказал: призрак появляется в кружке японской чайной церемонии! — пояснила Цукихи.

Ещё в прошлом месяце моя сестра решила сменить причёску и заплела себе две косички, хвосты которых сейчас вертела в руках, пока мы разговаривали. Я просил Цукихи расплести косы, но она меня не послушала. Она вообще не из тех сестёр, которые слушаются своих братьев.

— Или правильнее будет сказать, призрак появлялся в нашем кружке японской чайной церемонии.

— Правильнее?..

Разве можно говорить о призраке в прошедшем времени, если он продолжает «появляться»? Но да ладно, просто помолчу и послушаю её ещё немного.

Я многозначительно промычал Цукихи:

— Хм-м, и? — стараясь вытянуть из неё продолжение этой истории.

На столе оставалось ещё много чая и печенья, поэтому я был не против послушать её. К счастью, Цукихи, в отличие от Карэн, хорошо умела вести беседу, так что я вряд ли заработаю себе стресс, просто выслушав её.

— Так вот, там появлялся призрак!

— Появлялся… Что ты имеешь в виду? В комнате кружка остались следы его появления?

— Нет, я бы не сказала… что остались какие-то следы. Нет никаких объективных доказательств, что тот ребёнок был там.

Тот ребёнок?

Какое-то странное и конкретное обращение!

— Скажу тебе одну хорошую вещь, Цукихи: если доказательств нет, значит, нет и призрака! Да, на этом и закончим! Теперь можем поболтать о чём-нибудь другом.

— Хэй!

Цукихи начала наступление на собственного брата, использовав в качестве оружия трёхцветную шариковую ручку, которая случайно подвернулась ей под руку, а до этого спокойно лежала себе на столе. В отличие от Карэн она не училась рукопашному бою, поэтому бралась за любое оружие без всяких колебаний.

Мне пришлось немало попотеть, чтобы отучить Сендзёгахару использовать канцелярские принадлежности в качестве оружия... А тут даже не оружие, а безумие[✱]«Оружие» (яп. 凶器кьё:ки) и «безумие» (яп. 狂気кьё:ки). какое-то! И в двух шагах от меня!

Реально страшно!

Если на мою родственницу донесут о покушении, её могут и арестовать… Но я ведь её брат, и, к счастью, за моими плечами многолетний опыт совместной жизни с сёстрами. В общем, я с лёгкостью увернулся от трёхцветной шариковой ручки.

Резко отклонился назад, прогнувшись в спине. Не думал, что этот навык когда-нибудь пригодится. К слову, никак не ожидал, что доживу до момента, когда такое умение придётся как никогда кстати.

— Я хочу получить совет! А не просто поболтать о том о сём!

— Ладно, ладно… Успокойся! Я понял, убери эту шариковую ручку!

— Убрать? Какой из стержней этой трёхцветной ручки ты просишь меня убрать?

— Все! Красный, синий, чёрный — все! Итак, о чём мы там говорили? Что нет никаких доказательств появления призрака в кружке японской чайной церемонии?

— Об этом я и толкую! Ты совсем не слушаешь?

— Не слушаешь именно ты! Нет доказательств — нет призрака, ясно?

Я не считал, что это нуждалось в повторении, но было понятно, что моей смекалистой, но упрямой сестре нужно сказать ещё разок.

— Насколько я понял, ты сама и доказала отсутствие призрака, так?

— Ого! Как ты догадался?

Цукихи не на шутку удивилась.

Мне стало приятно от такой реакции.

Удивись она чуточку сильнее, и я бы почувствовал фальшь в её словах, поэтому Цукихи достойна похвалы хотя бы за то, что знает, когда следует остановиться и не переступать черту.

— Вот меньшего и не ожидала от братика! Ты гений!

— Ой, не надо называть меня гением! Моя смекалка — результат тяжёлой работы.

А вот я забылся и позволил её хвалебным речам засесть в голове.

Ладно, мне не пришлось напрягаться, чтобы найти разгадку. Я просто опирался на «опыт старшего брата», то есть более-менее понимал, на что способна Цукихи.

Вообще, она пугала меня тем, что я не знал, что ещё она может выкинуть. Однако я вполне осознавал, что не могу предсказывать её поступки в принципе. Она полный хаотик, и всё же в её поведении прослеживалась некая закономерность.

Знал бы, как уловить эту закономерность, смог бы держать сестру в узде… Карэн, кстати, была такой же, но она совершенно не поддавалась контролю, поскольку всё равно оказывалась сильнее и быстрее своего старшего брата, а любой знак «проезд закрыт» попросту игнорировала. Эта её черта тяготила меня сильнее всего.

Такие люди, как она, могли бы силой прорваться через контрольно-пропускной пункт.

В то же время Цукихи вполне способна перелететь через него. Ну, чтобы поймать нечто летящее, можно накинуть на него сеть…

Скорее всего, история развивалась следующим образом.

Во второй средней школе Цуганоки, куда ходила Цукихи, расползлись слухи о призраке, появляющемся в комнате кружка японской чайной церемонии. Что-то вроде так называемой «школьной истории о призраке» или же одного из «семи чудес школы». И Цукихи (только, скорее всего, не от лица Огненных Сестёр, а самостоятельно, как Арараги Цукихи) решила расследовать эти слухи.

И ей удалось во всём разобраться.

Конечно, немного странно считать окончанием дела то обстоятельство, что «ничего обнаружено не было». Так или иначе, Цукихи собрала улики и показания свидетелей, тем самым успешно доказав, что в кружке японской чайной церемонии не появлялось никакого призрака.

Не было никакого призрака. Совсем.

Она пришла к такому заключению. И тем не менее…

Полагаясь на одну только интуицию и ни на что более, с помощью которой мне уже удалось догадаться о призраке кружка японской чайной церемонии, я бы без труда поставил на кон честь старшего брата, ратуя за верность моей гипотезы. Но если она верна, то возникает закономерный вопрос.

Зачем Цукихи вообще хотела со мной посоветоваться? О чём? Проблема… вернее, весь инцидент уже исчерпан.

«Того ребёнка» там уже нет. Он ушёл.

Вот и конец.

Можно завершить историю фразой «Цукихи-чан, ты удивительная!».

Получается, она просто выбивала из меня похвалу?

Мне, как старшему брату, было неловко её нахваливать… Но если это единственный способ положить конец разговору о призраке, что ж, я согласен. Хотя понятия не имею, как бы я поступил ещё в недалёком прошлом, окажись в подобной ситуации.

