Глава 1. Луч света в темном царстве
Позиции третьей роты второго батальона тридцать пятого «Имени Эрнста Шурера» мотострелкового полка ННА[✱]Nationale Volksarmee — Национальная Народная Армия ГДР. Считалась наиболее подготовленной и боеспособной из всех армий стран Варшавского договора (после Советской армии, естественно). (Здесь и далее — примечания переводчика. Костин Тимофей.), отбившей три яростные атаки БЕТА танкового класса за этот день, превратились в настоящий ад. Узкие траншеи с забетонированными брустверами были завалены вперемешку трупами мелких чудовищ и оборонявших рубеж защитников. У выживших бойцов, с трудом переводящих дыхание и утирающих пот и кровь, не было времени даже на то, чтобы собрать тела погибших товарищей — не то, что похоронить и воздать им последние почести.
Все, что осталось командиру мотострелковой роты оберлейтенанту Клаудии Квирнхайм — горечь безнадежности. Личного состава уцелела едва ли четверть, не более пятидесяти человек. Неудивительно — уже несколько дней подряд им пришлось вести отчаянные ближние бои с беспрерывно накатывающимися волнами чудовищ.
«Еще атака — и нам конец…»
С ночи погода внезапно ухудшилась, и в кружащейся метели растворилось все, что отстояло дальше полукилометра.
Клаудиа должна была принять решение. Отойти на вторую оборонительную полосу или остаться здесь и принять новый отчаянный бой, который, вернее всего, закончится полным уничтожением роты. Связи с командным пунктом батальона не было уже давно, и командиру оставалось определяться самостоятельно.
«Вот только за самовольное оставление позиций ждет трибунал…»
Поскольку ННА считалась вооруженным отрядом Социалистической единой партии Германии, случалось так, что приходилось подчиняться партийным лозунгам, а не руководствоваться военной необходимостью. Для нее, получившей звание лейтенанта после окончания университета и кратких полугодичных офицерских курсов, тяжесть внезапно свалившейся ответственности оказалась почти невыносимой.
«Где же подкрепления»?.. — думала Клаудиа, глядя на товарищей, вчерашних студентов, стучащих зубами от страха и холода. Все они, добровольцы, записавшиеся в армию в один и тот же день, знали, что отступать им больше некуда.
— Командир, снова валят! Группа БЕТА, более 500 единиц!
— Ферфлюхтен доннер веттер!..
Впереди, в мутной снежной круговерти, на поле, заваленном бесчисленными трупами чудовищ, нарисовались силуэты новых врагов, наступающих тесными рядами: не менее пятисот мелких особей и за ними три десятка огромных грапплеров, вооруженных могучими бивнями.
— Пулеметчики, огонь! По грапплерам не стрелять — оставим танкистам!
Не успела отзвучать команда, как по барабанным перепонкам ударил оглушительный грохот выстрелов. Залились длинными очередями крупнокалиберные пулеметы НСВ, составлявшие основу ротной системы огня, их поддержали минометы, не жалея немногих оставшихся мин. За спиной тоже загремело — вступил в бой окопавшийся во второй линии танковый взвод.
Словно разбрызганные капельки яркой алой крови, над снежным полем замелькали цепочки трассеров. Однако БЕТА, не дрогнув, продолжали наступать. Обстрел, по преимуществу, выдержали неплохо защищенные и очень подвижные враги танкового класса — шестиногие чудовища цвета засохшей крови размером с небольшой грузовик.
Подносчики, таскавшие тяжелые коробки с патронными лентами к крупнокалиберным пулеметам НСВ, разом примкнули штыки к своим MPi-K — гэдээровским репликам автомата Калашникова. Через несколько секунд над бруствером возник силуэт танк-класса. Чудовище запустило огромные лапы в траншею, вычищая ее, словно метлой.
— Красный паук! Прорвался, сволочь!!!
Солдаты, пригибаясь, открыли огонь по чудовищу — пули буквально изрешетили его, обдав людей кровавыми брызгами. Но атакующих БЕТА, как всегда, было слишком много, а защитников — слишком мало. Закипела рукопашная схватка, и траншеи огласили яростные вопли, ругательства, предсмертные стоны.
— Целься по лапам!.. По лапам!.. — кричала Клаудиа.
Она видела, как один за другим гибли ее товарищи, но ничего не могла поделать. Над девушкой навис танк-класс, и его громадная лапа неумолимо пошла вниз. Только инстинктивный прыжок в сторону позволил ей на волосок разминуться со смертью.
— Получи!..
Очередь врезалась в локтевой сустав чудовищной лапы, перебив его — против малых БЕТА были эффективны даже автоматные пули. Однако в следующее мгновение затвор щелкнул и остановился, не дослав следующий патрон.
— Утыкание?!.. Не может быть!..
Надежнейший в мире автомат, «калашников» — и вдруг заело?.. Она не успела додумать — мощный удар в грудь швырнул девушку на землю, и ее пронзила страшная боль. Изо рта хлынул поток крови, наверное, сломанные ребра проткнули легкие.
Невозможно было поверить, что даже изодранная в клочья, почти оторванная лапа БЕТА все равно с чудовищной силой хлестнула ее, словно громадная плеть.
Некому было прийти на помощь. Товарищи, втянутые в отчаянную рукопашную схватку с танк-классами — схваченные безжалостными лапами и раздираемые на куски громадными зубастыми челюстями — встречали свой последний миг.
— Нет… нет!..
Дрожа в смертном ужасе, Клаудиа сквозь кровавую пелену смотрела на надвигающееся чудовище.
Внезапно откуда-то сзади накатился громовой гул реактивных двигателей.
— Это… это же истребители!..
Почти остановившееся от отчаяния сердце внезапно вспыхнуло безумной надеждой.
«…Наконец-то!.. Наконец… подмога… все же пришла!..»
Отчаянно отталкиваясь ногами, скользя спиной по кровавой каше на дне траншеи, она искала в бледном снежном небе силуэты спасителей…
Спустя секунду Клаудиа увидела их.
Восемь гигантских человекообразных боевых машин — основных тактических наземных истребителей ННА МиГ-21 «Балалайка» — величественно и плавно прошли невысоко над головой. Прошли и скрылись в метели, словно не заметив погибающих внизу пехотинцев.
— Как же… как же так… за что?! — из ее груди вырвалось отчаянное рыдание. — …Почему вы бросили нас?.. Почему?!
В следующий миг на шее Клаудии сомкнулись челюсти напавшего сзади чудовища.
Оберлейтенант Клаудиа Квирнхайм была не в курсе. Не знала, что этот отряд, не собираясь отклоняться от поставленной задачи, уже не раз хладнокровно оставлял гибнущие подразделения союзных войск на произвол судьбы, снискав жуткие прозвища, вроде Der Tod — «смерть собственной персоной».
Шестьсот шестьдесят шестая эскадрилья тактических истребителей «Шварцесмаркен» — «Черная метка».
Поток отчаянных призывов на помощь от захлестываемых волной БЕТА пехотинцев, всплывающий в отдельном окошке выведенного на глазную сетчатку информационного формуляра, не прекращался. Под громовой гул прыжковых двигателей унтерлейтенант Теодор Эбербах, пилот[✱]Здесь, так же как и во всей вселенной Мабу-Рабу, используется архаичный японский термин «эйси», означающий воинов, стоящих на самых важных постах (у врат императорского дворца, храмов и т.п.), с явной целью подчеркнуть элитарность пилотов тактических истребителей (TSF). Учитывая любовь японцев к игре слов и близких произношений, можно смело предположить, что созвучность слов «эйси» и «ас» неслучайна. Впрочем, мы будем пока использовать более удобный и нейтральный термин «пилот», поскольку авансом называть «асами» всех пилотов тактических истребителей, изрядно различающихся по уровню мастерства, нам кажется не очень правильным. тактического истребителя отдельной 666 эскадрильи «Шварцесмаркен», нахмурившись, прижал педаль подачи топлива, заставив свою «Балалайку» немного увеличить скорость.
Внизу, километр за километром, сменялись мрачные пейзажи, исправно проецируемые электроникой на сетчатку глаз пилота. Белые пустыни под серыми небесами, сгоревшие леса, заснеженные поля, разбросанные туши БЕТА. Посмотрев через плечо назад, можно было охватить взглядом панораму яростной битвы с наступающими ордами чудовищ, разворачивающейся на позициях наземных войск.
Единственное, что Теодор мог себе позволить — тяжелый вздох. Впрочем, он уже давно овладел умением не допускать происходящие вокруг кошмары слишком близко к сердцу.
— Ахтунг! Шварц ноль один — всем бортам.
На сетчатке вспыхнула проекция — погрудное изображение летчицы в боевом противоперегрузочном комбинезоне. Это была командир эскадрильи капитан Айрисдина Бернхард — златовласая красавица арийской внешности, холодная, строгая и отчужденная, словно изваянная изо льда — настоящая Снежная королева.
– Приготовиться к бою. В облаках тяжелых металлов связь неустойчива, поэтому держать строй, не растягиваться.
— Ноль восьмой вас понял, — безэмоциональный, механически-отчужденный ответ Теодора потонул среди голосов других пилотов.
Шестьсот шестьдесят шестая эскадрилья тактических сухопутных истребителей состояла из восьми МиГ-21. По штату в ней должно было числиться 12 машин, но из-за тяжелых потерь, которые несла ННА, полнокровные, полностью укомплектованные подразделения стали большой редкостью. Теперь боевой порядок эскадрильи представлял собой головной клин — то есть звено — из четырех машин с командирской во главе, и замыкающий клин такого же состава.
Ведущий за собой звено МиГ-21 Айрисдины, в отличие от других истребителей, был командирской модификации, оснащенной мощным поисковым локатором и улучшенным радиосвязным оборудованием. Увеличенная в размерах антенная мачта была перенесена с затылочной части на лоб, а штатные фидеры уменьшилась, но остались на затылке. Теперь машина напоминала сказочного единорога.
«Переть на орду БЕТА всего восемью машинами?.. Задачка для самоубийц, ну, просто как всегда», — Теодор тяжеловздохнул. Предбоевой мандраж уже начал натягивать нервы.
Народная армия ГДР напрягала все силы, стремясь остановить крупномасштабноенаступление группировки БЕТА корпусного масштаба, уже который день развивающееся с восточного берега реки Нейсе. Шестьсот шестьдесят шестая эскадрилья получила приказ прорваться в глубину боевого порядка БЕТА, чтобы уничтожить самую опасную часть наступающей группировки, которую составляли особи лазерного класса — Люксы. Это опасное дело уже давно получило меткое название — лазер-ягд, «охота на лазерников».
Сейчас эскадрилья быстро и незаметно двигалась, используя прыжковые реактивные двигатели, на предельно малой высоте с огибанием рельефа местности. Она направлялась по кратчайшему маршруту к предполагаемому местоположению отрядов БЕТА лазер-класса, заходя в левый фланг крупной группировке противника, наступающей в западном направлении.
Предполагалось, что в распыленных облаках мельчайших частиц тяжелых металлов, заброшенных при артподготовке в оперативный центр вражеского построения специальными антилазерными снарядами AL, лучевые выстрелы особей лазер-класса должны были ослабнуть или даже полностью рассеяться. Однако степень эффективности такой тактики оставалась под вопросом. Нет, она была, безусловно, полезна — все равно, что вынуть парочку патронов из полного барабана револьвера, с которым пришла фантазия сыграть в русскую рулетку. Кроме того, развернутые облака тяжелых металлов одновременно с преимуществами доставляли тактическим истребителям дополнительные проблемы. Войдя в зону, где, естественно, было нарушено нормальное прохождение радиоволн, истребители не могли использовать тактическую систему обмена данными на дальних расстояниях. Пилоты могли поддерживать связь только с помощью локального канала связи и лишь в пределах собственного звена. Радиуса устойчивого приема не хватало даже до четырех истребителей замыкающего звена, двигающегося в четырех километрах позади.
Метель кружила все сильнее, и идущие чередой снежные заряды то и дело снижали видимость почти до нуля. Обстановка выглядела настолько неприятной, что у Теодора тоскливо засосало под ложечкой. Нервозность, должно быть, отразилась на поведении машины.
На сетчатке выпрыгнул тактический формуляр с новым лицом — другой пилот обратился к нему, строго нахмурившись.
– Ноль третий ноль восьмому — не отклоняйся от курса, сынок! Замечтался, что ли?
Теодор вздрогнул. Едва сдержавшись, чтобы не чертыхнуться, он покосился на рубленое лицо пилота, волосы которого были обильно подернуты сединой.
Это был оберлейтенант Вальтер Крюгер. Двадцати девяти лет от роду, по сравнению с 18-летним Теодором он выглядел настоящим ветераном. Бывалый офицер, выживший, как говорили, в печально известной операции «Палеолог». Самый старший из пилотов эскадрильи, он выполнял функции заместителя Айрисдины, следя за дисциплиной и занимаясь всеми вопросами, связанными с личным составом.
«…Да сколько же еще со мной будут обращаться, как с сопливым новичком?..»
Однако вслух Теодор ответил так спокойно, как только мог:
— Ноль восьмой вас понял.
Из-за контрольного речевого регистратора лучше было, как следует, следить за языком. Любые разговоры, идущие через ларингофоны, чутко записывались, пусть даже пилот просто бормотал себе под нос.
На сетчатку высыпала новая порция формуляров связи с паническими запросами о поддержке. Эскадрилья тактических истребителей, двигавшаяся над вражеской территорией, заходя с противоположного фланга расползающегося, подобно наводнению, потока БЕТА, попала под обстрел лазерных батарей и оказалась прижата огнем к земле — теперь она была фактически обречена.
– Эй, новичок, теперь слишком близко идешь, — снова буркнул Вальтер.
Здесь, как и во многих других эскадрильях предпочитали сохранять определенную дистанцию между ведущими и ведомыми, чтобы истребители не служили одной большой мишенью.
«Зона рассредоточения Люксов… ее опять неправильно определили, что ли?..» — предположил Теодор, введя на тактической карте координаты точек, откуда поступили последние отчаянные запросы о помощи, и определив район, служивший их источником. Что самое ужасное, пилоты ничего не могли поделать — помочь товарищам было невозможно. Чудовищная, абсурдная ситуация — но на поле боя это случалась сплошь и рядом.
Видимо, он был не единственным, кто подумал об этом. Вальтер снова подал голос:
– Командир, 721-я эскадрилья запрашивает поддержку.
– Запрос отклоняю, — немедленно ответила Айрисдина, и в ее красивом, ясном голосе звенели льдинки. — Отвлечение поставит под угрозу всю операцию. Это не первые и не последние, кого придется оставить — но нам поставлена задача спасти гораздо больше жизней.
– Ноль третий вас понял. Все слышали? Следуем установленному курсу.
Изображая на лице полное безразличие, Теодор внутренне скривился от злости — настолько это было неприятно. Нет, дело было не в холодности, с которой комэск и ее заместитель говорили о гибнущих товарищах — его коробили эти до невозможности правильные, красивые слова из уст Айрисдины. «Задача спасти гораздо больше жизней»… — да как у нее только язык поворачивается! Кто-то мог бы удивиться, подслушав его мысли, но у Теодора были причины так думать о своем командире.
«Это все ваша вина! Вы и меня сделали таким же…»
– Азимут 010, группа БЕТА! Курс 270, не менее пятнадцати тысяч!
Предупреждение Вальтера заставило все взгляды устремиться в указанном направлении.
Поток чудовищ целеустремленно катился на запад. Большую часть из них составляли особи танк-класса, но среди них мелькали фигуры ворриор-классов и переваливались громоздкие грапплеры. Силуэтов Люксов пока не было видно — согласно данным разведки они двигались в тыловых порядках наступающей орды.
«Да их же тут… до хрена! Гораздо больше, чем говорили!..»
На инструктаже перед вылетом пилотам эскадрильи Теодора сообщили, что общая численность представляющей собой сегодняшнюю цель группировки БЕТА
составляет около тридцати тысяч особей. Однако к настоящему моменту на экране
радара уже высыпало более половины этого числа — и это только начало! Выходило, что на самом деле общую оценку можно было смело увеличивать вдвое.
«Черти бы драли штабных! Ну как можно всякий раз так лажаться с численностью этих гадов!..»
– Кстати, Вальтер, слышал анекдот?.. — словно не видя накатывающуюся навстречу неисчислимую орду БЕТА, вдруг поинтересовалась Айрисдина тем легким тоном, каким спрашивают о погоде.
– Какой?
– «Берлинскому радио задают вопрос: а съедобны ли БЕТА»?
