Глава 14: Несказанное

Рядом с его домом поставили торговый автомат с напитками, буквально в одной-двух минутах ходьбы. Если пройти чуть дальше по дороге, можно наткнуться на удобный магазинчик. Но пойти туда означает встретить знакомых, причем в любое время суток. Такая перспектива не радовала, вот он и выбрал местечко рядом с торговым автоматом в качестве убежища. Хотя и не скажешь, будто он от кого-то прячется.

Сбежать куда-то, скрыться где-нибудь — такие мысли посещали его нечасто. Но время от времени у него возникало странное чувство, которое гнало из дома, и тогда он шел к торговому автомату, чтобы отсидеться там, убивая время. Пожалуй, эта привычка тянется со времен начальной школы. Может, с пятого класса? Кто знает.

Харухиро делил комнату со старшим братом, поэтому дома побыть в одиночестве он не мог. Всякий раз, когда он пытался выгнать брата и посидеть одному, тот огрызался и советовал прекратить нытье, а то и вовсе грозился отпинать его или еще что. Но от этих обстоятельств жажда одиночества не проходила.

Вот Харухиро и пристрастился ходить к торговому автомату. Иногда он покупал там что-нибудь, иногда нет. Иногда сидел и пил что-нибудь, иногда нет. Зачастую он просто был там и ничего не делал, пока его снова не тянуло домой.

Так и ходил время от времени до одного летнего дня (тогда Харухиро был в классе шестом). Он как обычно укрывался в тени торгового автомата, как вдруг к нему кто-то подошел. Тогда парень изо всех сил старался быть незаметным, но спрятаться в узком пространстве негде, поэтому он просто сделал вид, что они незнакомы. К нему подошла его соседка. Чоко.

У нее всегда была одна и та же стрижка каре, отчего Чоко походила на каппу[✱]Японская разновидность водяных. Другой ее Харухиро не знал, а ведь знакомы они с раннего детства. Более того, всякий раз, когда в его мозгу всплывало слово «каппа», перед глазами неизменно маячила Чоко.

Честно говоря, эта девушка была не из той породы открытых и дружелюбных людей, о которых все сразу ясно, и Харухиро до сих пор не знал, что о ней думать. Даже в школе Чоко вела себя сдержанно и предпочитала оставаться в стороне. Хотя ее замкнутость держалась в пределах нормы: знакомцы у нее, судя по всему, были, и она нередко примыкала к той или иной группе сверстников, но закадычного друга так и не нашла.

Харухиро сам не понимал, почему Чоко так ему интересна, но следил за ее судьбой еще до того, как пошел в школу. Может, все дело в том, что она… отличается от других детей? Нет, на самом деле он не осознавал, что эта девушка ему довольно давно нравится, и привязанность к ней — самая настоящая. Просто эта мысль оставалась где-то на уровне подсознания.

Чоко была первой девочкой, к которой он испытал какие-то чувства. С самого рождения и до сих пор никто больше его не волновал. Харухиро и Чоко дружили в детском саду, а в начальной школе несколько раз учились в одном классе. Кроме того, они были соседями и частенько болтали о том о сем. Харухиро думал, что эти обстоятельства как раз и делают их близкими друзьями, но даже не заикался о том, что Чоко ему нравится как девушка.

Не то чтобы ему не хватало решимости сказать.

Когда они учились в третьем классе, ходили слухи, будто Чоко нравится мальчик по имени Кавабе. Однажды после школы, когда Харухиро и Чоко возвращались домой, он как бы невзначай поинтересовался, правдив ли этот слух. После недолгих раздумий она ответила ему «да».

Тогда Харухиро испытал невероятную боль, какую даже не описать одним словом «травма». Избранником Чоко был худенький, далекий от спорта мальчик, известный тем, что брал уроки игры на фортепиано и выглядел так, будто происходит из благородной семьи.

Серьезно? Он? Она не шутит? Не может быть…

Кавабе был полной противоположностью Харухиро: одарен тем, чего у Харухиро не было. И тем не менее они дружили, а порой даже играли вместе. Кавабе оказался достойным малым, о котором никто не говорил плохо, и в списке друзей Харухиро он занимал почетное место. Да что там говорить, сам Харухиро искренне симпатизировал ему.

«Значит, он нравится Чоко. Что ж! Кавабе хороший человек. Точно! Не знаю, как, но нужно помочь ей!» — решил Харухиро. Да, все было именно так.

После долгих размышлений он принялся за дело. Может, Чоко хочет, чтобы он передал Кавабе записку? В семье Кавабе строгие нравы, и сотового телефона у мальчика нет, но если Чоко напишет ему записку, Харухиро передаст. И объект ее любви обязательно прочтет и наверняка ответит, поскольку Кавабе — хороший человек.

Харухиро спросил Чоко, хочет ли она воспользоваться его помощью, но та отказалась, объяснив, что все в порядке, она и не собиралась что-либо предпринимать, Кавабе ей просто нравится.