— Вот так Цукихи-чан, да ты просто гений!

— Нет, никакой не гений. У меня тут, в общем-то, проблема.

Я предполагал, что она обрадуется похвале, как обрадовался её словам я, но грубо ошибся. На лице Цукихи застыло явное беспокойство.

— Братик, как думаешь, что мне нужно сделать?

— А? Насчёт чего?

— Ну… Как ты и сказал, я смогла, логически рассуждая, привести доводы в пользу отсутствия какого бы то ни было призрака, но… Никто в это не верит.

Все вокруг.

Верят в существование призрака вместо того, чтобы поверить мне.

Вот что сказала Цукихи, отпив чаю.

Есть одна игра под названием «Квадрат».

Ну, пусть её и называют игрой, она не очень-то занимательная и больше походит на какое-то групповое занятие, которое лишь смахивает на игру, в чём вы и убедитесь ниже… Как бы то ни было, это хорошо известная игра, каждый хотя бы раз в своей жизни слышал о ней, поэтому объяснять её правила, в общем-то, не нужно, однако я расскажу о её смысле вкратце.

Чаще всего в ходе игры разыгрывается сценка в воображаемой хижине на заснеженной вершине горы, где бушует метель. Четверо выживших, оказавшихся в снежной ловушке, вступают в игру.

Для человека, застрявшего на заснеженной горе, проговаривать фразу «Не спи! Если заснёшь — умрёшь!» и хлопать себя по щекам, чтобы прогнать сон, — обычное дело. Хотя существуют различные мнения насчёт того, умрёт ли человек, если заснёт. Всё-таки во сне уровень потребления энергии снижается, и замедленный метаболизм может сохранить вам жизнь. Впрочем, в «Квадрат» играют как раз для того, чтобы не заснуть.

Каждый из участников встаёт в один из четырёх углов комнаты, и игра начинается. Участник «A» перемещается к участнику «B» и хлопает его по плечу. «B», сочтя это сигналом, перемещается к «C» и хлопает того по плечу. Затем «C» идёт к «D» и повторяет то же самое. Наконец, когда перемещается «D», чтобы хлопнуть по плечу «A», круг замыкается, игроки вновь оказываются на стартовых позициях.

Получается, четверо человек ходят кругами по комнате до наступления утра, тем самым сопротивляясь сну. Однако, думаю, не стоит объяснять, почему из этого ничего не «получается».

Ведь когда «D» идёт хлопнуть «A» по плечу, «A» на том месте уже нет. В самом начале игры он передвинулся на место «B».

Раз «D» переместился в пустой угол, игра должна закончиться. Вот и причина, почему эту игру не назвать занимательной.

Но, как ни странно, существует способ играть в неё не останавливаясь.

Для игры в «Квадрат» требуется пять участников, расставленных по четырём углам. Но когда именно «пятый» успел затесаться среди четверых, помогая выжившим бороться со сном до наступления утра? А на рассвете у каждого из игроков невольно возникнет вопрос: вчетвером играть невозможно, тогда кто же был пятым?

В этой ситуации глупо умничать, будто стоило заметить «пятого» гораздо раньше. Ведь кто-нибудь из участников должен был обнаружить лишнего человека уже к концу первого раунда, и не имеет значения, насколько сонными были игроки в тот момент. Кроме того, игрокам лучше бы придержать своё мнение о том, что есть кое-что получше «Квадрата», чтобы убить время и не задремать. Даже если считать «пятого» за странность, то ни в коем случае не страшную (пусть и необычную), а хорошую. В конце концов, благодаря «пятому» остальные четверо выжили и были спасены.

Нет, я рассказал о «Квадрате» не потому, что Цукихи и остальные убивали время за этой игрой в комнате кружка. Пусть члены его довольно-таки эксцентричны, о чём я решил, узнав об устроенном ими показе мод (они вышли в кимоно на школьном культурном фестивале), однако даже эти люди не станут носиться из угла в угол священной для них комнаты. Рассказ Цукихи напоминал мне историю о призраке, которая неизвестно откуда или от кого пошла.

«Пятый человек».

Только в нашем случае будет «восьмой человек» (раз в кружке японской чайной церемонии состоят семеро), и восьмой член этой группы мог бы стать хорошим предзнаменованием о грядущем развитии[✱]Цифра 8 в японском языке записывается иероглифом «八» (хати), образ которого походит на раскрываемый веер (суэхирогари). Это слово, в свою очередь, имеет переносный смысл «постепенно расширяться», «идти на подъём»., однако не думаю, что эта деталь имеет хоть какое-нибудь отношение к делу.

— Эм-м… Сначала, значит, появились какие-то свидетельства в пользу «восьмого человека», да? И затем ты подавила эти слухи…

— Ничего я не подавляла! Как я уже сказала, не было никакого «восьмого человека». Это всего лишь слух, возникший из ниоткуда. Мне совсем не в кайф от мысли, что в месте, которое мы называем штаб-квартирой, зародился такой чокнутый слух, поэтому, братик, я решила с головой окунуться в расследование.

— …

«Чокнутый» и «не в кайф» — красноречивое доказательство её небрежности в речи… Когда мы с ней разговариваем тет-а-тет, в моих глазах она преображается в какого-то хулигана, и тогда мне становится совершенно ясно, что гораздо легче иметь дело с прямолинейной Карэн.

— Не буду вдаваться в конкретику, но я собрала все косвенные улики, не забыв о свидетельстве, из-за которого, кажется, и пошёл слух о «восьмом человеке». Я логически доказала несостоятельность каждой улики и свидетельства. Логически!

— Не надо акцентировать внимание на слове «логически». Звучит так, будто ты врёшь.

— Считаешь меня лгуньей? Грубиян! — Цукихи надула щёки. — Всё, что осталось после того, как я отвергла всё нелогичное, — то, что осталось после того, как я отвергла всё нелогичное!

— Ну, это, пожалуй, логично…

Хотя её фраза вообще ни о чём не говорит.

Логично, нелогично — в ней всё равно нет никакого смысла.

— Но разве подавление слухов или проведение расследования не вызовет волнений среди учеников? Получается, твои действия сами чуть ли не становятся предметом пересудов. Match-pump какой-то.

— «Match-pump»? И что это? Какое значение у слова?