– И что же?
– «Отвечают: совершенно несъедобны. Если вы не англичанин, конечно».
В наушниках прозвучало несколько сдавленных смешков. Отвратительные на вкус пайки британских войск, развернутых на территории ГДР в составе армии ООН, были уже печально известны даже среди восточногерманских офицеров и солдат.
– Да вы только поглядите, сколько тут БЕТА! Экспортировать этим островитянам, вот будет им счастье.
– Точно. Пожалуй, начнем с мясозаготовки, а потом наделаем фарша.
Теодор не улыбнулся. Конечно, было понятно, что Айрисдина просто намеревалась этими разговорами помочь пилотам, готовым вступить в жестокую схватку с врагом, хоть немного снять напряжение и страх.
Сменив тон, командир эскадрильи резко скомандовала:
– Шварц ноль один — всем бортам! Сначала отрезаем группу БЕТА прямо по курсу!
– Есть! — прозвучало в эфире многоголосье пилотов эскадрильи.
– Готовсь... пошли вниз!
Теодор дернул рычаги ориентации прыжковых двигателей, выдав резкий тормозной импульс. Перегрузка заставила противоперегрузочный комбинезон жестко сдавить тело. Четыре МиГ-21 синхронно приземлились, выбросив громадные фонтаны снега.
– «Шурцены» вперед!
— Есть вперед!!!
Весь авангард — четыре МиГ-21 — одновременно выставили вперед огромные многоцелевые щиты, носившие название «Шурцен[✱]Название щитов происходит от Schurzen — противокумулятивных защитных экранов на германских танках времен второй мировой войны.». Этот прием заставил вспомнить движения древнегреческих гоплитов, построивших фалангу.
Все машины эскадрильи, за одним исключением, несли в левом манипуляторе щит, а в правом штурмовое орудие WS-16C, плюс второе такое же на спинном оружейном кронштейне. Это была стандартная комплектация тактических истребителей ННА.
Инфракрасные камеры показали бесчисленные силуэты БЕТА впереди и позади отряда на дистанции примерно тысячи метров. На экранах радаров равнина до самого горизонта кишела плотными группами противников — это выглядело подобно катящимся один за другим валам цунами.
– Feierfrei – огонь! Цель — группа прямо по курсу!
Подчиняясь приказу Айрисдины, все четыре истребителя ведущего звена вскинули штурмовые орудия и дали первый залп. Пушечный грохот перекрыл вой бурана, и первый же виднеющийся сквозь мутную пелену грапплер словно взорвался, фонтанируя скользкими внутренностями. Разлетающиеся кровавые куски мяса и потоки бурой слизи превратили снежное поле в кошмарную авангардистскую картину. Окружающие БЕТА моментально обернулись и ринулись на Теодора и его товарищей — возможно, в знак восхищения искусством. Впрочем, чудовища всегда реагировали быстро.
«А-а, сюда прутся!..»
– Заманиваем! Всем бортам — ведем огонь и отходим!
Четыре машины развернули консоли прыжковых двигателей и, направив сопла вперед, дали реактивный импульс, стремительно отпрыгнув на несколько сотен метров назад. Отрабатывая тормозные импульсы для посадки, они не прекращали стрельбы даже в воздухе. Эти короткие прыжки назад были одним из основных приемов, который использовали для борьбы с БЕТА тактические истребители.
«Жрите, сучьи дети»! — с мрачным удовлетворением думал Теодор, поливая очередями 36-мм снарядов выскакивающих из бурана грапплеров и особей танк-класса. Снаряды рвали их на куски, расшвыривая клочья мяса. Маневр, имевший целью отвлечь противника на себя, явно имел успех, как можно было судить по все увеличивающемуся потоку БЕТА. Хотя, если честно, мысль о том, что эта орда чудовищ жаждет крови его и его товарищей, совершенно не поднимала настроения.
Даже концентрированный огонь не смог полностью остановить атаку передних рядов группировки БЕТА, лишь замедлил ее, и теперь волны невысоких, но шустрых особей танк-класса обтекали четыре истребителя с флангов, подобно кровавому наводнению, пытаясь обойти и окружить их.
«Черт, а удирать-то уже и некуда»… — с тревогой осознал Теодор, и в этот момент в наушниках прозвучал новый звонкий голос:
– Говорит Шварц-02, готова поддержать огнем!
На сетчатке раскрылось новое окно, показавшее, как позади совершают посадку четыре МиГ-21. Это появилось замыкающее звено.
– Арьергард, Feuerfrei! Цель — танк-классы по флангам!
Получив команду замкомэска, оберлейтенанта Фам Тхи Лан, немки вьетнамского происхождения, второе звено открыло огонь.
С появлением подкрепления ситуация немного изменилась к лучшему. Фронтально наступающие чудовища танк-класса под ударами снарядов автоматических пушек лопались, разбрасывая оторванные лапы, разматывая выпущенные кишки и брызжа бурой слизью; отлетали назад, громоздились друг на друга, устилая землю завалами дымящегося мяса. Но все большее и большее число БЕТА сворачивало с первоначального курса, чтобы атаковать эскадрилью.
«Понятно… если продолжать в том же духе, то мы оттянем на себя и тех, что прикрывают Люксов».
Словно в ответ на эти мысли в уши вонзился гневный, почти истеричный женский голос:
– Что вы делаете,товарищ капитан?!
На сетчатке появилось лицо девушки-пилота, на носу которой сидели очки в массивной роговой оправе. Она даже не пыталась скрыть свое негодование.
– Почему мы не атакуем главную цель? Мы не можем позволить себе даром тратить здесь время!
Комиссар эскадрильи, одна из пилотов ведущего звена оберлейтенант Гретель Еккельн[✱]Воля ваша, дорогие читатели, но называть пусть и несимпатичную, но комиссаршу народной армии социалистической Германии фамилией гитлеровского палача, истребившего все еврейское население Риги, и в 46 году повешенного там в назидание всем нацистам на главной площади — это какое-то оруэлловское двоемыслие. не беспокоилась, что ее заявление совершенно не прибавило спокойствия и уверенности пилотам, и так уже ведущим напряженный бой.
– Приказ гласит — до 12:00 уничтожить БЕТА лазер-класса! Я требую прекратить эти диверсионные маневры и продолжить наступление!
«Опять ее понесло…»
Теодор продолжил стрельбу, лишь поморщившись, и не рискнув даже раздраженно хмыкнуть, чтобы Гретель не заметила его недовольства. В задачи Гретель, как комиссара, входили контроль морально-политического состояния и лояльности пилотов, контрразведка, пропаганда и борьба с антикоммунистическими происками. Для того, чтобы военные действия велись в соответствии с политикой руководящей Социалистической единой партии Германии главное политическое управление армии — Politische Hauptverwaltung — направило комиссара, то есть офицера, осуществляющего политическое руководство, в каждое подразделение, подчиняющееся Министерству обороны. Результатом стала система двойного подчинения, когда ННА подчинялась не только своему армейскому руководству, но политическому. Согласно этому принципу, комиссарам были даны широкие права, в том числе контроль над принятием тактических решений на поле боя, не говоря о кадровых вопросах и даже таких суровых мерах, как отстранение командного состава от управления подразделением[✱]Историческая неточность. Даже в Красной армии комиссары обладали подобными полномочиями лишь во времена революции и Гражданской войны; позднее в вооруженные силы вернулся принцип строгого единоначалия. Задачей комиссаров (точнее, политработников) стало политическое воспитание, поддержание высокого боевого духа. Офицеры-политработники могли принимать командование на себя только в случае гибели старших офицеров, как и случалось во время Великой отечественной войны. Но они никогда не обладали столь широкими полномочиями, и даже корчеванием крамолы и инакомыслия занималась другая структура — «особые отделы», армейская контрразведка, подчиняющаяся НКВД.. Естественно, проявлять любое неповиновение по отношению к комиссару не допускалось. Нарушившие это правило жестоко карались. Среди армейцев ходили истории о том, как какой-то командир, противившийся необоснованным и абсурдным приказам комиссара, был вынужден застрелить его ради того, чтобы спасти себя и свой отряд, а потом был без лишней огласки расстрелян, а его подчиненные и родственники отправлены в исправительно-трудовой лагерь.
– Наша задача — уничтожить Люксов! Каждая секунда промедления — это потери для наземных войск! Может кончиться тем, что фронт будет прорван!
«Ага, а она понимает, мы ничего не добьемся, и за наши жизни не дадут и ломаного пфеннига, если будем слепо выполнять каждую буковку приказа»?.. — скривился Теодор.
– Разве нам не приказано выполнить задание любой ценой, товарищ капитан?!
– Численность БЕТА намного выше оценок разведки, товарищ оберлейтенант, — спокойно ответила Айрисдина. Только она, командир отряда, могла сейчас говорить с Гретель на равных. — Вы учли, что при лобовой атаке они могут не дать нам прорваться к БЕТА лазер-класса?
– У нас нет времени! Я считаю, что мы отвлекли уже достаточно чудовищ!
– Тактические вопросы — моя компетенция. Продолжаем заманивать противника! — отрезала Айрисдина, поскольку требование Гретель действительно выходило за пределы данных той полномочий.
Судя по всему, планомерно стягивая в одно место всех находящихся в пределах видимости чудовищ, капитан намеревалась внезапным рывком обойти их и добраться до мягкого подбрюшья боевого порядка БЕТА — туда, где прятались особи лазер-класса. Но комиссар тоже не собиралась останавливаться.
– Фронтовики, проливая кровь, выигрывают для нас время! Одно то, как вы игнорируете их гибель — государственная измена! Вы понимаете, что моими словами говорит партия?!
Оберлейтенант Гретель, в принципе, имела возможность так угрожать капитану, старшей по званию, поскольку в отличие от обычного офицера полномочия политрука на один ранг превосходили его звание. Заметив, как Айрисдина помедлила с ответом, Гретель победно усмехнулась.
— Немедленно следуйте моему совету... или я лично возьму управление над всеми машинами эскадрильи.
«Ого! Во дает! Интересно, до каких пор «товарищ оберлейтенант» думает упираться рогом»?..
Политическое руководство сочло, что комиссары, закрепленные за всеми подразделениями тактических наземных истребителей, должны иметь приоритетный доступ к боевой технике. Иными словами, если бы дело дошло до конфликта, комиссар мог дистанционно управлять всеми тактическими истребителями подразделения, отключать каналы передачи данных, принудительно останавливать системы тактического истребителя и даже физически воздействовать на пилотов, впрыскивая препараты с помощью дистанционного управления системами жизнеобеспечивающего комбинезона.
Молчание Айрисдины заставило высокомерное лицо Гретель вытянуться — пауза затянулась.
Нарастающее напряжение разбил выкрик Вальтера.
– Командир! К противнику подходят подкрепления! Отряд грапплеров с тыла! Количество… не менее двухсот! Дистанция 1200… 1000… будут здесь через 60 секунд!..
«Выбрали врем, уроды»!.. — обернувшись в сторону новой угрозы, выругался про себя Теодор.
Целая орда БЕТА из авангарда группировки, чье внимание, очевидно, привлекла стрельба в тылу, валила обратно. Хотя то было не первая атака чудовищ за сегодня, на этот раз наступающие силы выглядели очень мощными.
Что делать?.. Все взгляды инстинктивно скрестились на командирской машине.
– Ведущее звено — развернуться против грапплеров! Замыкающее – во второй эшелон, минимальная дистанция, прикрывать передних! — мгновенно приняв решение, скомандовала Айрисдина. Несмотря на внезапно возникшую опасность, в ее голосе не было ни тени колебания.
– Что вы задумали, капитан?! У этой позиция никакой тактической ценности, зачем мы ее отстаиваем?.. Я же говорила вам, что…
– Уничтожить их — без этого нельзя рассчитывать на успех диверсии. Внимание! Экономить боеприпасы и действовать быстро!
– У нас нет на это времени!..
– Нельзя дать грапплерам выйти к оборонительным позициям. А если они начнут преследовать нас, то могут ударить в спину, когда мы обнаружим главную цель — Люксов. Разобьем их здесь!
«Шайзе! И вправду больше ничего не остается»... — Теодор покрепче сжал рукояти управления, чтобы руки перестали дрожать. Ему в первый раз приходилось вступать в бой с таким огромным отрядом грапплеров, да еще в ситуации, когда те выскакивают из метели буквально в двух шагах. При такой отвратительной видимости невозможно было гарантировать, что чудовищ остановит даже шквальный огонь всей эскадрильи.
Словно в ответ на его торопливые мысли из снежной круговерти возникла орда громадных чудовищ двенадцатиметрового роста, сотрясавших землю громовым топотом. Дистанция до первых рядов не составляла и восьмисот метров.
– Бить ведущих! Стадвадцатимиллиметровки, три залпа! Огонь!
Из стволов зажатых в манипуляторах четырех истребителей штурмовых орудий с грохотом вырвались фонтаны оранжевого дульного пламени. Разрывы 120-мм снарядов рвали даже этих огромных чудовищ так, что летели клочья, заставив переднюю группу остановиться. Большая часть грапплеров не была убита насмерть, но изуродованные чудовища уже не могли двигаться — они падали и корчились, взрывая и расшвыривая снег и грязь. Следующие ряды оказались вынуждены резко изменить направление движения, чтобы не столкнуться с обездвиженными собратьями. Боевой порядок нарушился, и темп наступления БЕТА заметно упал.
«Так вот чего она добивалась!..»
Не успев перевести дух и полностью оценить ее план, Теодор услышал новый приказ:
– Эскадрилья, 36-миллиметровки к бою! Огонь по готовности! Уничтожить их, пока не пришли в себя!
— Ага, съели?! Чертовы тварю-ю-юги!.. — с яростным восторгом завопил Теодор, открыв огонь из малокалиберной пушки. Гулкие выстрелы 120-миллиметровок сопроводило тарахтение автоматических 36-мм пушек, выплевывающих потоки бронебойных снарядов. Ошметки грапплеровского мяса, кишки и кровавая грязь фонтанами взметнулись в воздух, раскрашивая заснеженное поле в жуткие цвета. Орда грапплеров практически скрылась за густой стеной разрывов.
– Чтоб вы сдохли, инопланетные ублюдки!!! – кричала Гретель, поливая снарядами непроглядные облака грязного дыма. Должно быть, она вымещала злость, накопленную во время недавнего спора. Ее прервал предупреждающий окрик Айрисдины:
– Не расслабляться! Там могут быть живые!..
– Что?!
В этот же миг, рассекая дымные клубы, на машину Гретель бросились зашедшие с фланга грапплеры. Совершенно поглощенная стрельбой, та никак не отреагировала. С того места, где находился Теодор, противников нельзя было подстрелить, не опасаясь попасть в Гретель. Комиссар, хотя и нормально смотрелась в плане боевых навыков на фоне средних пилотов, среди бойцов шестьсот шестьдесят шестой эскадрильи оставалась самой неопытной.
«Вот же дура!..»
Теодор инстинктивно дал импульс прыжковыми двигателями. В мгновение ока рванувшись наперерез грапплерам, он затормозил, глубоко бороздя снежное поле ступоходами.
— Разбежались!!!
Группу из десятка атакующих Гретель чудовищ встретила длинная очередь из 36-мм автоматической пушки. До передовых врагов оставалось не более двухсот метров, и живучие грапплеры, даже изрешеченные бронебойными снарядами, продолжали переть вперед. Последний рухнул едва в десятке метров от машины с номером 02. Шумно выдохнув, Теодор окинул взглядом дымящиеся разбросанные туши, подтекающие кровавой жижей.
«Ф-ф-фуух…если б сплоховал, самого бы тоже порвали»...
– Л-лейтенант Эбербах…
Игнорируя смущенный голос Гретель, которая, наконец, заметила, что творилось у нее за спиной, он вернулся обратно на свое место в строю.
БЕТА продолжали атаковать. Только в поле зрения было не менее тысячи разнокалиберных чудовищ, лезущих со всех сторон. Было очевидно, что они не остановятся, несмотря на полученный отпор.
– Ахтунг, эскадрилья! — перекрывая непрерывную канонаду, прокричала Айрисдина. — Отставить стрельбу! Приготовиться к прыжку в глубину группировки БЕТА. Предельно малая высота, построение — клином. Выше тридцати не высовываться. Пошли!
– Есть! – прозвучали ответы пилотов.