Просто нравится?.. Нельзя сказать, будто Харухиро не пытался их свести. Он пытался. Например, нередко оставлял Чоко и Кавабе наедине, чтобы они могли поговорить и тому подобное…

Размышляя о своих поступках после, Харухиро считал их невероятной глупостью, но тогда они казались серьезной помощью Чоко. Кавабе — хороший человек, а Чоко… Что ж, она ему просто нравилась.

В тот день летних каникул, когда Харухиро был в шестом классе, Чоко нашла его убежище и подошла поздороваться. Харухиро спросил ее, что она здесь делает, а ответом ему было: «Ничего. Просто так». Потом Чоко призналась, что в такую жаркую погоду ей захотелось газировки, но в холодильнике было пусто, вот она и пошла купить банку в торговом автомате. В тот день они проболтали минут десять-пятнадцать и с тех пор периодически натыкались друг на друга.

Чоко любила газировку, но зимой обычно покупала кукурузный суп. Глотнув газировки, она обычно жаловалась: «Ой, горло заболело!», а, отпив кукурузного супа, вскрикивала: «Ва-а, горячо!» и дула на банку, стараясь его остудить. Да, такая Чоко ему нравилась. Впрочем, ни одна из ее фразочек не была наигранной… скорее, естественной, тем, что происходит само собой. Да, Харухиро нравилась эта естественность.

Так они и пересекались долгое-долгое, почти бесконечно долгое время.

Разумеется, Чоко нравилась парням, хотя по ней и не скажешь. Временами она рассказывала Харухиро что-либо, невольно замечания, какой хороший «парень А» или «Б», и никто другой, кроме них. Эта девушка в принципе осознавала свою симпатию только после того, как признавалась в этом самой себе. И чем дольше она думала о том, как сильно ей нравится тот или иной человек, тем отчаяннее становилась ее любовь.

Тогда Харухиро в очередной раз спрашивал, хочет ли Чоко встречаться с «парнем А» или «Б», на что она неизменно отвечала отказом, поскольку человек, может, ей и нравится, но не настолько…

Нельзя сказать, будто Харухиро не подумывал о том, чтобы самому начать встречаться с Чоко, но она всегда влюблялась в кого-то другого. Тогда он сам не зная почему спрашивал у нее, кто же на этот раз. Правда, его нисколько не интересовали подробности, но Чоко всегда отвечала с такой подкупающей искренностью, что ему тут же хотелось приложить все усилия и свести ее с соперником. Или хотя бы помочь этим двоим узнать друг друга, хотя Харухиро всем сердцем не хотел этого. Сама Чоко никогда не просила Харухиро о подобной услуге: он сам рвался устроить ее личную жизнь.

Харухиро частенько спрашивал себя, почему вообще занимается чем-то подобным, но ответа найти не мог. Наверно, он радеет о личной жизни Чоко потому, что идиот. Похоже, это единственное объяснение.

Чоко от природы не слишком-то эмоциональна, но когда говорила о парнях, которые ей нравились, вдруг оживлялась. Под конец разговора ее щеки алели, и Харухиро казалось, что она искренне наслаждалась их беседой, отчего он сам становился счастливее. Так они и дружили многие годы, и все это время Харухиро только и думал, как сделать ее счастливее. Будет счастлива она, и он тоже будет счастлив.

Чоко была настоящей загадкой: не любила читать книги, не слушала музыку, не смотрела телевизор, а если у нее появлялось хобби, она быстро теряла к нему интерес. Когда Харухиро в очередной раз спрашивал, что ее вообще интересует, Чоко быстро отвечала: «Нет, ничего». Ему все никак не удавалось найти своей подруге хоть что-нибудь интересное, а потому он прилагал еще больше усилий, думая, что наградой ему будет ее улыбка. Но что бы Харухиро ни делал, что бы ни говорил, ничего не работало.

Однажды ночью Чоко пришла, когда он по привычке вышагивал рядом с автоматом с напитками, глядя расфокусированным взглядом в пустоту. Кстати, у него было предчувствие, что он ее встретит… Обычно шестое чувство его обманывало, но не в этот раз. И когда она появилась, ему захотелось завопить от радости «УРА!» и принять победную позу. Но Харухиро сдержался, приказывая своим чувствам успокоиться.

— Привет, — небрежным тоном сказал он Чоко.

Та помахала ему рукой.

— Привет.

Этот жест вышел настолько прелестным, что Харухиро снова понял, что любит ее. А вот Чоко в те дни нравился одноклассник с редким именем Хидемаса — достойный парень с приятной внешностью. Тогда же Харухиро подумал, что у Чоко хороший вкус на парней.

Хидемаса не пользовался популярностью у девушек, но парни все как один признавали его крутым. Да, он был из тех людей, чью крутость признаешь, даже если не хочется, а еще недоумеваешь, почему у такого человека нет девушки. Они что, не видят, насколько он крут? Нет, на самом деле парочка девушек давно ходила за ним хвостом. Чоко выбрала отличного парня, его есть за что любить. Харухиро не мог осуждать ее.

Более того, он желал подруге добра. В конце концов, такому как Харухиро с Хидемасой не сравниться. В долгосрочной перспективе Чоко будет счастлива с ним.