— Эм-м…

Всегда чувствую неловкость, когда у меня спрашивают значение слова, сказанного невзначай. Не могу похвастаться обширным словарным запасом, и к тому же я иногда прибегаю к словам, значение которых даже не знаю, наверное, красоты и нюансов ради, так что нередко употребляю их не к месту.

Надо бы подробно объяснить эту деталь Цукихи хотя бы ради того, чтобы стереть с её лица это самодовольное выражение и сохранить честь старшего брата…

— «Match» с английского означает «спичка», ею разжигают огонь. Ну, знаешь, вот так чиркаешь, и она воспламеняется. А «pump» — водяной насос, так что «match-pump» означает зажигать огонь, а потом самому же его тушить…

— Про насос я поняла, но что за спичка?

— …

Как же она не знает, что такое «спичка»? Наверное, поколение такое.

Я объяснил ей, что это аналог зажигалки.

Хотя спичка кардинально отличается, но я решил, что сестре это и так будет очевидно.

— Хм-м… Слово подходит Ханекаве-сан, да?

— Вообще-то больше всего тебе! Не критикуй Ханекаву!

— Нет-нет, я не критикую её! В «match-pump» есть что-то положительное! На самом деле положительное! Раз уж это положительно для Ханекавы-сан, то и для меня тоже!

— Ну, сомневаюсь, что кто-либо ещё, кроме тебя самой, думает о тебе положительно…

— Настолько положительно, что я могла бы даже сравнить себя с Наполеоном. Потому что «match-pump», в сущности, означает, что ты заботишься о том, за что несёшь ответственность, так?

— …

Ей удалось интерпретировать фразу в хорошем смысле.

Мне прямо захотелось стать её помощником при совершении сэппуку[✱]«Интерпретировать» (яп. 解釈するкайсякусуру) и «помогать в совершении сэппуку завершающим отрубанием головы» (яп. 介錯するкайсякусуру). Кайсякунин должен был предотвратить агонию совершающего самоубийство, отрубив ему голову.Точно выполненный обряд не приносил палачу славы, а вот ошибка могла опозорить его на всю жизнь, поэтому ни один воин не был рад оказаться приглашённым на эту роль.… поскольку она всё ещё смотрела на меня с самодовольным выражением лица.

Да если бы моя сестра и в самом деле заботилась о вещах, за которые несёт ответственность, она бы не стала просить у меня совета.

Нет…

Не так. Цукихи, конечно, уже несметное число раз посылала меня или кого-то ещё из своих знакомых разбираться с проблемами, неприятностями и несчастьями, причиной которых была она сама, так что моя сестра определённо не тот человек, кто заботится о вещах, за которые несёт ответственность… Но сейчас всё иначе.

История уже закончилась.

В ходе расследования Цукихи слух о «восьмом человеке» в кружке японской чайной церемонии был официально опровергнут, вследствие чего история подошла к концу.

Дело закрыто.

Сказке конец.

Она… взяла на себя ответственность.

И весь наш разговор… не учитывал этого факта.

— Знаешь, что я сделала, братик? Знаешь, что сделал персонаж миленькой, очаровательной младшей сестрёнки по имени Цукихи-чан?

— Постой! Даже если ты персонаж младшей сестры, то только для меня и Карэн-чан… Для всех остальных ты обычная девушка.

— Что ты такое говоришь? Я всеобщая младшая сестра!

— У тебя что, десять тысяч братьев и сестёр[✱]«Все люди» (яп. 万人 баннин) и «десять тысяч людей» (яп. 一万人 ити ман-нин).?..

Это… страшно.

Я не засну ночью с такими кошмарами!

— Нет-нет. Знаешь, всё-таки жутковато иметь десять тысяч Карэн-чан и братиков. Прости, братик, не мог бы ты не отвлекаться от темы? Я тут пытаюсь вести серьёзный разговор.

— Хм…

Не похоже, что она ведёт себя серьёзно. Даже эту фразу она договорила, хрустя печеньем.

— Ладно. Так что там сделал персонаж миленькой, очаровательной младшей сестрёнки Цукихи-чан?

— Я долго и упорно размышляла о проблеме и всё-таки смогла опровергнуть существование «восьмого человека», однако все остальные сказали мне: «Может быть, так оно и есть, но это не имеет значения».

— …

Не имеет значения.

Ясно. Никто и слушать её не захотел. Именно это тяготило Цукихи.

Стало поводом для страданий моей сестры.

— «Может, Цукихи-чан и права, и её теория соответствует действительности, но даже в таком случае “восьмой человек” всё ещё может существовать...» — они продолжают судачить о нём! Всё равно распускают слухи!

Первую часть фразы она произнесла так, будто задыхалась от волнения, возможно, подражая кому-то, но под конец Цукихи вновь вернулась к привычному тону, в котором явственно слышалось раздражение.

Её так заносит, что уже не починить.

Но во мне ещё теплилась надежда. Раз я сумел изменить Сендзёгахару…

— Что думаешь, братик? — спросила меня Цукихи, мигом успокоившись и сев на пол. Минуту назад она в раздражении подскочила со своего места. — Как мне нужно поступить?

— Как поступить?..

— Что я должна сделать в такой ситуации? Как бы тебе сказать... Я указала им на правду, они осознали правильность моих суждений, так что конфликт, расхождение во мнениях, уже исчерпан, и всё закончилось, но положение дел после этого ничуть не изменилось… Будто «правда» не имеет никакого смысла и не оказывает должного эффекта. Что мне нужно сделать?

«Правда» не имеет никакого смысла.

Такие ситуации складывалась уже тысячи, нет, десятки тысяч раз, и я постоянно твердил своим сёстрам одно и то же. Исчерпывающе объяснял (иногда это заканчивалось перебранками) Огненным Сёстрам, что справедливость, союзниками которой они выступают и чем руководствуются в своих делах, и правду нельзя использовать как универсальные средства для нормализации процессов в обществе.

Ну, не будем сейчас о том, поняли они меня или нет… В нашем случае спор касался иного.

Налицо не конфликт двух разных представлений о справедливости.

И проблема не в её тщетности.

Получается, к правде, верным предположениям и аргументации как таковой относятся с апатией, слушают их с отрешённым видом, и для такого человека, как Цукихи, это невыносимо.

Но, пусть я и говорю, что «для такого человека, как Цукихи, это невыносимо», моя сестра выглядит отрешённой и безразличной поболее других…

— А как насчёт этого, например? В сущности…

— Нет, не надо мне примеров!

— Дай мне хотя бы один случай припомнить!