Восемь тактических истребителей подняли прыжковые консоли и запустили реактивные двигатели. В следующую секунду, оттолкнувшись, они взмыли, оставив клубы пара. Глазам предстали кишащие внизу десятки тысяч БЕТА. Диверсия удалась, и врагов вокруг было так много, что, сколько бы их ни было уже истреблено, прорваться к цели по земле было бы попросту невозможно — да и по воздуху не намного легче. Теперь истребителям предстояло на бреющем полете проскочить в открывшуюся брешь и уничтожить Люксов. Выведенные на сетчатку глаз формуляры, сообщающие о количестве оставшихся боеприпасов и горючего, свидетельствовали, что израсходовано не менее 30 процентов боекомплекта.
«Вот только теперь и начнется настоящее дело...»
Забытый на время страх вновь зашевелился в груди. Подавляющее численное превосходство БЕТА, непроглядная метель, ограниченный запас боеприпасов и топлива — ни единого светлого проблеска. Еще и Гретель со своим политическим руководством…
«Но я все равно выживу — как хотите. Обязательно выживу».
Пытаясь отогнать гнетущие предчувствия, Теодор сильнее стиснул рычаги управления.
«И ни за что не доверюсь — никому. Только себе и собственным силам».
Теодор всегда считал дружеские отношения, доброжелательность или утешение, которое иногда искали друг у друга его сослуживцы, ничем иным, как признаком слабости. Для него было важно только то, что помогало выжить в войне с БЕТА. Верить кому-то, просить или протягивать руку помощи — это значило лишь подставлять собственное горло под нож.
«Мне ли не знать, как может обернуться доверие к другим… и вот потому-то… я никогда не прощу»… — во взгляде Теодора сверкнула ненависть.
Речь шла не о ком ином, как о командире 666-ой эскадрильи тактических истребителей «Шварцесмаркен», капитане Айрисдине Бернхард. В тот день, три года назад, безжалостные ищейки режима лишили его тех, кого он любил, кем дорожил больше всего на свете, повергнув в бездну одиночества и отчаяния. И она была одной из ненавистных прислужников властей, оставивших его одиноким, как перст…
— Подтверждаю сигнал ракетой от 611 эскадрильи тактических истребителей. Вступили в бой с БЕТА. После входа в зону металлических облаков радиосвязи нет!
В зале размером с маленький кинотеатр прокатилась волна перешептываний и вздохов, вызванная докладом планшетиста.
— Считая ее, к настоящему моменту все четыре эскадрильи тактических истребителей вступили в бой.
Новая цепочка вздохов. Глаза всех собравшихся в зале командного пункта эскадры, расположенного в Коттбусе, в 30 километрах позади линии фронта, были прикованы к громадному настенному экрану, куда проецировалась тактическая информация, показывающая ход сражения. Штабные офицеры, радисты, планшетисты напряженно следили за развитием ситуации, но пока воздерживались от замечаний — видимо, попросту не зная, как ее оценить.
— Вероятность успеха атаки — всего 66 процентов… — разочарованно пробормотала оберлейтенант Марай Гейзенберг, выражая то, что было у всех на уме.
— Я вижу, Марай.
— Т-товарищ майор?.. — быстро обернулась Марай.
Позади стоял майор Ганнибал Хольцер, командир единственной развернутой в составе этой группировки войск части тактических наземных истребителей — отдельной сводной эскадры «Ганнибал», названной по его имени. В настоящий момент эскадра бросила в бой все три входящие в ее состав истребительные эскадрильи, плюс 666-ю отдельную эскадрилью «Шварцесмаркен», находящуюся в прямом подчинении верховного командования Восточного фронта и изначально пребывавшую в резерве. Недавно она была временно переподчинена эскадре «Ганнибал», дислоцировавшейся в одном из укрепрайонов оборонительного рубежа, проходящего по долинам Одера и Нейсе. Марай, одна из пилотов эскадры, сейчас временно выполняла функции офицера штаба. По идее, она должна была сейчас командовать боевой группой на линии огня, но из-за того, что ее МиГ-21 задержался в ремонте, ей пришлось заняться штабной работой.
— Мы готовы к потерям. Но наше дело — не дать горечи от них повлиять на объективность наших решений.
Глаза майора ввалились от усталости. Ни на минуту не прикорнув уже четыре дня подряд, с начала наступления БЕТА, он отдавал эскадре безошибочно точные распоряжения.
— Так что же вы думаете о сложившейся ситуации, милая моя? — повысив голос, но с мягкими отеческими интонациями уточнил Ганнибал. Судя по всему, он намеревался разговором с Марай наглядно проиллюстрировать процесс принятия решений на тактическом уровне — с воспитательными целями — поскольку большинство присутствовавших штабных офицеров не имели реального боевого опыта.
— Успех лазер-ягда будет зависеть от местонахождения Люксов, — без запинки отбарабанила Марай, благодарная Ганнибалу за возможность сохранить лицо — ведь майор не одернул подчиненную, когда та только что выражала неподобающее уныние по поводу малых шансов на успех. — В настоящий момент на рубеже Нейсе сложилась критическая обстановка. Особенно серьезные потери несут пехотинцы.
Проектор показал очертания трех секторов на западном берегу Нейсе, где в настоящий момент развернулось кровопролитное сражение. Соответственно они носили названия «Коттбус», «Шпремберг» и «Боксберг». Три укрепрайона прикрывали обширную полосу размером примерно в 60 км с севера на юг и 15 км с востока на запад; то есть территорию от западного берега реки Нейсе, по берегам которой проходила граница ГДР и Польши, почти до протекавшей в 20-30 километрах западнее реки Шпрее. Укрепрайоны входили в состав непрерывного оборонительного рубежа, проходящего по границе с Польшей.
После трагического провала операции «Палеолог» в 1978 году, приведшего к падению Польши, и после того, как в 1980 году орды БЕТА вышли на рубеж реки Одер, ННА воздвигла оборонительную линию по долинам Одера и Нейсе, на которой было отражено уже множество атак БЕТА. Официальная пропаганда во всеуслышание объявила ее «Восточным щитом», предназначенным «вечно защищать европейскую цивилизацию от агрессии БЕТА».
— В многодневном сражении силы, обороняющие эти три укрепрайона, понесли потери примерно в 60 процентов от первоначального состава. Обескровленные подразделения в настоящий момент принуждены отойти на вторую и последнюю линию обороны. Единственное, что способно переломить ситуацию, это массированные артиллерийские и авиационные удары — но они возможны лишь после уничтожения БЕТА лазер-класса.
Марай указала на другую карту, отображающую дислокацию авиационных и артиллерийских группировок.
— На западном берегу Шпрее развернутышесть бригад реактивной артиллерии, а на рубеже Эльбы в полной боевой готовности ожидают подразделения ВВС ННА и воздушные силы ООН.
— А если нынешний план провалится, БЕТА лазер-класса не будут уничтожены и не дадут провести полноценные артиллерийские и бомбоштурмовые удары?
— Придется переформировать все наличные эскадрильи тактических истребителей и бросить их во второй лазер-ягд.
Нетрудно было понять, насколько отчаянным и ущербным выглядел этот план. Эскадрильи, участвующие в разворачивающейся сейчас охоте на Люксов, были бы обескровлены, а истощение пилотов, естественно, достигло бы пика. Однако, в случае провала первого лазер-ягда, другого выбора попросту не было. С военной точки зрения гибель нескольких эскадрилий тактических истребителей ради спасения фронта, который уже опасно трещал по швам, выглядела вполне оправданной. В самом деле, примеров подобных отчаянных атак истребителей, сумевших спасти положение в последний момент, за время войны человечества против БЕТА уже насчитывалось немало.
«Что говорить — ведь мы в этот самый момент уже теряем целых две эскадрильи…»
Марай могла только молиться об успехе первой атаки — было очевидно, что вторая неизбежно потерпит неудачу в результате накопившихся потерь.
— Сколько там Люксов?
— Согласно ориентировочным оценкам на начало наступления — около 500 единиц. Артиллерийские удары, которые одновременно развертывали облака тяжелых металлов, нанесли им урон, и теперь, как можно предположить, осталось не более 300.
— Какая эскадрилья сейчас к ним ближе всего?
— Шестьсот шестьдесят шестая, — четко ответила Марай, ничем не выказывая вдруг вспыхнувшие у нее в груди чувства. — 666-я эскадрилья выдвинулась навстречу противнику в качестве авангарда левого крыла. Полагаю, сейчас они уже начали прорыв.
— Хммм. На них вполне можно положиться...
— Так точно. Не для красного словца же их называют сильнейшей эскадрильей ННА.
Командовала 666-й эскадрильей капитан Айрисдина Бернхард, героиня заключительной фазы польской кампании, продемонстрировавшая там выдающиеся тактические способности. На данный момент на счету первоклассных асов этой эскадрильи оставалось наибольшее количество уничтоженных БЕТА во всей ННА, так что приставка «сильнейшая» была полностью заслужена. Правда, это отнюдь не значило, что товарищи по оружию испытывали к этим пилотам горячую любовь. Многие, особенно солдаты и пилоты-фронтовики, называли их совсем иначе, и «ядовитые гады» и «гниды» было не самым худшими эпитетами из их лексикона. Марай отчасти разделяла эту неприязнь, хотя и не хотела бы в этом признаться. Впрочем, она понимала, что такое отношение было, по сути, неизбежно.
Кроме того, с точки зрения Марай Айрисдина, как командир, была непроста в обращении, хотя, одновременно, поистине безупречна.
— Остается надеяться на их храбрость, — проговорила Марай, глядя в лицо Ганнибалу. Проследив его взгляд, она снова постаралась побороть совершенно неуместное сейчас предубеждение. Его глаза не отрывались от значка, обозначающего на карте 666-ю эскадрилью.
Скрываясь в буранных завертях, восемь МиГ-21 666-й эскадрильи «Шварцесмаркен» прокладывали себе дорогу в узких промежутках среди кишащих чудовищами боевых порядков наступающих БЕТА. Высота полета не превышала пяти метров. Одно неверное движение — и стелющиеся на бреющем машины могли зацепить грунт и рухнуть. Вихри снега и песка, поднятые реактивными струями прыжковых двигателей, яростно бесновались за спиной. В наушниках завывал сигнал предупреждения об опасности столкновения с землей — но деваться было некуда, пилотам пришлось отключить бессильную на такой микроскопической высоте систему автоматического огибания рельефа, чтобы управлять истребителями в ручном режиме.
«Шайзе, да легче было бы стать целью для лазеров»!..
Ругаясь про себя, Теодор выхватил взглядом россыпь светящихся на экране радара точек. Стая грапплеров — в восьмистах метрах прямо по курсу! С усилием потянув на себя ручку управления, он изменил ориентацию сопел прыжковых двигателей, чтобы сохранить скорость и уклониться. Корпус машины заскрипел от перегрузки.
«Ну, когда же вы кончитесь-то?..»
В кипени снежных струй впереди возник сомкнутый строй отряда грапплеров — силуэты чудовищ надвигались, летели прямо в лицо, грозя столкновением буквально через пару секунд. Одновременно рванув рукоятки управления в сторону, Теодор подобрал под себя ступоходы и дал мощный импульс в горизонтальном направлении. Истребитель взмыл прямо над головами грапплеров и тут же совершил резкий маневр торможения, гася скорость и уходя с опасной высоты. Конечно, МиГ-21 выскочил выше безопасного максимума, но всего на 2,35 секунды, так что нырнул обратно прежде, чем Люксы со своим пятисекундным временем реакции успели бы заметить и обстрелять цель.
«Дало бы уж командование новые МиГ-23 или вообще западные машины!.. — на его искаженном перегрузкой лице застыла злость. — …Ну не создана «Балалайка» для таких выкрутасов»!
Потерять место в строю, сбросить скорость, завязнув среди БЕТА — это означало верную смерть. Другие машины не могли терять время, чтобы спасти отставшего. Теодору и самому не раз приходилось бросать пилотов, совершивших такую ошибку. Впрочем, все могло обернуться и еще хуже. Если бы не удачная диверсия, оттянувшая множество чудовищ в сторону, проскочить в брешь между стаями БЕТА вряд ли бы получилось.
– С дороги-и-и-и, чудища проклятые!.. – неожиданно раздался в наушниках пронзительный крик, сопровождаемый грохотом пушечной очереди. Теодор досадливо хмыкнул. Вальтер, который тоже сразу понял, что произошло, сердито рявкнул:
– Шварц ноль шесть, отставить! Забыла, что приказ был не стрелять?
– Никак нет! Я по гадам, которые под ногами путались! Приказа не нарушала! — довольно нахально огрызнулась замыкающая строй второго звена унтерлейтенант Анетт Хозенфельд. Не успев объяснить внезапную вспышку стрельбы, девушка снова принялась палить. Коротко стриженые волосы мелко тряслись с каждой очередью. — Куда лезешь, зараза осьминогая-а-а-а!..
«Вот идиотка!.. Надо ж додуматься — плевать на советы дядьки Вальтера…»
Анетт продолжала без разбора лупить грапплеров, оказавшихся у нее на пути. Потом вспышки выстрелов погасли, задушенные метелью, и секунду спустя ее МиГ-21 на полной тяге просвистел в паре метров над тушами разорванных на куски, брызгающих кровью грапплеров. Бесспорно, умелая атака и прекрасный контроль над машиной — но если трезво оценить ситуацию, становилось понятно, что и без подобных выходок прорваться сквозь орды БЕТА было почти невозможной задачей.
— Лейтенант Крюгер, быстро сделайте с этим что-нибудь!.. — закричала Гретель. Зная, что Айрисдина поручила дисциплинарные вопросы Вальтеру, комиссарша не пыталась обратиться непосредственно к той. – Страна и народ доверили нам дорогостоящие истребители! Напрасная трата боеприпасов — все равно, что измена родине! Хотите, чтобы ваши подчиненные угодили в военную тюрьму?!
– Ноль шестой, приказ слышала?! Немедленно прекратить!..
– Говорит ноль седьмой! Иду за ноль шестым!
На сетчатке развернулось новое окно, показав лицо еще одного пилота. Ингхильд Брониковски, как и Анетт, входила в замыкающее звено. Как и Анетт, ей было всего 18 лет от роду, но, на взгляд Теодора, она выглядела взрослой благодаря длинным волнистым волосам и элегантной внешности. Они, трое выпускников особой школы-приюта, готовящей пилотов тактических истребителей, одновременно получили офицерские звания и опять встретились в этой эскадрилье.
– Анетт, я тебя прошу, возьми себя в руки! Ты всем нам вредишь этой стрельбой!
– Да знаю я, знаю прекрасно!.. – совсем другим, уже не таким наглым голосом ответила Анетт. Конечно, ее психическое состояние нельзя было назвать нормальным. Врач без труда чтобы распознал бы патологию в ее поведении — типичный случай боевой психологической травмы. Теодор знал причину — в боях на этой неделе Анетт лишилась троих самых близких людей, тех, с кем дружила с детства. Утрата друзей, с которыми она выжила во многих жестоких боях, заставила Анетт потерять душевное равновесие. Ее поведение, особенно в последние несколько дней, стало непредсказуемым, грубым и совершенно нетерпимым.
– Я чувствую… что живу, только убивая БЕТА… в-все, все они... никакие лекарства не помогают…каждую ночь во сне их лица... я… я… не знаю… если так пойдет и дальше, я уже не смогу!.. – запинаясь, горячечно пробормотала Анетт.
«Так сидела бы смирно и не лезла в кабину»!.. — думал Теодор, едва сдерживая поднимающуюся в груди злость на Анетт и Айрисдину. Ни для кого не было секретом, что безрассудства пилотов, пострадавших от боевой психологической травмы, подвергали риску не только их самих, но их товарищей. Нет ничего страшнее союзника, на которого нельзя положиться. И, тем не менее, Айрисдина допустила Анетт к участию в вылете, поскольку снижение числа машин менее восьми не дало бы возможности разбить эскадрильи на минимально допустимые уставом звенья. Он предположил, что Айрисдина сделала это исключительно под свою ответственность — и то, что столкнувшись с буйством Анетт, Айрисдина промолчала, словно ничего не слыша, было лишь подтверждением. Вполне возможно, она приказала Ингхильд присматривать за Анетт во время операции. Впрочем, с точки зрения Теодора, такому потворству все равно не было оправдания — даже если для Анетт это означало конец ее жизни как солдата, и превращение в сломанного человека.
«Ага, пока она тут нюни распускает, БЕТА перебьют всю эскадрилью»!..