— Я говорю о себе, и мне неприятно, когда ты начинаешь валить мои проблемы и проблемы других людей в одну кучу, ясно?

— Да откуда мне знать, что ты вообще чувствуешь?

— Как же это бесит! Я изо всех сил стараюсь импонировать людям, но иногда они просто отвечают мне: «А-а. Ну, бывает такое». И почти всегда так говорят взрослые, которые игнорируют меня только потому, что кто-то другой когда-то переживал то же самое!

— А-а. Ну, бывает такое.

— Вот об этом я и говорю!

— Но, к примеру, как ни старайся, а человека, который верит в предсказания по группе крови, не переубедишь… Похожая ситуация, да? — заметил я, пытаясь успокоить возмущённую Цукихи с посылом «ну всё, всё». Не уверен, что мой пример был кстати, если учесть последние слова сестры, однако суть моего замечания понять несложно. — Не знаю, как тебе можно было бы обсудить с ними проблему, опираясь на логику, но, наверное, ничего бы из этого не вышло.

Цукихи тут же кивнула.

— Со мной такое уже бывало. Я как-то сказала: «Только японцы верят в предсказания по группе крови» — и в ответ получила: «У тебя наверняка вторая группа, раз ты вся такая логичная!».

— Радикальный пример...

Или не радикальный пример, а крайний довод[✱]«Радикальный» (кёкутан) и «крайний довод» (кёкурон)..

Похоже на «заклинания», которые распространял мошенник… Несмотря на то, что люди прекрасно знают об их предпосылке, и что это обман в чистом виде, они продолжают в них верить.

Но одними лишь предсказаниями по группе крови дело не ограничивается.

Я, например, на Новый Год хожу в храм и молюсь о здоровье, однако не то чтобы я на самом деле верил, что буду здоровым весь год, только лишь потому что положу пять иен в коробочку для пожертвований и сложу руки в мольбе.

Я не настолько религиозен.

Но всё равно исправно посещаю храм на Новый Год… и всё в таком духе.

— Цукихи-чан интересно, что чувствует человек с третьей группой крови, когда узнаёт о своём характере по тесту… Насколько ему плохо?

— Не говори о себе в третьем лице! Ты что, маленький ребёнок?

— А вот Надеко-чан ты такого не говоришь… Но, в самом деле, думаю, многим людям с третьей и четвёртой группами крови должно быть обидно от этих тестов на определение характера. Просто получается, что тест построен таким образом, чтобы всё плохое перекладывалось на меньшинство.

— Хм-м.

Ну, если бы в тестах на характер плохо писали о людях с первой группой крови, их популярности вовсе бы не было.

— Кажется, это называется «теорией приклеивания ярлыков»? Тебе с самого раннего детства вбивают в голову классификацию по группам крови, и твой характер в итоге начинает соответствовать описанию черт в твоей группе…

— Нет-нет, теория приклеивания ярлыков работает слегка иначе. К примеру, в человеке со второй группой крови проще всего разглядеть черты, присущие ей. И, зная о том, что твой собеседник относится ко второй группе, ты будешь воспринимать его согласно устоявшимся стереотипам… Но тут уже клеится скорее стикер, чем ярлык.

— Хм… Но проблема не в том, что люди верят в предсказания по группе крови и тесты на определение по ней характера. Большинство просто веселятся, потому что такие вещи кажутся им занимательными, да? В общем, проблем от этого как таковых нет…

Потому что они просто занимательные.

Другими словами, в таких вещах есть некий игровой потенциал.

Поэтому человек, сказавший, что в предсказания по группе крови верят только японцы, будет казаться в глазах толпы грубияном… Такое высказывание даже может сойти за акт агрессии.

То же самое касается астрологии, хиромантии и любого другого вида гадания. Сейчас далеко не древние времена, чтобы люди строго следовали предначертанному.

— Точно! Сюда же относятся ёкаи, призраки и НЛО. Видишь, какая я рациональная девушка, а? Девушка с рациональным и андрогинным обаянием, да?

— Не думаю, что у тебя есть андрогинное обаяние.

— В общем-то, андрогинное обаяние означает, что… Когда смотришь на человека одного пола, выглядящего как андрогин, он начинает восприниматься как человек противоположного пола. Или это означает, что человек одновременно выглядит как мужчина и женщина?

И после всего этого пустословия она добавила:

— Я, по крайней мере, рациональна. Наблюдая, как все кому не лень галдят о призраке, я на подсознательном уровне поняла, что с этими слухами необходимо покончить. И, похоже, остальные хотели того же, раз сотрудничали со мной во время расследования. А после него, когда ответ всплыл наружу, они, знаешь, только ухмыльнулись… Вот и всё.

— Вместо того, чтобы опровергнуть твою точку зрения, они просто проигнорировали тебя и продолжили говорить о «восьмом человеке», я правильно понял?

— Совершенно верно, — в голосе Цукихи прозвучала грусть.

Что ж, моя младшая сестра ни капли не андрогинна, к тому же её постоянно заносит, поэтому я бы и рациональной её не назвал. Но с присущим Цукихи характером (о котором я более чем наслышан) она наверняка считала, что в сложившейся ситуации вообще нет никакого смысла.

Она совершенно не понятна.

Ну а кроме того, Цукихи разозлилась, потому что к её труду отнеслись с полным пренебрежением. Вдобавок моя сестра наверняка была в полном замешательстве от этого факта.

Почему?

По какой причине?

Все прекрасно знают, что это просто слухи, так отчего же участницы кружка японской чайной церемонии остались при своём мнении и верят в то, чего быть не может?

Не изменяя своей позиции?

И почему они продолжают наслаждаться ситуацией, будто ничего и не было? Цукихи отлично понимает, что ей не переломить такую устойчивую точку зрения, дело здесь трудное. Поэтому я в очередной раз задал себе вопрос: что я могу посоветовать?

Практическая задача.

С той историей о странности… С той историей о призраке она уже расправилась с помощью собственной смекалки и обаяния.

Вряд ли она хочет попросить меня переубедить шесть участниц кружка японской чайной церемонии второй средней школы Цуганоки. Несмотря на то, что моя младшая сестра, Арараги Цукихи, состояла в этом кружке, она была настоящей сумасбродкой[✱]В слове «сумасбродный» (яп. 無茶мутя) иероглифы означают «без чая». «Она была “без чая”, несмотря на то, что состояла в кружке японской чайной церемонии...», но не может быть, чтобы её легкомысленность достигала таких высот.

В таком случае это привело бы к серьёзным последствиям.

Старшеклассник заявляется в среднюю школу и по-детски, с пеной у рта, спорит с шестью среднеклассницами… Да, вот это высший инфантилизм, просто олицетворение домогательств!

Я мог бы так разбушеваться, что в конце концов положение Цукихи в кружке японской чайной церемонии стало бы хуже, чем когда-либо.

Вполне возможно, что после этого инцидента ученики и ученицы начали бы слагать легенды о персонаже младшей сестры с «братом-монстром» вместо «родителей-монстров»[✱]Так в Японии называют родителей, которые бросаются необоснованными просьбами и жалобами в адрес школы..

Так и закончилась бы героическая история Огненных Сестёр.

Но тогда что же, она, получается, не ждёт от меня ответа, а просто жалуется и просит совета?

Значит, я уже сыграл свою роль… Станет ли она снова грозить мне острым стержнем трёхцветной шариковой ручки, если я сейчас же встану и уйду?

Выражение «грозить острым стержнем шариковой ручки» применимо только к Цукихи… ну и к Сендзёгахаре в прошлом…

— Слушай, Цукихи-чан, — я решительно ступил на тропу войны, только из оружия у меня была не шариковая ручка, а слова. — Чего ты хочешь от меня на самом деле?

— А? Что за вопрос, братик? Ты не слушал, о чём я тебе говорила?

— Нет, не надо делать удивлённое лицо… Не надо делать удивлённое лицо и говорить таким тоном, будто ты собралась запытать меня до смерти!

— Ха!

Ещё одна атака трёхцветной шариковой ручкой. И снова мне удалось увернуться, пусть и с трудом: мою кожу чуть было не раскрасили в три цвета.

Нет, конечно, шариковая ручка не способна окрасить что-либо в одно касание: само строение не позволит… Я решил спросить сестру напрямую, поскольку думал, что молча встать и уйти — опасно для жизни. Но в действительности, если говорить языком шахмат, оказалось, что мне поставили мат и покушались на мою жизнь, что бы я только ни говорил в своё оправдание.

— Сморозишь ещё какую-нибудь глупость, и я посягну[✱]«Посягать» (яп. 蚕食するсансёкусуру) и «трёхцветный» (яп. 三色сансёку). на твою жизнь этой трёхцветной шариковой ручкой, братик.

— Я тебе не растение, чтобы ещё посягать на меня[✱]В глаголе «посягать» иероглифы означают «шелковичный червь» и «еда».! Не ходи вокруг да около и не надо меня запугивать, просто скажи прямо, Цукихи-чан: чего ты от меня хочешь?

— Ты смущаешь меня, когда ставишь вопрос ребром! Но вообще, я просто хочу услышать твоё мнение. Узнать кое-что. Братик, ты веришь в призраков?

Она вернулась к начальному вопросу.

То есть с него всё и началось… Тогда мне показалось, что она всего лишь пыталась завязать беседу этим вопросом. Своеобразный и весьма удобный способ плавно подвести к главной теме. Оказывается, я ошибался.

Вернее.

Мы сразу коснулись главной темы, а всё остальное как раз и оказалось ходьбой вокруг да около. Даже немного страшно осознавать, что главная тема беседы была озвучена с самого начала.

Впоследствии мне удалось докопаться до истины и узнать, что стоит за этим вопросом о призраке, но в процессе наш с ней разговор несколько усложнился, а её рассказ оброс подробностями… Но изначально тема была совсем простой.

Цукихи лишь хотела знать, на чьей я стороне.

Моя младшая сестра.

— Хм…

Так или иначе, я никогда не отвечал на такой откровенный вопрос, хотя много раз думал о нём про себя.

Просто найти подходящий ответ трудно.

Нельзя сказать, не подумав.

Нельзя просто взять и сказать то, что хочет услышать моя сестра, ведь никогда не знаешь, кто тебя может подслушивать. У стен тоже есть уши, как никак.

А в тени сидит вампир.

— Что? Почему тебе, братик, так трудно ответить на этот вопрос, будто я загнала тебя в угол? Достаточно сказать «да» или «нет» и покончить с этим, разве не так?

— Ошибаешься, Цукихи-чан. Проблемы этого мира не решаются простыми «да» или «нет».

— Вот как? В таком случае я не против покончить с братиком, услышав простое «да» или «нет».

Она заранее приготовила трёхцветную шариковую ручку.

Или её лучше назвать посягательной шариковой ручкой?

Это что, предупреждение? Мол, меня заколют ручкой, если не дам верного ответа?.. В таком случае у меня нет другого выбора, кроме как угодить Цукихи и сказать «нет».

Хм-м.

Ну, печенье почти закончилось, а моя чайная чашка давно опустела, так что я просто кивну и пойду восвояси.

Всё равно пора за учёбу.

— «Нет». Я не верю в призраков. Все остальные участницы кружка японской чайной церемонии определённо не правы. Я уверен, что права именно ты, так что больше не беспокойся об этом. Будь сама собой и настаивай на своей правде.

Уже больше десяти лет прошло с тех пор, как моя младшая сестрёнка Цукихи появилась на свет.

Не думаю, что мне когда-либо доводилось говорить ей хоть что-нибудь хорошее, но, как бы то ни было, настал момент, когда я всё-таки сказал ей добрые слова.

В ответ на это Арараги Цукихи, считающая себя вторым Наполеоном, произнесла кое-что, чему я совершенно не удивился:

— Да, ты прав. Но я всё равно не могу успокоиться.

— …

Ты не собираешься изменить своё мнение, даже если я уверяю тебя, что ты права?

И чем ты тогда отличаешься от людей из кружка?

Разве ты не уподобляешься им?

Но, ладно, у всех людей есть такая сторона, и это сущая правда. Равно как нельзя простым «да» или «нет» решить мировые проблемы, так и людские чувства и эмоции нельзя запросто рассортировать на «правильные» и «неправильные».

Даже если указать человеку, что есть «правильно», а что — нет; даже если он сам понимает, что какой-то поступок совершать «неправильно», он всё равно способен выбрать этот ложный путь.

То же самое случилось и с Цукихи, которая беспокоилась о сложившейся ситуации, пусть и понимала, что это делу не поможет. Ну, пожалуй, волнений не избежать, особенно если речь идёт о событиях в твоей жизни.