– Успокойся, Анетт, все хорошо. Я тебя прикрою, — словно для того, чтобы еще усилить раздражение Теодора, голос Инхгильд звучал мягко, совершенно неуместно для поля боя. Анетт осталась единственной, с кем Ингхильд, которую окружающие избегали потому, что та была родом из бывшей дворянской юнкерской семьи, оставалась связанной искренними и теплыми отношениями. Видимо, эта дружба не давала Ингхильд, пусть даже и понимавшей опасность нынешней психической неуравновешенности Анетт, отстраниться от нее.
«Просто тошнит от них»… — думал Теодор, раздраженно слушая разговор. По его мнению, среди живущих под ежеминутной угрозой смерти пилотов все эти телячьи нежности лишь приближали неизбежный и заслуженный конец для слабаков.
– Все ясно, ноль седьмой? — с нажимом переспросил Вальтер, но Теодор чувствовал, что это были просто слова. Ветеран наверняка видел опасность — так же, как и другие пилоты, но, даже если и хотел бы что-то предпринять, не собирался перечить командиру эскадрильи. На лице Гретель, которая всегда терпеть не могла бывших аристократов, можно было прочесть искреннее отвращение.
– Так точно, товарищ лейтенант, прикрываю ноль шестого. Все будет нормально, да, Анетт? – ответила Ингхильд бодрым тоном — даже чересчур бодрым. Выражение остановившихся глаз Анетт не изменилось, но она заторможено кивнула.
– Вас понял. Эй, сынок, ты тоже за этой парой следи, – неожиданный приказ Вальтера застал Теодора врасплох.
«…А почему я-то?!»
– Понял меня?
— …Так точно! — опять не осмелившись выразить свое недовольство вслух, Теодор сжал рукоятки управления, словно пытаясь их придушить.
Не прошло и секунды, как Айрисдина скомандовала:
– Ахтунг, всем бортам! 2000 до цели! Зачищаем зону посадки в пятистах метрах! Время поохотиться, стол накрыт!
На тактическом планшете высыпали россыпи значков, означающих группы БЕТА лазер-класса.
«Теперь только — быть или не быть!..»
Вид кишащей впереди орды БЕТА заставил Теодор передернуться. Теперь ему и его товарищам предстояло вести ближний бой в полном окружении.
Несколько групп Люксов затерялись в огромной, громоздящейся фаланге БЕТА. Чтобы уничтожить лазерников, необходимо было пробиться сквозь собравшихся вокруг них чудовищ других классов. В противном случае эскадрилья была бы просто раздавлена навалившимися со всех сторон ордами. При наихудшем варианте развития событий, к полю боя подоспели бы двигающиеся в задних рядах громадные особи форт-класса. Нужно было истребить всех Люксов и уносить ноги прежде, чем до этого дойдет.
– Довольно неприятная картинка. Интересно, как это выглядит в сравнении со штурмом улья? — поинтересовался Вальтер, и Айрисдина ответила своим обычным невозмутимым тоном:
– Намного проще.
– Вот как? И почему же?
– Не люблю спортивное ориентирование.
В этот раз почти никто не засмеялся, однако — факт — короткий разговор каким-то образом чуть развеял тяжелое и мрачное настроение, охватившее всех после нервного срыва Анетт.
Айрисдина скомандовала:
– Картечью, два залпа! Огонь!..
Загремели выстрелы, и нацеленные сверху вниз орудийные залпы выкосили оказавшуюся под ногами часть орды. Несколько секунд спустя, когда рассеялся черный дым в зоне посадки, на земле, почти скрываясь среди громоздящихся гор мертвых и изувеченных БЕТА, возник безупречный строй восьмерки тактических истребителей.
Обведя взглядом открывающуюся панораму, от которой по коже шли мурашки, Теодор тяжело вздохнул. На сетчатке отразился строй МиГ-21 его товарищей и окружающая их бесчисленная орда БЕТА. Грапплеры и танк-классы подбирались со всех сторон, словно мухи, собравшиеся на падаль.
«Люксы по другую сторону этой… стены?..»
Теодор стиснул зубы. В условиях полного окружения рота не могла использовать тактику отхода и сдерживающего огня, а поразить Люксов издалека, через головы их защитников, с имеющимся оружием также было невозможно. Эскадрилье оставался единственный вариант — используя ближних БЕТА в качестве щита, согласованно, одним четким броском прорваться и добраться до мягкого подбрюшья фаланги, где прятались Люксы.
«Но вот черта с два я вам здесь подохну!..»
Теодор свирепо оскалился, раздираемый одновременно смертным ужасом загнанного в угол зверя и мстительной жаждой крови.
– Ахтунг! — прозвучал уверенный, звенящий голос Айрисдины. — Эскадрилья, задача — уничтожить всех БЕТА лазер-класса! Ведущее звено атакует врукопашную, ведомое — огневая поддержка. Раздайте им черные метки! Шестьсот шестьдесят шестая — вперед! Ура-а-а-а-а-а-а!!!
По ее команде машины 666 эскадрильи в едином порыве ринулись навстречу БЕТА.
Первой шла Айрисдина. Она мчалась по снежному полю, набирая скорость вспышками прыжковых двигателей. Вальтер следовал по ее пятам. Теодор — левее и позади него, а еще левее — машина Гретель. Навстречу выдвинулся клин из десятка грапплеров, сопровождаемых сотней особей танк-класса. В следующую секунду передние машины врезались в строй БЕТА.
– Рассечем их, Вальтер! Ноль четвертый и ноль восьмой — прикрывать!..
Айрисдина всегда придерживалась принципа «командир ведет отряд», и ни при каких обстоятельствах никому не уступала честь находиться на острие атаки. Даже Теодор признавал ее беззаветную отвагу и решительность — как бы его это ни злило.
– Ха-а-а-а-а-а!!!
Оказавшись в десятке метров от первого ряда грапплеров, Айрисдина испустила яростный боевой клич и дала реактивный импульс, взвившись в воздух и в мгновение ока оказавшись над грапплером.
– Leck mich am Arsch!..[✱]«Поцелуйте меня в зад» (нем.). Да-да, Снежная Королева довольно несдержанна на язык.
Мгновенно развернув сопла прыжкового двигателя вверх, ее машина резко сменила направление движения. Выставив лезвие «Шурцена», истребитель рухнул всей тяжестью, целясь точно в спинной рецепторный отросток грапплера. Напоминающая мембрану шкура мгновенно раздалась под лезвием, и тело просто разрубило пополам. Обляпывая истребитель, ударили фонтаны красной жидкости, заменяющей чудовищам кровь, полетели ошметки шкуры и внутренности. Ставший целью ее удара грапплер был уничтожен мгновенно и беспощадно. Мгновением позже Вальтер тоже прыгнул — атакованное под тем же углом и тем же способом соседнее чудовище развалилось надвое.
«Черт возьми, круто»!.. — восхищенно подумал Теодор, наблюдая проделанный этой парой маневр и поддерживая их огнем. Было понятно, что никто, не обладающий подобным мастерством в манипулировании тягой прыжковых двигателей и координацией движений, не мог проделать то, что продемонстрировали Айрисдина и Вальтер. Обычным пилотам не стоило даже и мечтать о том, чтобы попытаться повторить этот боевой прием. Координированными действиями 4 машин стая грапплеров была уничтожена менее чем за шестьдесят секунд. Сохраняющих боеспособность БЕТА в непосредственной близости не осталось.
– Ноль первый четвертому и восьмому! Зачистить квадрат 05-8!
– Есть! Шварц-08, за мной!
— Понял!
На этот раз рывок с помощью прыжковых двигателей совершили Гретель и Теодор. В указанной точке скучились более десятка грапплеров и с полсотни особей танк-класса. Танк-классы один за другим разлетались на куски под огнем второго звена, но грапплеры, заметив угрозу, бросились в атаку.
«Не-ет, теперь нас не остановишь!..»
Теодор, обстреливая надвигающихся грапплеров, ринулся вперед. Учитывая, что была поставлена задача не уничтожать БЕТА, а зачистить указанный квадрат, следовало прорваться туда — немедленно. Через несколько десятков секунд, два МиГ-21, вокруг которых громоздились трупы грапплеров, попирали ступоходами снежное поле посреди указанного квадрата.
– Ноль четвертый и восьмой, грапплеры с трех часов! Берегитесь!..
И в точности — из бурана возникла целеустремленно приближающаяся небольшая группа чудовищ. До них оставалось не более трехсот метров.
– О-о-о, нет… — простонала Гретель.
Учитывая минимальную дистанцию, можно было уверенно сказать, что одним огнем остановить врагов не удастся. Мгновенно приняв решение, Теодор отбросил штурмовую пушку, которую держал в правом манипуляторе. В тот же миг автоматический модульный суппорт, причудливо изогнувшись, подал с правого универсального крепления короткий штык-нож ближнего боя CIWS-1A, который он поймал обратным хватом правого манипулятора.
– Л-лейтенант Эбербах?!
— Пожалуйста, держитесь сзади! Я их остановлю!.. — отрезал Теодор, прежде чем она вздумала командовать. Необходимость обращаться к комиссарше уважительно всегда раздражала его, но в данной ситуации это волновало меньше всего. — Поддержите огнем, лейтенант!..
— П-поняла!..
Схватиться с грапплерами, используя короткий штык-нож, предназначенный для уничтожения мелких БЕТА — это было настолько же безрассудно, как врукопашную, без тактического истребителя, драться с теми чудовищами, что имели человеческий масштаб. Стоило пропустить один прямой удар огромным бивнем, и машина превращалась в металлолом.
— Вашу же мать!..
Приготовившись драться насмерть, Теодор поймал момент, когда несущийся на него первый грапплер занесет для удара бивень и, что-то хрипло заорав, изо всех сил оттолкнулся от ступоходами от мерзлой земли. Нырнув под правую лапу чудовища, он принял удар на середину щита.
Закрепленная на «Шурцене» динамическая броня взорвалась — полыхнуло ослепительное оранжевое пламя, и прямо перед глазами Теодора уполовиненный бивень отлетел в сторону. Удар громадной массы по щиту отдался оглушительным раскатом, и чудовищный удар сотряс кабину.
— …Зараза!
Он бросил взгляд на показания приборов — нагрузка на левый локтевой сустав превысила допустимую. Не дожидаясь, пока машина оправится от удара, он вскинул щит, предугадывая движения грапплера, левый бивень которого еще был боеспособен.
— На-ка!!!
С новым нечленораздельным боевым кличем Теодор сделал выпад, нанеся удар штык-ножом сверху в сустав лапы противника. Клинок распорол волокнистую плоть. Хлынула красная слизь, и громадный бивень бессильно обвис.
— Уноси готовенького!.. Ну, кто еще?!
Используя импульс почти падающей вперед упасть машины, он встретил нового грапплера лоб в лоб, с силой вонзив нижнее лезвие щита в его торс. Белесая кожа раздалась без сопротивления, пропустив кромку глубоко внутрь.
— Конец тебе!..
В следующую секунду оставшаяся динамическая броня на лицевой стороне вонзенного в грапплера «Шурцена» синхронно взорвалась, порвав того пополам и разбросав ошметки в стороны кровавым жирным дождем.
«Где… остальные?..»
Метнув взглядом вправо-влево, чтобы оценить обстановку, он увидел рядом только Гретель, добивавшую последних врагов. Убедившись, что непосредственная угроза исчезла, Теодор со всхлипом перевел дыхание, вернул на место штык-нож и подобрал брошенную ранее штурмовую пушку. Стараясь утишить бешено бьющееся сердце, он глубоко задышал через стиснутые зубы, которые до сих пор не в силах был разжать. Внутри странно и тяжело плескались облегчение и отголоски смертельного ужаса.
Если Айрисдина и Вальтер были несравненными пилотами, то Теодор выделялся в эскадрилье своим мастерством в ближнем бою, особенно в работе со штык-ножом и щитом. Ему не на что больше было полагаться, чтобы выжить в охоте на лазерников — лишь на это умение.
«Нда, в следующий раз, без щита, такое уже не пройдет...»
Взглянув на свой «Шурцен», опаленный взрывами израсходованных блоков реактивной брони, Теодор нахмурился. В таком состоянии щит уже не мог выдержать лазерный выстрел.
– Шварц ноль один ноль четвертому и восьмому! Продвигаться в квадрат 05-0! — ударил по ушам приказ Айрисдины. — Вижу цель — повторяю, вижу группу Люксов! Мы с Вальтером оттянем от них ближних БЕТА! Вы двое — в атаку, быстро!
«Наконец-то… добрались»… — Теодор сам не поверил бы, если бы увидел со стороны, как надежда осветила его собственное лицо. Словно в кромешном мраке вдруг вспыхнул ослепительный луч, наконец-то, высветивший то, что он безнадежно искал.
Да, без сомнения, впереди, среди яростно бушующей метели, над отдаленно напоминающими человеческие двуногими силуэтами, прячущимися среди группы БЕТА танк-класса, извивались зеленые щупальца — это были именно они. Ошибки быть не могло. Главная цель этой операции, первый отряд Люксов, примерно 30 единиц.
– Замыкающее звено! Поддержать огнем четвертого и восьмого!
– Есть!
Теодор обратил внимание на голоса Анетт и Ингхильд, смешавшиеся с ответами других пилотов. Их машины сдерживали чудовищ, наседающих на пятки эскадрилье.
МиГ-21 Анетт был вооружен не очень привычным для Европы оружием — громадным мечом для ближнего боя китайского производства, носившим название тип 77. В прошлом ГДР импортировала это оружие из КНР, но лишь небольшое количество эскадрилий продолжали использовать его. Для обычных пилотов, которые не слишком любили ближний бой, он был неудобным оружием, но хорошее умение обращаться с ним отличало Анетт еще со времен училища.
– Получи!!!
Высоко занеся меч, она мощно обрушила всю его тяжесть на переднюю часть тела грапплера. Тот попытался блокировать удар бивнем, но роговая оболочка оказалась просто разрублена, и по сторонам полетели ошметки[✱]Упоминалось, что бивни, так же как и панцири БЕТА дестроер-класса, имеют твердость по шкале Мооса 15, то есть больше алмаза. Надо думать, толщина оболочки невелика, иначе разрубить их попросту не представлялось бы возможным..
— Ага, разбежался!.. Сдохни-и-и!!! — словно озверев от вида пролитой крови, завизжала она, и, снова размахнувшись тяжелым клинком, рубанула следующего грапплера.
– Анетт, на 10 часов — танк-класс, осторожно! – выкрикнула Ингхильд, поддерживавшая ее огнем из-за спины. Похоже, беспорядочные и непредсказуемые движения Анетт сильно мешали ей целиться. Ингхильд держала лицо, стараясь не показывать, как ей трудно, но ее взгляд лихорадочно метался, пытаясь контролировать одновременно и машину Анетт и авангард. Так разделять внимание в стремительной круговерти рукопашной было просто опасно — и она не могла не понимать, насколько.
– Вперед! Ноль четвертый и восьмой — бейте Люксов! У вас 60 секунд!
Подгоняемый резкой командой Айрисдины, Теодор бросил взгляд вперед. Вокруг Айрисдины и Вальтера уже сгрудились не менее двух десятков грапплеров, а число защитников Люксов сократилось.
– Есть! Товарищ унтерлейтенант, атакуем! Используем группу грапплеров на восемь часов как прикрытие, стреляем шрапнелью! — крикнула Гретель.
— Понял!
Теодор, в который уже раз за этот день издав боевой клич, кинулся в атаку в направлении Люксов.
«Вибрация… постойте, это не наши снаряды, а что-то другое!..»
Ингхильд оказалась первой, кто заметил неладное. Продолжая прикрывать огнем Анетт, она отвлеклась — всего на секунду.
Метель и поднятые разрывами на поле боя облака дыма и грязи снизили обзор до предела. Даже не пытаясь проверить экран радиолокатора, который под металлическими облаками был попросту бесполезен на расстоянии дальше прямой видимости, Ингхильд снова бросила взгляд на машину Анетт. Глядя на силуэт машины напарницы, тяжело размахивающей длинным клинком, явно не созданной для уничтожения мелких БЕТА, она все больше тревожилась.
«Держись, Анетт, пожалуйста, держись… ты должна вернуться!..»
Ингхильд не оставляла мысль, что подругу сейчас наверняка одолевает накопившаяся чудовищная усталость — а ведь ее все равно не ждало ничего хорошего. Подаренное Анетт время подходило к концу. Ее наверняка отправят в тыл, на лечение, ожидающее тех пилотов, которые разбились о жестокую реальность войны и оказались близки к сумасшествию. Для тех, кто стал неизлечимым инвалидом, существовала военная психлечебница — в Восточной Германии она не слишком отличалась от исправительно-трудового лагеря, и нередко случалось так, что разрушенные личности отправленных туда пилотов больше никогда не восстанавливались. Власти даже не желали официально признавать существования этих морально сломленных, уничтоженных боевой психологической травмой солдат.
«Но ведь, когда кончится эта война… и если Анетт выживет… наверное, она придет в себя. Ради нее… я буду стараться изо всех сил!..»
С начала наземного сражения прошло всего пятнадцать минут, а 666-я эскадрилья уже завершила уничтожение двух групп Люксов и сейчас прорывалась к месту дислокации третьей и последней группы. В районе находились еще четыре группы Люксов, но сигнальные ракеты подтверждали, что отставшие другие эскадрильи тактических истребителей тоже добрались до своих целей. До начала запланированной площадной артподготовки и бомбардировки оставалось около десяти минут, и если все и дальше пройдет успешно, времени на уничтожение оставшихся лазерников имелось с запасом.
— Опять!..
Она бросила взгляд на лица пилотов, показанные в спроецированных на сетчатку окошках — кажется, они еще ничего не заметили. МиГ-21 Ингхильд был оборудован сейсмо-датчиком, но полагаться на него посреди орд БЕТА было нельзя — датчик захлебывался, пытаясь определить азимуты на бесчисленные источники звука. Неудивительно, что человек почувствовал напоминающее отдаленные взрывы сотрясение раньше, чем сенсор. А, вот проснулся и датчик — на сетчатке Ингхильд возникло новое окно с графиком, сообщающим о вспышке аномальной вибрации — его сопроводил пронзительный писк предупредительного зуммера.
— Не может быть… подождите… здесь?..
То, что возникло перед ее глазами, означало смертельный приговор для всей эскадрильи.
— Откуда же… БЕТА дестроер-класса?!
— Рейтары?! — таращась на то же самое окно, что и Ингхильд, пробормотал Теодор, не в силах поверить глазам. — Но мы же в самой середине этой чертовой орды!..
– Сомнений нет, характерная звуковая сигнатура дестроер-класса! — первой заметившая угрозу Ингхильд быстро продолжала: — Семьдесят единиц! Дистанция 2500! Скорость… о боже…150 километров в час?! Войдут в зону видимости через 60 секунд! Двигаются в плотном строю!
Теодор зарычал, скрипнув зубами.
«Шайзе, а ведь еще пара минут, и мы бы прихлопнули последних Люксов!..»
Страх и досада жгли, словно кипяток. Осажденная ордой БЕТА эскадрилья всего из восьми машин — и вот теперь еще и неожиданная атака группы дестроер-класса! Этот непредвиденный поворот моментально поставил их в отчаянное положение. Пока не было закончено уничтожение БЕТА лазер-класса, было невозможно уйти от атаки прыжками, а остановить несущихся во весь опор БЕТА дестроер-класса огнем было практически невозможно из-за их толстых бронированных панцирей-таранов. Об отступлении также не могло быть и речи — ведь задача истребить всех Люксов еще не была выполнена. Он не рассчитывал на то, что комиссар Гретель допустит такое.
«А за дезертирство перед лицом врага полагается расстрел…»
В итоге остается единственный выбор — драться до последнего, а потом поставить прыжковые двигатели на перегрев и подорваться вместе с окружающими БЕТА.
«Неужели конец»?.. — давя рвущийся наружу крик протеста, Теодор стиснул рукоятки управления.
– Шварц ноль один — всем бортам! Спокойно! — резко скомандовала Айрисдина. На ее лице, как и раньше, не было заметно ни следа колебания или нерешительности. — Собраться вокруг меня!
Дистанция до группы рейтаров продолжала сокращаться, но, несмотря на нависшую опасность полного уничтожения, голос Айрисдины звучал твердо.
«Черт, да что она задумала»?.. — лихорадочно думал Теодор, несколькими короткими прыжками заняв свое место в строю позади машины Айрисдины, среди других истребителей эскадрильи.
Все восемь МиГ-21 были с головы до ног обляпаны кровью и ошметками мяса. «Шурцены» демонстрировали многочисленные повреждения, как и у Теодора. Почти у всех осталось не более тридцати процентов начального боезапаса, а у прикрывавшей Анетт Ингхильд — менее двадцати.
– С какой целью вы приказали собраться, товарищ капитан?.. — словно стараясь перехватить инициативу, закричала Гретель. По ее бледности можно было понять, что она, скорее всего, тоже понимает, какая судьба ждет эскадрилью. — Надо рассредоточиться и скорее атаковать Люксов! Если даже одна или две машины доберутся до них до того, как нападут рейтары, мы сможем выполнить задание! Сейчас еще не поздно! Даже если мы погибнем… так будет лучше!..
– Нас уничтожат раньше, чем машины приблизятся к Люксам. Такая тактика неприемлема.
– Так вы что, собираетесь стоять здесь насмерть?! Невозможно!..
– Все машины — стрельба плутонгами! 120 миллиметровые подкалиберные или фугасно-бронебойные снаряды[✱]Подкалиберные снаряды — высокоскоростные боеприпасы с сердечниками из твердых сплавов или обедненного урана и высокой бронепробиваемостью. Фугасно-бронебойные снаряды — снаряженные пластичным ВВ боеприпасы с ослабленной головной частью. При попадании в броневую или бетонную преграду подрыв заряда происходит после того, как ВВ расплющится, причем ударная волна не разрушает всю толщу преграды, а передается через нее, вызывая отколы с внутренней стороны. Эффективны против фортификационных сооружений и некомпозитной брони. к бою! — игнорируя Гретель, громко скомандовала Айрисдина. Капитан первая приготовила свое штурмовое орудие, и ошеломленный Теодор инстинктивно последовал ее примеру, продолжая мерить комэска злым взглядом.
«Она в своем уме, вообще?! Встречать атаку рейтаров, стоя шеренгой у них на дороге… да это просто самоубийство»!
– Стрельбой их не остановить, это невозможно!..
– Концентрируем огонь на передних! Потом контратакуем, прорываемся сквозь их строй к последним Люксам!
Теодор снова поперхнулся. В этот раз он уже совершенно уверился, что Айрисдина сошла с ума.
«Врукопашную контратаковать БЕТА дестроер-класса?..»
Не обращая внимания на потерявших дар речи остальных пилотов, Айрисдина ясным голосом продолжала:
– Следующая за фалангой дестроер-класса группа БЕТА должна отстать. Используем разрыв и прорвемся! Это единственный шанс уничтожить Люксов до начала бомбардировки!
Тут она была права — рейтары двигались намного быстрее всех остальных видов БЕТА, и вероятность того, что следующий за ними отряд БЕТА отстал, образовав незанятый промежуток, была велика.
«Неужели, остается только одно»?.. — когда Теодор понял замысел командира, страх пробил его по-новому. Лобовой прорыв сквозь строй встречно атакующих БЕТА дестроер-класса представлял собой нечто совершенно невероятное, неслыханное, далеко за пределами здравого смысла… но теперь оставалось только следовать приказу. Каким бы диким он ни считал этот приказ, как бы ни ненавидел Айрисдину, иного выбора не было.
– Эскадрилья, огонь по моей команде! По ногам ведущих!
— Есть!.. — вместе с другими прокричал Теодор, чувствуя скребущие позвоночник ледяные коготки отчаяния. Другие пилоты, наверное, испытывали то же самое.
– Затем по сигналу — на прорыв! Держаться плотно, повторяю — не распылять пары! Если мы их остановим, они уже не опасны!
Земля под ступоходами дрожала все сильнее, передавая сотрясение корпусам истребителей.
– Прорвавшись — атакуем Люксов! Прикончим их и без задержки выходим из боя.
Ее прервал гулкий голос Вальтера:
– Группа рейтаров, дистанция 1000!.. Вот они!..
«Мама...»
В следующий миг из метели, заставив ее расступиться своим напором, вылетели несколько десятков БЕТА дестроер-класса. Они шли плотно, готовые таранить и сносить все на своем пути. Между боками отдельных особей было не более нескольких метров. До столкновения оставалось не более 20 секунд. Сердце Теодора сжалось в жутком и тягостном предчувствии.
«Мы должны остановить… вот это»?!
– Эскадрилья, огонь!
— Яволь!!!
Собрав остатки храбрости, он прицелился и выстрелил. Стволы 120 мм пушек одновременно выдули пузыри оранжевого огня, с чудовищным грохотом отправив навстречу врагам бронебойные снаряды. Не дожидаясь результатов попаданий, последовал второй залп, за ним третий.
«Только бы… только бы остановить… иначе конец — с такой бешеной скоростью они нас сомнут»!..
Выпущенные с близкого расстояния 120-мм бронебойные снаряды оказались весьма эффективны, как и предполагала Айрисдина. Первый залп вызвал эффектные фонтаны крови, однако рейтары все равно продолжали рваться вперед, отмечая свой путь красными следами и разлетающимися лохмотьями мяса. Но второй, третий и последующие залпы давали все больше точных попаданий — лишенные ног, массивные противники теряли равновесие и рушились, кувыркаясь через голову один за другим. Несущиеся яростным потоком за ними новые и новые собратья пытались увернуться, но огромная инерция не давала разминуться с упавшими. В плотных рядах фаланги БЕТА началась цепная реакция столкновений — задние спотыкались об передних и тоже теряли равновесие и падали. В них тараном врезались несущиеся новые рейтары, тоже кувыркались и с грохотом рушились, сотрясая землю и увлекая соседей. Из-за этих цепных столкновений отряд особей дестроер-класса мгновенно перестал существовать как организованная сила и погрузился в анархию. Среди пилотов, перед лицом которых разворачивалась невероятная картина чудовищной мясорубки, распространилось странное молчание.
– Не может быть… — пробормотала Гретель, не в силах поверить собственным глазам. Теодор, в кои веки, был с ней полностью согласен. Неизвестно, насколько это все на самом деле прошло согласно расчету Айрисдины или же оказалось удачным стечением обстоятельств, но факт оставался фактом — силами малочисленной эскадрильи они успешно остановили чудовищный натиск орды рейтаров.
– Шварц один — всем бортам! Прорываемся, пока не очнутся! Шестьсот шестьдесят шестая эскадрилья — вперед! Durch!!! – с торжествующей уверенностью выкрикнула Айрисдина, выставив побитый «Шурцен».
– Есть! Атакуем!
– Черти б вас драли!!!
– Ура-а-а-а-а!
Словно подстегнутый боевым кличем Анетт и остальных товарищей, Теодор ринулся вперед. Все поле зрения на передней панели кишело громадными силуэтами особей дестроер-класса, которые беспорядочно бились и извивались. Оттолкнувшись от земли, восемь МиГ-21 включили прыжковые двигатели и устремились навстречу, в мгновение ока врезавшись в орду рейтаров — использовать свой шанс и прорваться, пока брешь не закрылась.
«Повезло, что они чесали таким плотным строем...»
Он перепрыгнул через бессильно перекатывающееся, подобно гусенице, тулово рейтара с оторванными ногами. Все вокруг выглядело нереально, словно кошмарный сон. Они оказались посреди БЕТА дестроер-класса, несмотря на то, что одна лишь мысль о рукопашном бое с ними казалась бредом — никто и никогда раньше не осмеливался на это. Но у Теодора не осталось времени наслаждаться новым ощущением.
Миновав первые ряды расстрелянных и растоптанных рейтаров, они увидели, что пара десятков выживших пытается возобновить атаку, перекрыв истребителям путь вперед.
«Быстро очухались!..»
– Эскадрилья, продолжаем прорыв! Не отвлекаться!
Теодор глянул в сторону, чтобы определить местоположение машины Айрисдины — и его взгляд застыл. Айрисдина с Вальтером остановились позади, развернулись навстречу преследователям и открыли огонь одновременно с двух манипуляторов.
– Рейтары на трех часах — работаем мы с Вальтером! Остальные — вперед, полная тяга! На Люксов!!!
«Прикрывает с тыла вместо того, чтобы вести… и это наш командир»?! — непроизвольно сглотнул Теодор. Айрисдина намеревалась силами всего двух МиГ-21 обеспечить атаку остальных машин, загородив дорогу рейтарам. Он осмотрелся. Все машины, включая соседний истребитель Гретель, беспрекословно выполнили приказ, продолжив атаку. Айрисдина и Вальтер остановились, намеренно оттягивая противников на себя. Находившиеся поблизости рейтары один за другим начали приближаться, грозя замкнуть две машины в кольцо окружения.
Тем временем, стоило ему взглянуть вперед по курсу, как в поле зрения попала следующая группа, состоявшая из полусотни… постойте… — особей человеческого размера! — сопровождаемых множеством БЕТА танк-класса.
«Люксы!.. Проклятье, вот же выбрали момент!.. Что же делать»?! — заколебался Теодор. Эскадрилья не могла позволить себе потерять командира — Айрисдина была ее становым хребтом, силой, которая держала пилотов вместе. Он вынужден был это признать, несмотря на всю свою ненависть к ней. Но чем раньше они уничтожат главную цель, призывно разворачивающуюся прямо по курсу, тем быстрее смогут вырваться из этого ада...
МиГи продолжали прорываться по выстланному трупами рейтаров проходу.
– Шварц ноль-два ноль-четвертому. Товарищ оберлейтенант, пожалуйста, поддержите комэска вместе с Теодором! Машины Анетт и Ингхильд тоже можно направить туда!
– Лейтенант Фам Тхи Лан?.. – в голосе Гретель звучало удивление. Еще бы — все выглядело так, словно Фам, командир замыкающего звена, намеревается давать ей, старшей по рангу, непрошенные советы.
– Вокруг Люксов никого, кроме танк-классов, двух машин будет достаточно! Если вы поведете остальные машины и поддержите комэска…
– Наша основная задача — уничтожение Люксов!
– Но если пару капитана сомнут, то следующей же целью рейтаров станем мы! Если так случится, то и зачистить Люксов не удастся!
– Слушайте и зарубите на носу, оберлейтенант! Я здесь комиссар, и у меня больше прав принимать решения!
Агрессивный ответ Гретель заставил Фам замолчать. Однако, помолчав пару секунд, Гретель добавила тоном ниже:
– Правда, товарищ командир — действительно важное звено в боевой эффективности эскадрильи…
Теодор отлично понимал неудовольствие, звучавшее в словах Гретель. Тем не менее, она все же последовала доводам рассудка.
– Хорошо. Лейтенант Фам Тхи Лан, немедленно атакуйте Люксов! И не вздумайте оплошать!
– Есть! Все слышали? Выполняем!
— Так точно! — Теодор, умело сработав прыжковыми двигателями, мгновенно развернул истребитель. Четыре машины направились на соединение с Айрисдиной и Вальтером.
Два МиГ-21, используя тела рейтаров с оторванными ногами как щиты, продолжали отстреливаться. Однако 120-мм снаряды у них уже кончились, и обороняться можно было лишь 36-миллиметроками. Если бы сражение продолжалось дальше в том же темпе, рано или поздно они были бы раздавлены.
– Люксов атакуют только Фам и Сильвия, товарищ оберлейтенант? — в голосе Айрисдины звучало неодобрение. Видимо, она следила за недавними переговорами по радио, поскольку не стала уточнять причину возвращения четырех машин.
– Признайте, что вы были неправы, товарищ капитан! Командир не должен демонстрировать подобное безрассудство! — огрызнулась Гретель, одновременно разнеся 120-мм снарядом нападающего рейтара. Однако перед тем, как коммуникационное окошко Айрисдины закрылось, Теодор успел заметить, что та неожиданно улыбнулась.
Чуть в стороне отстреливались Анетт и Ингхильд.
– Сдохни, сдохни, зверюга-а-а-а!!!
По тарахтящему звуку стрельбы можно было понять, что эти двое тоже остались без снарядов для 120-мм орудий и перешли на 36-миллиметровки. Естественный результат для бесполезно растратившей боеприпасы идиотки и не устающей прикрывать ее чрезмерно мягкосердечной подруги — Теодор раздраженно сдвинул брови. Впрочем, пополнение из четырех машин позволило отбивать атаки рейтаров гораздо надежнее. Уцелевшие дестроер-классы спотыкались о туши обездвиженных собратьев, не могли, как следует, разогнаться и лишь бесцельно нарезали круги вокруг. Поразив крупнокалиберными снарядами следующего рейтара, Теодор увидел выскочившее на сетчатке окно, предупреждающее о том, что боеприпасы на исходе.
— Шайзе!..