Я посоветовал Цукихи вот что: осознать, что беспокойство не поможет ей разрешить конфликт, следовательно, она должна перестать волноваться. Ну, наверное, где-то на этой земле и существуют люди, способные внять моему совету, однако большинство так и не сможет ему последовать.

Человек будет всё равно сожалеть о каких-либо вещах, даже если его переживания ни к чему не приведут.

И раз за разом говорить слова, в которых нет никакого смысла.

Жизнь — круговорот безнадёжности.

Я вспомнил, о чём Карэн советовалась со мной в прошлом месяце. Случай со старым деревом, которое преспокойно росло на заднем дворе додзё. Размышляя о его судьбе, я невольно задался вопросом: какой процент из сотни учениц додзё ощущал на себе зловещую ауру дерева? Многие ли боялись его?

Они ведь тоже должны были об этом задуматься…

Хотеть, чтобы дерево вырубили — немного чересчур, верно? Ученицы додзё должны были осознавать, что такая реакция — это уже слишком, так ведь?

И всё же они не могли ничего поделать со своими чувствами. Если бы мы с Ханекавой не перевели эти эмоции в мирное русло, ничего бы не изменилось. Никто бы не дал по тормозам.

Мы изменили их восприятие.

Заставить людей передумать ох как не просто. Я бы даже сказал, что почти невозможно.

— Ну, может, я немного преувеличиваю, но вот тебе пример из жизни. Возьмём гиен. Многие воспринимают их негативно, верно? Мол, хитрые животные, питающиеся падалью, оставшейся после львиной охоты. В действительности же гиены охотятся сами, а вот большегривые львы ленятся добывать пищу… Нет, я не пытаюсь тут блеснуть знаниями. Но разве тебе не кажется, что такие факты должны быть общеизвестными, чтобы не приходилось наводить справки? Что это часть общих знаний о мире? Но эта информация не особо распространена и никак не сказывается[✱]«Распространяться» (фукю:суру) и «сказываться на чём-л.» (хакю:суру). на образе гиен, их не воспринимают более позитивно. Мнение, которое однажды прижилось, ярлык, который однажды приклеился, остаются на своих местах даже после того, как правда выходит наружу. Узнав, что на самом деле правда, а что — заблуждение, люди всё так же продолжают жить, притворяясь, что ничего не изменилось. Почему?

— Потому что люди закрывают глаза на то, что для них неугодно, Арараги-семпай, — так ответила на этот вопрос моя кохай Камбару.

Дело было на следующий день у неё дома.

Точнее, на следующий день после разговора с Цукихи я пришёл в гости к Камбару, чтобы навести порядок в её комнате. И когда я задал свой вопрос, то был весь в работе, стараясь разгрести царящий вокруг хаос, привести комнату в изначальное состояние порядка и сделать её снова жилой.

— Как там это называется? Сендзёгахара-семпай однажды рассказывала мне… Предвзятость… Что-то типа того. Люди даже во время чрезвычайных ситуаций закрывают глаза на неудобную для них информацию, продолжая думать, что «с ними всё будет хорошо»… — заметила Камбару, пока стояла в коридоре. Она и в этот раз не желала помогать мне с уборкой.

— Это уже немного другое, разве нет? Не сказать, что в нашем случае вера в призрака, в «восьмого человека», успокаивала участниц кружка японской чайной церемонии или приносила им какую-то пользу.

— Они, вероятно, просто сочли, что будет веселее поверить в алогичного призрака, чем отрицать его существование, опираясь на логику, так? Ситуация с восприятием гиен немного отличается… Вряд ли здесь замешано то, о чём я думаю, да?

В отличие от Цукихи, мы с Камбару признавали существование так называемых странностей. Признавали демонов, обезьян и даже змей, поэтому могли поговорить об этом предметно.

— Сендзёгахара, наверное, рассказывала тебе о предвзятости нормальности[✱]Склонность отметать возможность бедствий, которых никогда прежде не случалось.?

— Так, стоп! Чего это вы, Арараги-семпай, обращаетесь к ней по фамилии? Не нужно соблюдать передо мной нормы приличия. Просто зовите её «Хитаги», как вы обычно и делаете.

— Я не стану так её называть, если только при обращении напрямую… Нет, стой, я даже напрямую ни разу к ней так не обращался!

— А? Вы не зовёте её «Хитаги»? Тогда как, «Лосины»?

— С чего мне называть кого-то «Лосины», если этот человек их даже не носит?! В общем, не думаю, что здесь дело в веселье. Выслушав всю историю до конца, я не могу сказать, что участницы кружка наслаждались болтовнёй о «восьмом человеке».

— А что это за слух, можно поконкретнее? Наверно, уже нет никакого смысла рассказывать, если Цукихи-чан сама справилась с историей о странности, но, может быть, мне удастся что-нибудь понять, если я узнаю детали, — сказала Камбару, по-прежнему оставаясь в коридоре.

Что она чувствовала в тот момент?.. Камбару стояла, скрестив руки на груди и поглядывая на своего семпая, который не покладая рук делал уборку в комнате вместо неё самой.

Или богатых такое и вовсе не волнует? С точки зрения какой-нибудь королевы, её поведение вполне естественно.

— Смотрите, в том случае с додзё Карэн-чан, о котором вы, Арараги-семпай, мне недавно рассказывали, все приняли идею о странности, будто дерево является «богом-защитником», так? А что если «восьмой человек» — тоже что-то вроде этого? Может, «восьмой человек» кружка японской чайной церемонии… кто-то наподобие бога «пути чая»?..

— Бог «пути чая»…

Кто бы это мог быть?

Кажется, я уже когда-то слышал о боге или ёкае чая[✱]Лу Тун — китайский поэт и Святой покровитель чая. Жил где-то во времена эпохи Тан (618-907). В Китае и Японии он почитается как чайное божество. Его знаменитые стихи «Выпивая семь чаш чая» оказали большое влияние на японскую теорию чаепития..

— Нет, вряд ли. Мне известно немного, и я не могу сказать наверняка, будучи человеком со стороны, но мне кажется, что это какая-то зловещая история.

— Хм. А поконкретнее можно?

— …

Она ведёт себя высокомерно.

Что это? Осталась старая привычка с тех времён, когда кое-кто ещё был профессиональным игроком школьного баскетбольного клуба? Хотя сейчас-то Камбару не профи и не звезда, а просто популярная девушка!

Но этого уже достаточно, да?

Чтобы вести себя высокомерно.