Он быстро проверил боекомплект 36-мм пушки — и для нее остались всего два резервных магазина, закрепленных на бедренных секциях ступоходов. Это было неприятно; ведь в поле зрения все время вырастали новые чудовища. Пробираясь среди трупов рейтаров, к истребителям подбирались грапплеры, сопровождаемые особями танк-класса.
«Плохо дело. Все прутся и прутся…»
Понимая уязвимость своей позиции, Теодор сделал прыжок назад, за тушу мертвого рейтара — но БЕТА, как будто почувствовав, сразу изменили направление движения, преследуя его.
«Неужели Люксов еще не перебили? Проклятье, если так пойдет, мы все здесь подохнем!..»
В углу поля зрения возникла фигура машины Анетт — бросив «Шурцен» и 36-мм пушку, она стиснула обоими манипуляторами алебарду и рубилась с грапплерами — позади виднелась машина Ингхильд, все так же поддерживавшей напарницу огнем. Должно быть, боеприпасы у нее были на исходе, поскольку Ингхильд стреляла экономно и расчетливо. Несмотря на то, что БЕТА настырно лезли на них со всех сторон, Ингхильд, умело маневрируя и отстреливаясь короткими очередями, не позволяла чудовищам приблизиться. Понаблюдав за ними, Теодор решил, что поддерживать их вовсе не его дело. Он был зол на эту пару, напрасно растратившую боеприпасы и теперь оказавшуюся в сложном положении — а стоит присоединиться к ним, как и он сам мигом израсходует те немногие 36-мм патроны, что еще оставались.
Теодор еще раз проверил время — оставалось три минуты до начала артподготовки — и раздраженно нахмурился.
«Если не успеем смыться, нас разнесет на куски вместе с БЕТА — черти бы их всех драли!..»
– Ахтунг, всем бортам! — скомандовала Айрисдина, обращаясь к тем трем парам, которые остались сдерживать рейтаров. — Пара Фам зачистила Люксов! Начинаем отход! Прыжковые двигатели, высота 100! Пошли!
— Есть! — отозвались семь голосов.
«Закончилось, наконец-то! — Теодор вздохнул, чувствуя себя так, будто гора свалилась с плеч. — Осталось унести ноги и, считай — я пережил и этот день…»
Стараясь не показывать облегчения на лице, он нажал педаль, запустив прыжковые двигатели. Теперь, когда БЕТА лазер-класса оказались уничтожены, можно было почти в полной безопасности отступать над головами вражеских полчищ. Он напоследок бросил взгляд на роящихся поблизости БЕТА — в тот же миг…
– Уклоняйся!.. Назад!!! — отчаянный крик Анетт заставил Теодора обернуться, чтобы увидеть все четко и ясно, словно на замедленной кинопленке.
Окруженный роем БЕТА МиГ-21 Ингхильд, уже вырывающееся из сопел пламя — и рейтар, с маху таранящий истребитель в правый борт. Машина с бортовым номером 07 отлетела и покатилась, рассыпая обломки.
– Ингхи-и-ильд!!!
— Проклятье!!! — заорав одновременно с Анетт, Теодор инстинктивно дал импульс прыжковыми двигателями. — Дура, говорил же тебе!..
Увернувшись от кидающихся под ноги танк-классов, он прыгнул в сторону распростершейся на снегу машины Ингхильд. Та упала прямо посреди группы из нескольких десятков грапплеров. Окошко с лицом Ингхильд на сетчатке пропало, и вместо него выскочила надпись «Связи нет».
«Черт, ну как можно так зевать?! А-а, некогда разбираться…»
— Ингхильд! Слышишь меня? Двигайся!!! Выбирайся быстрее… а?!
Горло перехватило, едва он рассмотрел, что там творится. Кинувшиеся со всех сторон грапплеры обрушили град ударов на лежащий навзничь МиГ-21 Ингхильд, правый манипулятор и ступоход которого были разбиты. Каждый удар мелькающих, словно цепы, тяжких бивней рассыпал в воздух обломки брони и брызги вытекающего топлива. Понять, что случилось с Ингхильд, находившейся в кабине управления в торсе истребителя, было невозможно. Жизненные показатели на табло пропали, словно она уже была мертва.
— С дороги, говнюки!!!
Дав волю ярости, Теодор налетел на грапплера и с маху проткнул его нижним острием наполовину разбитого «Шурцена». Грапплер конвульсивно изогнулся под весом истребителя, обильно хлынувшая кровь заструилась по броне. Теодор провернул «Шурценом» в утробе чудовища, вываливая внутренности, и прикончил короткой очередью из пушки, потом пнул ступоходом, отбросив в сторону. Вспыхнуло окно, сообщающее о перегрузке коленного сустава — он игнорировал его.
— Сгинь, паскуда!..
Восстановив равновесие, он окатил ближних грапплеров 36-мм снарядами, разнося их в кровавые лохмотья и раскрашивая беснующиеся вихри бурана в жуткие багровые цвета. Обернувшись, он поймал глазами МиГ-21 Анетт, застывший на месте с мечом в бессильно опущенном правом манипуляторе — словно парализованный.
— Анетт, что ты там торчишь?! Двигайся, коза!!!
– И-и-ингхильд… не… не может быть!..
Убедившись в том, что последний из окружающих грапплеров уничтожен, он отбросил щитом навалившиеся и скрывшие собой истребитель дымящиеся туши. Охнул, увидев изувеченный корпус. Бронедетали разбиты и сорваны, силовой набор практически расплющен. В следующий момент, разметав очередями подбирающихся со всех сторон танк-классов, вокруг с грохотом приземлились другие истребители, включая пару Фам, уничтожившую Люксов.
– Восьмой, немедленно оставь седьмого! Через 120 секунд начнется артподготовка! — крик Гретель заставил руки Теодора замереть на рукоятях управления. — Операция закончена! Если мы задержимся, то понесем еще большие потери…
– Шварц-ноль один — восьмому. Теодор, забрать машину Брониковски! — это была Айрисдина. Она вмешалась не допускающим возражений тоном. — Повторяю, восьмой, стартуем, как только выполнишь приказ.
– Товарищ капитан!.. Вы понимаете, что у нас просто нет времени?! – пронзительный выкрик Гретель перекрыл голос Айрисдины, но Теодор неожиданно почувствовал, что к нему вернулось самообладание, и быстро ответил:
— Восьмой вас понял. Анетт, помоги мне!
– Я… я…
— Быстро! Ингхильд может быть еще жива! Она же твоя подруга, так?!
В наушниках отдался судорожный всхлип.
— Брось оружие и освободи руки! Берем, я справа, ты слева! Ясно?! — велел он Анетт, которая, похоже, так и не могла опомниться. Быстро оценив состояние истребителя Ингхильд, он прикинул, как удобнее его захватить между двух других машин.
– Я-ясно!..
Таймер отсчитывал последние оставшиеся секунды, когда истребители Теодора и с Анетт подперли плечами израненную машину. Он снова открыл канал связи.
— Захватили, готовы двигаться!
– Всем бортам, взлет!
— Есть!
Семь МиГ-21 одновременно осветились дрожащими сполохами прыжковыми двигателями и взмыли в беснующуюся метель. Земля ушла из-под ног, и Теодор долго не мог понять, откуда взялся нарастающий рев, перекрывающий даже вой двигателей — мысли ползли медленно, словно мухи в меду. Он догадался только тогда, когда бесчисленные реактивные снаряды «Градов», запущенные с западного берега реки Нейсе, начали рваться внизу, превратив землю в огненный сад.
Оставив внизу окутанную бушующим пламенем разрывов снежную пустыню, шестьсот шестьдесят шестая эскадрилья тактических истребителей на полной тяге устремилась на запад, в сторону выстоявшей и в этот раз линии обороны…
С высоты три укрепрайона на западном берегу Нейсе выглядели сейчас в точности, как круги ада. Кровь, которой подплывали усеявшие снежные поля туши БЕТА, струилась ручьями, пронизывая наст, собиралась в кровавые лужи и пруды.
«Мы сделали так, что можно поднимать авиацию… теперь дело за ними…»
Сражение еще продолжалось, перейдя в беспощадное уничтожение БЕТА, прорвавшихся в глубину укрепрайонов. Над полем боя, невзирая на снежные заряды, носились звенья штурмовиков и вертолетов, поливая БЕТА дождем снарядов и ракет. Подсвечивающие буран зарницы и непрерывные громовые раскаты канонады свидетельствовали, что артиллеристы то же трудятся в поте лица.
Вырвавшись из бешеной схватки, из танца на грани жизни и смерти посреди роящихся БЕТА в безопасные теперь небеса, пилоты чувствовали, как обуревавшее их напряжение и лихорадочный, перехватывающий дыхание боевой запал начинают постепенно угасать. Истрепанные нервы заставляли, не глядя закрывать вспыхивающие на сетчатке тактические формуляры с мольбами о помощи. «Rettungs bitte», «требуется поддержка» — пилоты просто не могли смотреть на них.
«Мое задание закончилось… я сделал все, что мог…»
Из полуразбитой машины Ингхильд, словно кровь, струились масло и топливо. С черных фюзеляжей других МиГ-21 встречный поток стряхивал густые капли полусвернувшейся крови БЕТА. На радиоканале эскадрильи повисло тяжелое молчание.
Он не знал, о чем думали другие пилоты — может быть, переживали из-за вероятной потери товарища, или, возможно, прятали облегчение от того, что живыми возвращались с поля боя.
– Ахтунг! – разорвал молчание голос Айрисдины — звучный, холодный командирский голос, в котором не чувствовалось ни усталости, ни простых человеческих чувств. Теодор, сам не зная почему, почувствовал, как к горлу подкатил ядовитый комок злости. Он просто не мог слушать ее без отторжения. То восхищение хладнокровным спокойствием капитана, которое он неожиданно почувствовал во время сражения, теперь улетучилось без следа.
– Эскадрилья, снижаемся и заходим на посадку. Унтерлейтенант Эбербах, унтерлейтенант Хозенфельд, будьте особенно внимательны.
Теодор уже открыл рот, чтобы сказать «есть», как по радио вмешалась Гретель.
– Постойте, товарищ капитан! Предпочтительно вернуться на базу. Мы обязаны подготовиться к следующему вылету!
– Нужно немедленно выяснить, в каком состоянии унтерлейтенант Брониковски. Приземляемся в безопасной зоне и оказываем первую помощь.
– Вы обязаны подчиняться приоритетам, установленным командованием! Сражение еще не закончилось! Вы слушаете меня, капитан?!
Игнорируя возражения, Айрисдина повела истребитель на снижение. Теодор, ни слова не говоря, повторил ее маневр.
Снежное поле, где приземлилась эскадрилья, находилось в тыловой зоне укрепрайона «Шпремберг». Неподалеку проходила ведущая от линии фронта автострада. По шоссе в тыл, на запад, шагали отступавшие на резервную линию обороны пехотинцы, сгибаясь под яростными порывами бурана. Занесенные снегом, в грязи и крови БЕТА; почти все были изранены.
Кабину тряхнуло при приземлении, и Теодор перевел дыхание. Накопившаяся усталость налила все тело свинцом.
«Может быть, Ингхильд все же выжила…»
Истребитель осторожно опустили в сидячее положение, наиболее безопасное для пилота, находящегося в кабине. Едва они закончили, Айрисдина приказала:
– Я и лейтенант Фам окажем помощь Брониковски. Остальным ждать в своих машинах... лейтенант Эбербах, жизненные показатели не вернулись?
— Никак нет.
– Постойте… я… — прозвучал наполненный горем голос Анетт, но капитан прервала ее:
– Лейтенант Хозенфельд, оставайтесь в кабине и поддерживайте машину Брониковски.
– Е-есть…
МиГи Айрисдины и Фам преклонили колени рядом с истребителем Ингхильд. Сдвинулись вперед и открылись входные люки, правые манипуляторы одновременно автоматически зафиксировались перед кабинами, позволяя пилотам выйти наружу. Две фигурки в пилотских комбинезонах спрыгнули на них.
– Лейтенант Эбербах, повреждения не дают выдвинуть люк или катапультировать сидение. Срежьте штык-ножом переднюю бронеплиту.
— Вас понял.
Он лишь вздохнул в ответ, поскольку примерно этого и ожидал. Острие штык-ножа, зажатого в правом манипуляторе, осторожно вошло в верхнюю часть грудной секции корпуса. Посыпались искры, и в следующий момент плита отвалилась. Переведя дыхание, Теодор сунул штык-нож в ножны.
– Спуститесь сюда, может потребоваться мужская помощь.
— Есть, — мрачно ответил Теодор. У него не было ни малейшего желания участвовать в этом мероприятии.
Едва раскрылся люк его кабины, в ноздри ударил едкий запах серы — от крови и шматков мяса БЕТА, густо наляпанных на корпусе машины. Сморщившись, он вылез из кресла и спустился на заранее подставленную ладонь манипулятора. Снаружи бушевала метель. Несмотря на то, что система терморегуляции противоперегрузочного комбинезона работала исправно, Теодор сжался от холода.
Первой, как всегда, оказалась Айрисдина. Умело подведя манипулятор, она перепрыгнула с ладони на грудную броню разбитого истребителя и пролезла в кабину.
— Вы двое, подойдите сюда. Я хочу, чтобы вы выступили свидетелями, — прозвучал ее голос из наушников. Хотя пилоты покинули машины, гарнитура противоперегрузочных комбинезонов исправно обеспечивала связь.
— Так точно.
В полумраке кабины фигура Ингхильд распласталась в пилотском кресле, но ее невозможно было узнать. Сломанные или вывихнутые конечности торчали под неестественными углами. Защитные пластины комбинезона были смяты, но хуже всего дело обстояло с головой. Лица Ингхильд больше не было. Выше носа все оказалось раздроблено, изо рта текла кровавая пена. Череп, судя по всему, был пробит, а волосы слиплись от крови... смотреть на это, не отводя глаз, было просто невозможно.
«Вот так бывает… если попасться грапплерам под молотилку»… — подумал Теодор со странным, отстраненным спокойствием. Несмотря на душераздирающую картину перед глазами, он не чувствовал ничего — или просто не мог чувствовать. Лицо Ингхильд, точнее то, что от него осталось, искажала мука. Каждый дрожащий, спазматический вздох выдувал изо рта кровавые пузыри.
Сглотнув, Фам шагнула в кабину к Ингхильд и склонилась над ней. Через несколько секунд она оглянулась и медленно покачала головой.
— Ничего нельзя сделать. Ей осталось минут тридцать — нет, двадцать...
— …Вот как. Поняла.
Айрисдина кивнула, наклонилась и, приблизив лицо к окровавленному уху Ингхильд, что-то прошептала. Потом выпрямилась, вынула из кобуры Вальтер ППК, свое личное оружие, и направила дуло в середину лба Ингхильд.
— Эскадрилья, смирно! — слова звучали ясно и четко, но в них было ни следа человеческой теплоты, жалости или сострадания. — Младший лейтенант Брониковски смертельно ранена. Ей осталось недолго. Она не доживет до базы. Единственное, что нам осталось — coup de grace.
Coup de grace… удар милосердия? Айрисдина намеревалась застрелить Ингхильд, чтобы прекратить ее страдания.
– По… постойте, капитан!.. — дрожащим голосом взмолилась Анетт. — Ведь Ингхильд жива, правда?.. Зачем же… зачем же… так?! Нужно скорее вернуться на базу!..
— Я не желаю мучить ее. Вы, наверное, тоже.
– Но как же… может быть, она выживет!..
— Ей никто не в силах помочь.
– Но все равно!..
— Унтерлейтенант Анетт Хозенфельд.
– Д-да!..
— Успокойтесь. Я все сделаю. Сама.
Анетт умолкла.
— Выключите связь. Мне хватит пяти секунд, — приказала Айрисдина, обернувшись к стоящим рядом с ней пилотам — шепотом, который не могла слышать Аннетт. Но внешний микрофон гарнитуры Теодора безошибочно уловил ее слова даже сквозь вой бурана, доносящийся снаружи.
Пять секунд спустя треснул выстрел, словно сломанная ветка. Заглушив влажное хлюпанье, эхо вылетело и бесследно погасло над снежным полем. Фам взяла руку Ингхильд и пощупала пульс.
— Младший лейтенант Ингхильд Брониковски пала смертью храбрых. Двенадцать часов, восемнадцать минут.
— Принято.
Айрисдина, стоявшая на колене перед телом Ингхильд, выпрямилась, на мгновение прикрыла глаза, и, поднеся руку к высокой груди, перекрестилась, почтив память усопшей. Гретель возмущенно фыркнула — в социалистической Германской Демократической Республике религия и церковь совершенно не приветствовались.
— Возвращаемся на базу Коттбус. Вы двое — за мной.
Фам пропустила ее и безмолвно последовала за командиром. Остальные пилоты тоже не произнесли ни слова. Никто не попытался сказать что-то сочувственное.
– Ненормальные… все вы ненормальные… — сдавленный шепот Анетт словно бросил вызов этому невыносимому молчанию. — Она умерла! Ингхильд… умерла… а вы… так нельзя!.. И ведь не только сегодня… когда умирали другие… тоже…
Не слушая всхлипы Анетт, Теодор шагнул на ладонь своей машины.
– …Разве не нормально чувствовать печаль, когда умирает человек!.. Разве обычные люди не говорят, как им больно, как тяжело! Вы же… вы никогда!..
— А наша грусть что-то изменит? – в голосе, произносившем немецкие слова с заметным акцентом, звучало нескрываемое презрение. Это была хранившая до сих пор молчание ведомая второй пары замыкающего звена, унтерлейтенант Сильвия Кшесинская. Единственная иностранка в эскадрилье, Сильвия раньше была пилотом в Польской Народной Армии. Подобранная Айрисдиной несколько лет назад, во время отступления из разгромленной и уничтоженной БЕТА Польши, она так и осталась в эскадрилье.
– Кончай ныть. Она умерла быстро — хоть что-то хорошее в бессмысленной смерти, — холодно бросила Сильвия. Окруженное копной густых серебряных волос красивое лицо почернело и осунулось от усталости. Сражение явно вытянуло из нее все силы.
– Что… что ты сказала?! — дрожащим голосом переспросила Анетт. — Бессмысленно?! Ингхильд защищала меня...
– Вот это я и имела в виду. Бессмысленно. Без тебя нам было бы только лучше.
Анетт задохнулась, не найдя, что ответить, а Сильвия зло продолжала:
– Дружба? Рыцарство? Не знаю, чему ее учили в «благородном» семействе, но умерла она без толку, и мне противно об этом думать!..
– Оскорблять… память товарищей… как ты можешь так говорить?! – хрипло выдавила Анетт.
– Это ты убила Ингхильд. Может, не будешь перекладывать свою вину на других? — холодно отрезала Сильвия в ответ. — Скажу напрямую, если хочешь — от таких, как ты, пилотов с поехавшей крышей одни лишь проблемы. Только статистику потерь увеличиваете.
– Да как ты…
– Ну-ка, отставить, вы двое! — возвысил голос Вальтер. — Мы на операции! Выяснять отношения будете, когда вернемся на базу.
Подключая разъемы пилотского кресла, Теодор испытывал только отвращение.
«У нас все равно нет выбора. Что еще можно сделать?..»
Слова Сильвии с его точки зрения звучали вполне разумными. Но он не стал согласно кивать — лишь сильнее сжал зубы, стараясь ожесточить свое сердце.
«Задуши в себе все лишние чувства... думай только о том, как выжить, Анетт. Если не сможешь — тебе конец...»
Он вспомнил, что всегда считал Анетт яркой и больше всех выделяющейся из толпы. Когда-то она смеялась беззаботнее и радостнее всех.
Получив от Айрисдины приказ выдвигаться, Теодор и Анетт снова подняли машину Ингхильд.
Открывающаяся с высоты картина изменилась. В поле зрения Теодора проплыли рвы, доты, заграждения и колючая проволока укрепрайона, а потом развернулась панорама многочисленных угольных шахт, связанных путаницей дорог, освещенных мутно поблескивающими сквозь метель фонарями.
Коттбус представлял собой крупнейший в ГДР угледобывающий регион, и добываемый здесь уголь обеспечивал 40 процентов всей энергетики страны. Шахты продолжали работать, несмотря на то, что оказались в черте укрепрайона. Прекрасная иллюстрация оборонительной стратегии, построенной на том, чтобы остановить вторжение БЕТА на рубежах Нейсе и Одера...
«Они что, действительно думают, что это возможно»?
Теодор вдруг остро почувствовал, что дни его родины уже сочтены. Натиск БЕТА становился все яростнее год от года. И, хотя ННА пока удавалось его отражать, было очевидно, что постоянно растущие потери рано или поздно поставят страну на край пропасти. Армия держалась уверенно, но, всего лишь оценив статистику потерь тактических истребителей и их пилотов, можно было уверенно прийти к такому выводу. Стоило недрам Минского улья, откуда выплескивались орды БЕТА, исторгнуть новых БЕТА тяжелого лазерного класса — Магнус Люксов — которые до сих пор еще не появлялись в Восточной Европе, и ННА будет разбита. Огромная огневая мощь их лазеров и высокая боевая устойчивость не позволят надеться на успех новых лазер-ягдов. Причем, если вспомнить характер прошлых наступлений БЕТАв других регионах, то появление Магнус Люксов можно было считать неотвратимым.
Если оборонительный рубеж будет прорван и линия фронта развалится — не хотелось даже представлять, что случится с его соотечественниками. Выезд за границу для большинства был строго ограничен, не говоря об эвакуации. Ожидать помощи от других государств также не приходилось — Советский Союз, лидер стран Варшавского Договора, потеряв после провала операции «Палеолог» и продвижения БЕТА на восток все территории к западу от Урала, сейчас находился в еще более бедственном положении, удерживая только некоторые части Сибири и Аляску. Другие восточно-европейские государства, такие как Румыния и Чехословакия, были заняты собственной обороной. Только бывшие противники, Западная Германия и другие европейские страны, которые только-только сколачивали Европейский Союз, начали направлять в ГДР свои войска под флагом ООН, хотя неясно было, до какой степени им можно было доверять. Если верить средствам массовой информации, то, направив в ГДР незначительную часть своих войск, ФРГ одновременно разрабатывала планы крупномасштабной эвакуации собственной страны. Другими словами, ГДР была для западных немцев лишь средством, позволяющим ненадолго задержать наступление БЕТА — не более того.
«Похоже, конец уже близко. И для нашей страны… и для нас…»
Теодор чувствовал в груди невыносимую тяжесть. Война, поражение в которой было не за горами, тяжелейшие, практически невыполнимые задания, растерзанные чудовищами товарищи, пресмыкательство перед деспотами-комиссарами, родина, разделенная на куски… а еще — прячущиеся повсюду доносчики, готовые предать.
«Вот потому-то я и дерусь только чтобы выжить — ни за что другое. Ни за кого другого».
В этот момент на сетчатке вспыхнул новый тактический формуляр. Первой отреагировала Сильвия, и в ее голосе звучало удивление:
– Запрос о помощи? Тактические истребители… но откуда они там?..
«Что? Вроде бы, все участвовавшие в лазер-ягде эскадрильи уже должны бы вернуться...»
Теодор увеличил окно с электронной картой и проверил указанную точку. Эскадрилья уже вышла из-под облаков тяжелых металлов, и тактическая система передачи данных должна была функционировать нормально…
«Погодите. Эти координаты… но откуда?..»
— …Запрос о помощи кодом сил ООН с территории Польши? Что это значит?
Командный центр базы Коттбус напоминал разворошенный муравейник. Витавшее здесь до недавних пор чувство облегчения, вызванное успешным уничтожением Люксов эскадрильями тактических истребителей, вмиг куда-то пропало.
— Развалины Кросно-Одржаньске? Хм... сильно в стороне от основной полосы наступления БЕТА. Но это слишком далеко от района развертывания сил ООН. Может быть, одна из отходящих эскадрилий тактических истребителей?
— Невозможно. Все участвовавшие в лазер-ягде эскадрильи уже благополучно вышли на западный берег Нейсе — мы получили рапорты, — убежденно ответил на вопрос офицера-штабиста майор Ганнибал Хольцер, отведя глаза от проектора.
Несмотря на то, что ННА и силы ООН сражались на одном и том же поле боя, они не делились информацией, ревниво оберегая свои военные тайны. Поэтому Ганнибал и другие штабисты не могли определить, какое из подразделений «союзников» подало сигнал бедствия, а проектор не показывал никакой иной информации, кроме координат на территории Польши. Помимо того, точка, откуда был подан сигнал, находилась в зоне интерференции связи, вызванной смещающимися по ветру от места боя облаками тяжелых металлов. Единственным способом определить, что там произошло, оставалось направить кого-то непосредственно на место.
— Марай, а вы что думаете?
— Может быть, та эскадрилья, что участвовала в операции по зачистке восточного берега Одера, товарищ майор? — ответила Марай, кивком попросив планшетиста увеличить на экране зону от западного берега Нейсе до польско-германской границы. — Когда наступление БЕТА остановилось, в полосе каждой армии выдвинули на территорию бывшей ПНР по эскадре истребителей — убедиться, что БЕТА отошли и добить оставшиеся разрозненные группы.
Зона в пределах примерно 70 километров от германско-польской границы не находилась ни под контролем БЕТА, ни под контролем человечества и называлась «ничейной землей». Поскольку пехотные подразделения были привязаны к оборонительному рубежу Одер-Нейсе, для поиска и уничтожения групп БЕТА, проникающих через ничейную землю на территорию, контролируемую человечеством, ННА использовала подразделения высокомобильных тактических истребителей.
— Если БЕТА атакуют, истребители, не входя в вероятную зону поражения изучением Люксов, прикрывают наши фланги от рейдов противника… но в том, как БЕТА планируют и ведут наступления, еще много неясного, они нередко внезапно изменяют общее направление движения…
— То есть, выполнявший зачистку отряд истребителей мог спровоцировать на себя атаку какого-то небольшого отряда БЕТА, когда те локально отклонились от общего направления наступления… так?
— Возможно, товарищ майор. На задания по зачистке всегда бросают наименее подготовленные подразделения, там много неопытных пилотов, поэтому…
— Где наши ближайшие отряды?
— На базе «Хаммер» укрепрайона Айзенхуттенштадт развернуты две эскадрильи тактических истребителей. Но сейчас они небоеготовы...
— Вот как.
Ганнибал задумался на несколько секунд, и в это время из-за его спины прозвучал новый голос:
— Мы должны спасти их, майор. Это уникальная возможность сделать так, чтобы силы ООН оказались у нас в долгу. Партия, безусловно, дает свою санкцию.
Эти негромкие, едва слышные слова человека, который ни разу доселе не раскрывал рта, внезапно вызвали в штабе полное молчание. Обычно комиссары не имели права вмешиваться в тактические вопросы… Марай не отрывала глаз от резкого профиля Ганнибала.
— Вызовите 666-ю эскадрилью. Она находится ближе всех, — помедлив, мрачно произнес Ганнибал.
— Мы им поможем, товарищ майор?..
— Да. Все мы люди, и должны помогать друг другу, верно? — Ганнибал позволил себе криво усмехнуться. Его лицо приняло откровенно лицемерное выражение.
– У нас новый приказ из штаба.
Сообщение получила не Айрисдина, а Гретель. На этот раз обвинить ее в превышении полномочий было нельзя, поскольку все инструкции, в которых имелся политический подтекст, обычно передавались через комиссара.
– Поступил запрос о помощи от подразделения тактических истребителей сил ООН, они находятся на 'территории 'Польши. Мы выдвигаемся для поддержки.
«Снова в бой?! Второй вылет в таком состоянии… да они там сдурели…»
За время лазер-ягда МиГ-21 эскадрильи израсходовали 80 процентов топлива и 90 процентов боекомплекта, не говоря уж о накопившемся физическом и психологическом утомлении пилотов. Нет, они пока еще не падали с ног, но находились совсем не в том состоянии, чтобы выдержать новое сражение с БЕТА.
«Решили пользовать нас на износ, пока не сломаемся?..»
Или комиссарша намеревается выслужиться, цинично бросив свою эскадрилью в безнадежный бой по первому слову начальства?..
Слушая Гретель, Теодор яростно стиснул многострадальные рукоятки управления. Судя по уверенному тону, та прекрасно понимала силу своей позиции — сейчас никто не был вправе ей противоречить.
– Однако нет необходимости перенацеливать все машины. Выделим два истребителя. Товарищ капитан, выбор пилотов доверяю вам.
В ГДР не было людей, не подчиняющихся приказам штаба и партийным требованиям.
– Вас поняла. Естественно, это мой долг. Мне нужен весь оставшийся боезапас и исправное оружие, – кивнула Айрисдина не проявляя, как всегда, ни тени нерешительности или колебания.
– Прекрасно, — фыркнула в ответ Гретель, но ее тут же перебила Фам:
– Постойте, товарищ капитан! Я вызываюсь добровольцем! Вам лучше вести основные силы эскадрильи, а для поддержки подойду и я…
– Не забывайтесь, лейтенант Фам! — рявкнула на нее Гретель. — Нам поставлена задача оказать помощь силам ООН. Нельзя посылать кого попало, и уж иммигрант во втором поколении для этого не лучший выбор, лейтенант! — в словах Гретель ясно чувствовалось презрение к непрошенным «гостям», понаехавшим в ГДР[✱]Снова исторический анахронизм (или Гретель просто стерва по природе и поддерживает «честь» своей фамилии). На самом деле такие выпады находятся в вопиющем противоречии с доктриной пролетарского интернационализма, которой придерживались все социалистические страны Восточного блока..
– Не волнуйтесь, я буду осторожна, — улыбнулась вьетнамке Айрисдина. — Люксы уничтожены, и мы просто пролетим над головами БЕТА.
– Вы правы, но… — уныло ответила Фам, которую эти слова явно не убедили.
– Ваш долг доставить Ингхильд на базу…верно?
– Т-так точно!..
Разворачивающийся перед глазами спектакль заставил Теодора скривиться. Наблюдать преданность, которую старшие пилоты эскадрильи демонстрировали по отношению к Айрисдине, было противно.
– И еще, товарищ лейтенант. Ведомым назначаю ноль восьмого. Унтерлейтенант Эбербах, соберите с других машин оставшиеся боеприпасы.
— А?!..
Застигнутый врасплох неожиданным решением Айрисдины, Теодор не смог сдержать возгласа удивления.
– Вы слышали? — строго уточнила она. — Немедленно собрать запасные магазины с остальных машин. Сразу после этого выдвигаемся. Быстрее!
Онемевший Теодор, тем не менее, быстро пришел в себя и, привычно спрятав свои истинные мысли, выдавил уставное «так точно».
Проводив взглядом остальные машины эскадрильи, направившиеся под командованием Гретель в сторону базы, Айрисдина напомнила:
– Тот берег реки по-прежнему утюжит артиллерия. Действуем осторожно, чтобы не попасть под снаряды.
— Т-так точно!
Теодор нажал на педаль, увеличивая скорость. Внизу снова скользили снежные поля, окружающие укрепрайон. Заваленное тушами БЕТА и телами людей унылое темное царство — земля беспощадной резни. До назначенной точки оставалось минут десять лету.
«Какого черта она потащила меня?! Всегда же поручала такие дела дядьке Вальтеру...» — с трудом удерживаясь от злобного рычания, Теодор буравил взглядом заднюю броню МиГ-21 Айрисдины. Сердце колотилось, и опасные мысли сами собой всплывали, словно нарочно накликивая беду.
«Я-то знаю, какова ты на самом деле…»
Все дело было в слухе, касающемся Айрисдины — и для Теодора его было вполне достаточно для того, чтобы возненавидеть ее всеми фибрами души. Капитан Айрисдина Бернхард обзавелась репутацией героини, сдав Штази — министерству государственной безопасности — своего родного брата…
Точка, в которой они приземлились, находилась примерно в трех километрах к северо-западу от развалин городка Кросно-Одржаньске. Согласно полученным из штаба данным триангуляции, сигнал поступал откуда-то из этих мест.
– Никего. Возможно, ошибка в координатах?..
Выведенная на сетчатку проекция внешнего обзора показывала только разбросанные тут и там, превратившиеся в сугробы туши БЕТА, и уходящие за горизонт остатки жутко обгорелых лесов. Оценив количество засыпавшего трупы снега, Теодор рассудил, что с момента боя прошло не менее нескольких дней.
— Так, может быть, и сигнал-то послали по ошибке? Ткнули не ту кнопку…
В ответ на недовольное бормотание Теодора Айрисдина лишь вздохнула.
– Не ведите себя как ребенок, лейтенант Эбербах.
Теодор поперхнулся от неожиданности. Это были первые слова за время всей операции, адресованные капитаном лично ему, и, поддавшись раздражению, которое он так старательно загонял внутрь, забыв о том, что говорит с непосредственным начальником, он зло и обиженно выпалил:
— Как ребенок?.. Это почему еще?!