— Я уже сказал, что знаю мало, поэтому подробностей не расскажу… Кружок японской чайной церемонии перенял «историю о призраке», которая с давних времён передавалась из уст в уста в их школе. Что-то вроде того. И, пожалуй, даже не перенял, а переиначил под себя.

— А что за история ходила там «с давних времён»?

— Если я правильно помню… Да, что-то вроде истории о призраке, в которой говорится о появлении лишнего ученика. В классе должно быть тридцать человек, а в какой-то момент кто-нибудь обнаруживает, что их тридцать один… И, когда ты замечаешь это обстоятельство, лишний человек заменяет тебя… Тебе приходится влачить существование «тридцать первого ученика», то есть никто из одноклассников не будет тебя замечать… Всё, что тебе остаётся, так это наблюдать, как «бывший тридцать первый» общается с твоим классом…

— Хм... Значит, история с подменой человека. Или таинственное исчезновение. Правда страшно.

Пусть Камбару и сказала, что ей страшно, виду она не подала. Ну, хотя это явная «страшилка», ни один старшеклассник не станет всерьёз её пугаться.

— Проведём аналогию с этой историей о призраке и получим, что «восьмой человек», по-видимому, затесался среди членов кружка. Должны быть какие-то признаки его существования, верно? Но у нас-то всё не так.

— Как думаете, в чём дело? — спросила меня кохай.

— Ну, раз мы говорим о кружке японской чайной церемонии… Даже если здесь и не замешан «бог-защитник», то странность по типу дзасики-вараси[✱]В японском фольклоре — домовой дух, ёкай, по функциям близок к русскому домовому. пришлась бы, на удивление, к месту, не думаешь? Если «восьмой человек» был дзасики-вараси, тогда понятно, почему все продолжали в него верить, какими бы логичными ни были объяснения Цукихи-чан, которая отрицает его существование.

— Это да.

С дзасики-вараси всё встало бы на свои места.

Однако тут уже не до веселья, ведь говорят, что стоит только выгнать дзасики-вараси, как твой дом разрушится. Но дело-то не в этом.

Самое важное в истории о призраке (и это же обстоятельство несёт вред) заключается в том, что «восьмой» занимает чьё-либо место и стирает реально существующего человека из действительности… Зная это, нужно всеми силами бороться с «восьмым», отрицать его существование, а не с лёгким сердцем поддаваться чьему-то «притворству»[✱]«Вред» (савари) и «притворство» (саварикоми)..

Вот где настоящая польза.

— Тогда это, может быть, не предвзятость нормальности, а феномен усиления девиантности? Об этом я тоже слышала от Сендзёгахары-семпай. Если девять из десяти людей формируют неправильное и неразумное общее мнение, последний оставшийся человек, пускай сколько угодно его выводы будут правдивы и логичны, вполне себе может начать сомневаться в своей правоте. Это даже можно назвать давлением группы по правилу большинства, и в таком случае изменить мнения других людей становится невыносимо сложно.

— Правило большинства, значит…

Сендзёгахара по жизни не поддерживала решение большинства, и, скорее всего, именно поэтому так хорошо подкована в теории.

Ну, у неё никогда не возникало иллюзии единодушия[✱]Иллюзия единодушия (эффект группомыслия) — способ мышления, приобретаемый людьми в ситуации, когда поиск согласия становится настолько доминирующим в сплочённой группе, что начинает пересиливать реалистическую оценку возможных альтернативных действий. Конформизм и самоцензура не дают разрушиться консенсусу..

— Но в таком случае история доходит до крайности… Думаю, среди участниц кружка должна быть хотя бы одна, разделяющая мнение Цукихи.

Будь в кружке такой человек, история бы значительно упростилась. В нём состоят семеро, значит, сейчас по правилу большинства мы имеем шестерых против одной.

Шестеро на одну — немного невыгодное положение. Если бы соотношение стало пятеро на две, то это бы уже походило на сражение. Стоит сформироваться фракциям, и системе будет трудно не считаться с их мнением.

Но, так как двух людей всё равно мало, нужен был бы ещё один, и тогда соотношение стало бы четверо на троих. Вполне достаточно для нормального состязания.

— Ну, раз такого человека нет, это ставит Цукихи-чан в невыгодное положение. Она накапливает стресс.

— В каком психическом состоянии сейчас находится Цукихи-чан? У неё ещё не возникло иллюзии единодушия? Она ведь не устала и не начала думать, что ей стоит согласиться со мнением остальных, правда?

— Самое удивительное в моей сестре то, что она никогда так не поступит.

Пожалуй, можно сказать, что здесь её характер перекликается с натурой Сендзёгахары. Но так-то Цукихи, в отличие от той же Сендзёгахары, наслаждается групповой деятельностью.

— Она похожа на более популярную версию Сендзёгахары.

— Не стоит называть собственную сестру популярной версией кого-то…

— Ну, не сказать, что ситуация критическая, как это было у Карэн-чан. Кружок японской чайной церемонии вряд ли распадётся от того, что Цукихи-чан не признаёт «восьмого человека» или даже если признает его. И друзей она вряд ли потеряет. Всё не настолько серьёзно. Она просто зашла в тупик.

— Тупик?

— Цукихи-чан чувствует себя не в своей тарелке, поскольку является защитницей справедливости, находясь при этом в окружении людей, игнорирующих её правоту…

Нет.

Любому будет неприятно оказаться на её месте…

— В жизни довольно-таки часто ситуацией рулит что-то необоснованное или иррациональное. Цукихи-чан, наверное, ещё слишком юна, чтобы это понять.

— Слишком юна… Пока мы говорили только о Цукихи-чан и Карэн-чан, но что насчёт вас, Арараги-семпай?

— Хм?

— Арараги-семпай, на чьей вы стороне в данном конкретном случае?

— Нет, сейчас я никого не поддерживаю и никому не противостою… Я поддерживал Карэн-чан, но только потому, что... ну, тогда ситуация становилась всё хуже и хуже, вот я и вмешался.

— Ха!

Камбару сказала, что это Ханекава-семпай вмешалась, а не я.

— Проблемам Ханекавы-семпай нет конца и края, правда? Уже второй триместр начался. Ну, с ней же приключился тот случай с тигром…

— …

— Значит, из всего услышанного я могу заключить, что вера или отрицание, подтверждение или опровержение «восьмого человека» ни к чему в итоге не приведут… так что это уже вопрос душевного покоя, верно?