– Именно. Вы ведете себя как безответственный сопляк, — выражение лица и голос Айрисдины были морозными, как и раньше, но теперь казалось, что каждое ее слово впивалось в глаза, подобно острому ледяному осколку. — Почему во время предыдущего боя вы не поддержали Анетт? Вы же понимали, в каком она состоянии. Вальтер тоже приказал следить за ней.
— Я… выполнял мои собственные обязанности.
Он не стал упоминать, что эти обязанности вовсе не включают в себя заботу о других пилотах, ведущих себя неадекватно. В уставе этого не было написано, что бы там ни думала по этому поводу Айрисдина.
Однако ее взгляд, в которым отчетливо читалось презрение, свидетельствовал, что капитан считает его поведение непростительным.
– Поговорим начистоту. По-вашему, жертвы боевой психологической травмы не заслуживают поддержки. Нет, еще лучше держаться от них подальше, раз неизвестно, что они могут выкинуть — так?
То, насколько безошибочно она поняла его истинные мотивы, заставило Теодора утратить дар речи и заметаться.
«Стоп… так она потащила меня с собой только затем, чтобы допросить?! А ведь все разговоры записываются, черт возьми!..»
– Прагматичное решение, безусловно. Но ведь вы знали, что уклоняетесь от исполнения своего долга, и боялись, что вас разоблачат — раз не произнесли ни слова, ведь так?
Он почувствовал головокружение — а глаза Айрисдины вспыхнули гневным огнем. Ее слова хлестнули, словно плеть:
– Если бы вы поддержали их в тот момент, Ингхильд, возможно, осталась бы в живых! Небольшая жертва для вас, раз уж вы деретесь только ради себя, но для погибших это значило все — жизнь или смерть! Вы спасли комиссара, свою ведущую — так почему не других товарищей?! Как вы можете жить после этого?!
Теодор молчал, изо всех сил стиснув зубы.
– Вы словно глупый подросток, который считает, что постиг все премудрости жизни. Пусть вы умело сражаетесь, но тот, кто не желает поддержать товарищей, недостоин называться воином! Или вы думаете, что кто-то другой вместо вас будет подставлять голову ради спасения народа Германии и всего человечества?!
«Недостоин называться воином» — услышав эти слова из уст такой, как Айрисдина, предательницы, для которой не существовало ничего святого, Теодор полностью утратил самообладание. Он уже не слушал, что она говорила дальше, забыл о сдержанности и осторожности.
— Недостоин?! — голос Теодора дрожал, горло перехватило от ярости. — …А кто тогда достоин… Уж не вы ли?..
Слова неукротимо рвались из глубины души, пришпоренные яростью и чувством собственной вины.
— …Я не спас товарищей?! Что за чушь!.. Всех спасти невозможно! Если бы и меня в тот момент свалили, всей эскадрилье была бы крышка!!! А так хоть кто-то выжил! — он кричал все громче и громче, уже не в силах остановиться. — …Да! Мне было все равно, что случится с Анетт! Чихать мне на нее!!! Ну, скажите теперь, что и смерть Ингхильд — моя вина!..
Айрисдина продолжала неподвижно смотреть на него.
— …Или я должен разделить судьбу свихнувшейся идиотки из какого-то там чувства товарищества? Вот это я называю — сдохнуть ни за что!!!
Молчание.
— Я делал все точно по уставу, выполнял поставленную мне задачу! И оставил их не потому, что мне хотелось кого-то кинуть на смерть!.. Но вот с вами-то все по-другому!.. Понимаете, да?! Вы… вы и ваше Штази!..
В ту же самую секунду, когда изо рта вылетело это единственное слово — «Штази» — Теодор почувствовал себя так, словно на голову обрушился ледяной душ. Придя в себя, осознав, что произошло, он замер, не в силах произнести больше ни слова.
– Продолжайте.
Со всхлипом втянув воздух, он будто наяву почувствовал под ногой первую ступеньку эшафота.
– Вы же хотели сказать, что я — цепная овчарка Штази и доносчица, верно?
Речь шла о Штази, представлявшей собой гордость ГДР — о крупнейшей в мире службе тайной полиции и разведки.Ее роль заключалась в наблюдении за населением, подавлении подрывных элементов, во внешней разведке — все ради того, чтобы поддержать однопартийную диктатуру Социалистической единой партии Германии. Штази была страшна в первую очередь своей грандиозной, всеобъемлющей, неусыпной системой наблюдения. В ГДР повсеместно была организована сеть тайных информаторов, и построена плотная система взаимной слежки. По слухам, информатором был каждый шестидесятый гражданин ГДР; пессимисты причисляли к ним даже каждого десятого. Даже гестапо в нацистской Германии или КГБ в СССР не распускали свои щупальца так широко[✱]Что, собственно, и подтверждает то, что все эти подсчеты — полная ерунда и рассчитанная на первоклассников пропаганда. В информаторов записали всех, кто хоть раз в жизни написал кляузу — пожаловался в органы власти, что соседский пудель накакал ему под дверью. Немцы, что восточные, что западные, вообще любят постукивать друг на друга, так что если померить той же шкалой ФРГ, там информатором получится вообще каждый второй. И «вина» Штази, которая функционировала ровно на тех же принципах, что и прочие восточные и западные спецслужбы, совершенно не в этом, а в том, что ее внешний, разведывательный отдел очень активно работал против Запада, и здорово ему насолил. Там до сих пор не могут забыть множества унизительных провалов — хотя бы двух сбежавших в ГДР директоров контрразведки ФРГ. Поэтому давно остывшую тушку Штази на Западе не пнет разве что ленивый, и даже японцы подпрыгивают, сгущая краски до состояния мазута, чтобы впечатлить не знающих истории японских школьников.. Штази держала слова и дела граждан ГДР под неусыпным контролем. В стране не существовало свободы слова и мысли, только страх и беспрекословное повиновение системе. Попавшихся в кровавые когти Штази арестованных, даже если они ни в чем не были виновны, ждали адские пытки и допросы — а потом смерть в глазах общества, которое отворачивалось от них, как от прокаженных. Армия также являлась объектом слежки Штази. Чтобы не дать военным вырваться из когтей партии, в ряды вооруженных сил было заслано множество информаторов. Теодор не доверял не только Айрисдине, но и всем прочим пилотам-однополчанам, поскольку нельзя было быть уверенным в том, что они не доносчики. В принципе, можно было заподозрить даже Ингхильд. Не только он, но и другие пилоты в глубине души подозревали остальных товарищей.
Мало того, до Теодора доходили слухи, что тайным агентам поручали физически устранять обнаруженных в рядах ННА неблагонадежных, пряча концы в хаосе боевых действий… вот как сейчас, когда он оказался один против Айрисдины? Под ее пронизывающим взглядом у Теодора пересохло в горле, пот градом катился по спине. Он замер, собрав все силы только для того, чтобы не отвести глаза — это было бы знаком поражения. Теперь придется либо в страхе склониться перед ней, вымолить прощение и дальше влачить свои дни презренным псом Штази… или убить ее. Хотя нет, она наверняка успеет выстрелить первой. Его палец, дрожа от невыносимого напряжения и страха, прыгал на кнопке открытия огня, готовый в следующий миг вдавить ее до упора.
«…Все, все из-за таких гнусных предателей! Мою жизнь тоже сломали такие, как вы…» В памяти снова всплыли воспоминания трехлетней давности, исполненные чувства отвратительной беспомощности и едкой горечи. Перед глазами, словно живые, встали лица людей, которых он уже никогда, никогда не увидит...
«…Родные, друзья… даже она… Пытки, допросы, клеймо реакционного элемента — меня загнали в угол так, что не осталось ничего, как пойти в армию… и все равно меня никак не оставят в покое?!»
Глядя на Айрисдину, он изнывал от страстного желания выкрикнуть все это в ее ледяное лицо.
«Хватит… я больше не дам предавать и использовать себя!..»
В этот момент в углу поля зрения мелькнула слабая вспышка.
На южном небосклоне догорала сигнальная ракета.
Айрисдина мгновенно включила прыжковые двигатели.
— По… постойте!..
– Это код тактических истребителей! Здесь нет БЕТА потому, что все они втянуты в бой там!
Стремительное изменение обстановки заставило мысли Теодора смешаться еще больше, а Айристина продолжала:
– В сегодняшнем бою вы сильно помогли эскадрилье, и это достойно похвалы. Теперь, если у вас осталась хоть капля воинской чести — выполняйте свой долг!
Громовой рев, который испустили двигатели истребителя, разбил на куски молчание снежного поля.
– Иначе вы превратитесь в человека еще ниже меня, которую вы так презираете!
— Что?!
– За мной!
— Е-есть!
Теодор изо всех сил вдавил педаль подачи топлива, следуя за машиной Айрисдины. В голове у него была полная путаница. Единственное, на что он осмелился перед тем, как отвести глаза — бросить взгляд на ее лицо. Оно снова превратилось в маску безупречного, не знающего сомнений командира, и прекрасные черты, как никогда раньше, сияли ледяной красотой.
Не прошло и минуты, как на горизонте появились курящиеся черным дымом развалины Кросно-Одржаньске. Экран радара запестрел множеством отметок БЕТА, скучившихся в центре городка.
«Точно, как и говорила Айрисдина!..»
Истребителей пока видно не было, хотя на улицах отчетливо различались следы развернувшегося здесь сражения. Хотя было бы быстрее разведать город с высоты, над контролируемой БЕТА территорией, где следовало учитывать вероятность попасть под огонь уцелевших Люксов, любые маневры в воздухе были слишком рискованны. МиГи приземлились на окраине.
– Обследуем город с двух сторон. Вы восточную часть, я западную. При обнаружении объекта доложить.
Теодор на секунду заколебался.
– Поняли меня?
— …Так точно!!! — почти забыв о субординации, с раздражением рявкнул он. С другой стороны радиоканала неожиданно послышалось нечто, напоминающее смешок.
– Хороший ответ, Теодор!
«Чего?! Она в кошки-мышки со мной играет?.. И почему вдруг по имени?!..»
Промычав в ответ что-то невнятное, Теодор отделился от ведущей машины и устремился в сторону восточной части городка, выходящей на реку. Настороженно оглядываясь, он проскользнул главной улицей — по сторонам тянулся лабиринт заснеженных руин. Уклоняясь от стай мелких БЕТА, он пробирался вперед. Несколько минут звенящей напряженной тишины — и нетерпение заставило его щелкнуть кнопкой открытого радиоканала:
— Шайзе, да где же вы?! Если здесь, то отзовитесь же!.. — заорал он по радио.
Задерживаться тут было равносильно самоубийству. Но и возвращаться, докладывать командованию, что ничего не обнаружено, было просто невозможно… еще не додумав эту мысль, Теодор что-то заметил. Повернувшись, он широко раскрыл глаза от удивления. В конце переулка, на небольшом пятачке, окруженном зданиями, виднелся истребитель F-4 «Фантом» неизвестной национальной принадлежности. Вокруг него кишело множество БЕТА танк-класса и несколько грапплеров. Отбросив штурмовую пушку, он отчаянно отбивался врукопашную коротким кинжалом.
— Ага! Так вот ты где!..
Но не успел Теодор договорить, как в тот же самый миг… грапплер мощным ударом по бедру сбил F-4 с ног.
Теодор соврал бы, если б сказал, что не испытал соблазна. В этой ситуации спасти чужого пилота было уже практически невозможно — зато он сам сможет выбраться отсюда живым, пока БЕТА заняты «Фантомом», и даже командование не осудит его за это. Однако перед внутренним взором вдруг предстала окровавленная Ингхильд, ее полные боли глаза. В ушах снова отдался раскатившийся над бесконечными снегами выстрел. В памяти, подобно сигнальной ракете, вспыхнули слова Айрисдины. Был ли это ответ, который он искал?
Нет, он не знал.
Не знал, что такое воинский долг; не знал, был ли какой-то смысл в гибели его товарищей-пилотов; не знал, в его ли силах было спасти тех, кто умер до сих пор.
И все равно…
— А ну, отцепились, сукины дети!!! — заорал он, выпрыгнув из-за угла и бросаясь на толпу БЕТА.
— Ха-а-а… ха-а-а… ха-а-а…
Тяжело дыша, Теодор осматривался в поисках уцелевших врагов. Живых БЕТА поблизости не осталось — лишь не менее сотни неподвижных туш, в основном мелкого размера, грудами наваленных среди разрушенных зданий. Новых БЕТА пока не наблюдалось, как он отметил, проверяя наличный боезапас. Запасных магазинов больше не было, а во вставленном в штурмовую пушку оставалось не более пятидесяти патронов.
Стараясь успокоить дыхание, Теодор уставился на отбитый им у врагов «Фантом». Он так и не понял, к какому отряду тот принадлежал, поскольку корпус и плечи истребителя, где обычно располагались эмблемы эскадрильи, были так заляпаны кровью БЕТА, что он не смог даже разобрать характер камуфляжной раскраски. Прыжковые двигатели были искорежены, а бедренные сочленения полностью разбиты последним ударом грапплера. Других истребителей поблизости не наблюдалось, так же как и следов того, что здесь сражались другие машины.
«Это что же, выходит, он тут в одиночку дрался?.. Ну, в общем-то, какая разница…»
Пилот неопознанного истребителя не подавал признаков жизни и не пытался выбраться из кабины, судя по остающейся на месте лобовой бронеплите. Вероятнее всего, он остался жив, но бортовая аварийная система жизнеобеспечения ввела его в бессознательное состояние после мощного удара при падении.
«Ладно, но Айрисдина-то куда запропастилась?..»
— Шварц ноль восемь вызывает Шварц ноль один!
– Теодор?.. Как обстановка? — вместе с голосом Айрисдины донесся непрерывный грохот стрельбы.
— Обнаружил один F-4. Машина сильно повреждена, других истребителей не наблюдаю.
– Что с пилотом?
— Неясно. Полагаю, потерял сознание, когда машина была повреждена.
– Я тут немного занята, но скоро закончу. Вытащите пилота и отходите за пределы города. Сбор через пять минут на месте прошлой посадки! Действуйте!
— Вас понял!
Судя по тому, как резко Айрисдина прервала сеанс связи, ей сейчас было не до разговоров.
«Может быть, надо помочь?..»
Поймав себя на этой мысли, Теодор вдруг понял, что в его привычном мысленном настрое что-то неожиданно и странно изменилось.
«Я что, в самом деле беспокоился из за той, кто может меня убить»?.. — ошеломленно задумался он. Наверняка она сдаст его с потрохами в Штази, приведя в качестве доказательства запись недавнего разговора… — но тут он вдруг почувствовал, что представленная им картина совершенно не складывается. Айрисдина вела себя совершенно не так, как делал бы это человек, намеревающийся поймать кого-то в ловушку или предать.
«Да что же с ней такое, с этой капитаншей?..»
Мотнув головой, чтобы отогнать несвоевременные мысли, Теодор перевел взгляд на «Фантом».
«Ладно, теперь я все равно не дам обвести себя вокруг пальца… уж тем более, во второй раз…»
Судить по внешним повреждениям F-4, можно было предположить, что механизмы раскрытия переднего люка осталась в рабочем состоянии. Поэтому проще всего было открыть крышку люка вручную, забраться в кабину и вытащить оттуда пилота.
Стоя на ладони манипулятора своего МиГ-21, Теодор покопался под крышкой щитка внешнего управления, расположенного на грудной секции «Фантома». Введя аварийный пароль, единый для истребителей вооруженных сил разных стран, он приказал системе открыть входной люк. Несколькими секундами позже крышка люка, прикрывающая кабину, медленно, с тяжелым рокотом выдвинулась вперед. Теодор почувствовал, как его сердце заколотилось быстрее. Перед глазами снова встала ужасная картина последних мгновений Ингхильд. Когда бронекрышка замерла, он заглянул внутрь кокпита — и его глаза распахнулись от удивления.
В пилотском кресле без чувств распласталась молоденькая девушка с длинными каштановыми волосами, затянутыми в хвост. Ее стройное тело обтягивал стандартный противоперегрузочный костюм бундесвера — армии Федеративной Республики Германии…
goldanmani
7 л.Renka
8 л.odalety
9 л.юки_каге
9 л.Nortrom
9 л.Wanderer
9 л.Wanderer
9 л.Wanderer
9 л.Zarxis
9 л.KotVpalto
9 л.Vorfeed
9 л.Vorfeed
9 л.Ace.91
9 л.Soms
9 л.Kroid
9 л.Olegase
9 л.RIEZ
9 л.