— Точно. Вопрос душевного покоя. В конце концов, моя сестра ведь крайне непреклонна. Обе мои сестры. Я не собираюсь поддерживать какую-либо из сторон, однако если бы я был вовлечён в это дело, если бы оказался одним из участников кружка японской чайной церемонии, то старался бы привести всех к единому мнению.

— Ху-ху. Ясно. Это вы, Арараги-семпай, «восьмой человек», так получается?

— Нет, тебя занесло не туда! Вот не надо городить чепуху, которая лишь всё усложняет! В общем… — сказал я, подводя итог.

Мне было неловко перед Цукихи, но мы с Камбару всего лишь болтали о пустяках, и, ясное дело, не могли обсуждать проблемы моей сестры вечно. Я просто захотел сменить тему.

— Столкновение с нелогичным будет для неё полезным опытом и поможет в будущем, как думаешь?

— Нелогичным, да? Думаю, она уже исчерпала все свои доводы[✱]«Нелогичный» (яп. 理不尽рифудзин) и «исчерпать доводы» (яп. 理を尽くすри о цукусу)., поэтому лично мне очень хочется встать на сторону Цукихи-чан.

— Ты всегда принимаешь сторону миленьких девочек…

— Нет, на этот раз миловидность ни при чём. Потому что остальные шесть участниц кружка японской чайной церемонии тоже могут оказаться милыми!

— …

Что за образ мышления?

Ты их ни разу не видела, а уже прикинула, как мило они выглядят?

— Кто более миловидный: Цукихи-чан или другие участницы кружка? Это можно даже назвать своеобразным котом Шрёдингера!

— Да едва ли это можно так назвать! Будь серьёзнее, когда раздаёшь названия!

— Но разве вы не того же мнения, Арараги-семпай? Мы ведь с вами…

Камбару перевела взгляд сначала на свою забинтованную руку, а потом на мою тень. Да, именно в такой последовательности.

— Мы с вами знаем о странностях. Знаем об иррациональном, нелогичном и абсурдном. Поэтому я и хочу встать на сторону Цукихи-чан. Хочу помочь ей как человеку, отрицающему существование странностей и жертвующему собой во имя действительности.

— …

— А, нет-нет, не то чтобы я сейчас отрицала существование Шинобу-чан. Мне не хватает слов, чтобы описать, какая же Шинобу-чан милашка, и она несомненно маленький демон Шрёдингера!

— Не называй её маленьким демоном! Своё несомнение выражай по другому поводу!

— Несомнение?

— Ну, ладно. Когда ты преподносишь всё именно так, мне невольно хочется с тобой согласиться. Но уже ничего не поделать, да? Больше нам ничего не остаётся, или я не прав?

— Если бы вы настояли, Арараги-семпай, я бы не отказалась лично посетить кружок японской чайной церемонии второй средней школы Цуганоки!

— Я не буду настаивать!

Может, для тебя заявиться в чужую школу и спорить с кучей среднеклассниц — плёвое дело, но это уже слишком.

Нужно разрешить ситуацию миром, без крайних мер.

Только вот не похоже, что есть хоть какой-нибудь способ поумерить пыл Цукихи…

— Нет, способ есть!

— А?

— В общем, Арараги-семпай, если ваша цель — на некоторое время умаслить Цукихи-чан, тогда есть один способ!

— Не то чтобы я хотел её умаслить... Но, говоришь, способ есть?

— Да! Ну, я также, как и вы, Арараги-семпай, считаю, что Цукихи-чан, наверно, ещё слишком юна, чтобы сталкиваться с жестокой реальностью. Только есть одна проблема.

— Проблема? Плохо, когда есть какие-то проблемы… А в чём она заключается?

— Нам придётся обмануть Цукихи-чан. Скажите, Арараги-семпай, вы не против обмануть родную сестру?

— Ха-ха-ха.

Ещё бы я был против!

А сейчас эпилог или, лучше сказать, концовка.

Как я уже говорил, Цукихи-чан самостоятельно расправилась с историей о странности, так что всё закончилось ещё в самом начале, поэтому концовка больше смахивает на бонус.

Я убедил Цукихи с помощью задумки Камбару. Называйте это как хотите: убеждение, там, успокоение. В общем, что-то в этом духе.

Почему товарищи Цукихи по кружку, те шестеро участниц, продолжали упорно верить в существование «восьмого человека»? Почему они продолжили верить в него, ведомые одними эмоциями, даже после того, как им указали на правду и привели аргументы? Словом, если бы я смог объяснить это, если бы мне удалось предоставить логичное объяснение их иррациональному поведению, тогда бы убедить Цукихи ничего не стоило.

Поэтому Камбару добавила логики в их поведение. Все остальные верили в «восьмого человека» ради Цукихи… Вот такую отговорку она нашла.

Цукихи часто и без спроса выносит чай и печенье из запасов, хранящихся в комнате кружка, как это было на днях, когда она решила со мной посоветоваться. Ну, никто не будет поднимать вокруг этого шум, но, строго говоря, по головке за такие дела не погладят. Её привычку могли придать огласке, и тогда бы занятия в кружке наверняка приостановили на неопределённое время.

Поэтому, чтобы скрыть безответственное поведение Цукихи, остальные любительницы чайной церемонии решили всё списать на «восьмого человека».

Таково разумное объяснение, сочинённое Камбару.

Выдуманный «восьмой человек» был виновником быстро тающих запасов чая и печенья.

Конечно, члены кружка не сговаривались против Цукихи, ничего такого. Они признали существование «восьмого человека», присоединившегося к кружку, чтобы защитить её…

— Вот значит как? Все сделали это ради меня!

Эта дура сразу же повелась.

— А я-то вела себя так грубо, утверждая, что призраков не существует, но на самом деле это моя ментальная установка являлась призрачной!

Умничать у тебя совсем не получается.

Ну, правда-то была совершенно в другом… А в сестре, оказывается, всё-таки есть какая-то кротость, раз ей достаточно той «правды», что я ей наплёл.

— Ладно, я позволю себя обмануть!

Я позволю себя обмануть.

Позволю чаю стать мутным[✱]Выражение «о-тя о нигосу» имеет значение «выдумать правдоподобный рассказ, чтобы выйти из неудобной ситуации»..

Вот что мне сказала Цукихи, а затем совершенно позабыла о случившемся, и когда я рассказал об этом Камбару…

— Хм, — хмыкнула она. — Участницам кружка японской чайной церемонии или вам, Арараги-семпай... Интересно, кому именно Цукихи-чан позволила себя обмануть?