Поздоровавшись с Харухиро, Чоко купила газировку, кажется, фруктовую. Вскрыла банку и отпила, а затем поморщилась. С ее губ сорвался короткий вздох:

— Ой! Горло болит! — пожаловалась Чоко

— Эй! — окликнул ее Харухиро.

— М-м?

— Если болит, тогда зачем пьешь?

— Потому что хочется.

— Ладно.

— Я слышала, что газировка не слишком полезна, — вдруг выдала Чоко.

— Да, — подтвердил Харухиро. — Вот почему звезды спорта поголовно от нее отказались.

— Понятно. Но я не занимаюсь спортом.

— Тогда, наверно, все нормально, пей газировку дальше.

— Я нечасто ее пью, — заметила Чоко.

— А мне кажется, постоянно, — возразил Харухиро.

— Только здесь пью.

— Понятно...

Затем Харухиро попытался рассказать Чоко о том, как он в компании других ребят и Хидемасы недавно ходил в караоке. Поначалу Чоко рассеянно слушала, будто ее это в принципе не интересовало. В действительности же она ловила каждое слово.

Осознав это, Харухиро постарался вспомнить подробности, например, какие песни пел Хидемаса. В основном это были хиты в исполнении айдолов. Похоже, Хидемаса подбирал то, что будет по вкусу каждому и угадал: все подпевали ему и веселились.

Харухиро не забыл рассказать и о том, каким внимательным и заботливым бывает Хидемаса. Когда Харухиро устал и замолчал, этот парень забеспокоился и завязал с ним разговор. В общем, Харухиро изо всех сил старался выставить Хидемасу отличным парнем.

— Видишь ли... — внезапно заговорила Чоко, — … я не слишком-то обращаю внимание на чувства других людей, поэтому считаю, что чуткие парни очень классные.

— Значит, это как искать в других то, чего у тебя нет? — переспросил Харухиро.

— Хиро, ты тоже думаешь, что я бесчувственная?

— Ничего подобного я не говорил. Вряд ли ты встречаешься с кем-то, чтобы доставить одни лишь неудобства.

— Наверное, да, — согласилась Чоко.

— Да, ты не такая.

— Ты тоже, Хиро.

— Правда? Ты думаешь, я могу быть чутким? — спросил Харухиро.

— Как со мной?

— Хм... Но ведь мы сто лет знакомы.

— Хиро, а у тебя нет никого? — внезапно спросила Чоко.

— Никого?

— Кто бы тебе нравился. Ну, девушки.

Харухиро понятия не имел, что нужно сказать, и пока судорожно подбирал ответ, его сердце громко стучало в груди. Одна его часть буквально кричала, что это шанс признаться ей в своих чувствах, а другая скептически повторяла: «Шанс? Какой шанс? Это совсем не шанс!»

Конечно, Харухиро казалось, что ему нравится Чоко, но вдруг он ошибается? Нет, это не так. Просто он не знал, как объяснить свои чувства. Может, то, что он испытывает — гораздо больше рядовой симпатии? А вообще, какая разница, что он там чувствует, что ему там нравится, ведь важнее всего счастье Чоко. Харухиро чувствовал себя идиотом, прокручивая в голове эти странные мысли, но что делать, если он так думал… и переживал. Может быть, именно переживал.

Виной всему дистанция, которую они с Чоко держали многие годы. Но это же обстоятельство позволяло им так долго по-дружески беседовать. Как только Чоко обзаведется парнем, их дружеской болтовне придет конец. Нет, не стоит об этом думать, надо решать проблемы по мере их поступления, да и вообще, причем тут дистанция? — этой логикой он руководствовался тогда. Харухиро привык наблюдать за чувствами Чоко, адресованными другим парням, и пусть это причиняло ему невыносимую боль, он смирился с этим.

Но да, Харухиро знал, что Чоко ему нравится.

— Нет, никого. Если бы появился кто-то, я бы сказал, — после всех размышлений ответил он.

— Как бы там ни было, меня это не волнует, — отрезала Чоко.

— Как грубо! Я ведь всегда выслушиваю твои любовные истории.

— Рохля, — неразборчиво прошептала она.

— А? Ты что-то сказала? — спросил Харухиро.

— Да, сказала, — огрызнулась Чоко.

— Да, я слышал…

Харухиро понятия не имел, что только что произошло, но предположил, что Чоко обо всем догадалась. Да, она точно поняла, что нравится ему! Должна понять! Или нет?

Но тут Чоко резко присела на корточки рядом с Харухиро, да так, что их плечи практически соприкасались. Взгляд Чоко был прикован к земле.

— Если ты когда-нибудь в кого-нибудь влюбишься... — начала она.

— Э-э…

— Скажи мне, ладно?

— Я думал, тебе все равно.

— Да, но все равно скажи мне.

— Ладно, скажу.

Чоко посмотрела ему в лицо, уголки ее губ дрогнули и сложились в чуть заметную улыбку, глаза слегка прищурились.

— Хиро, ты не соврешь, правда? — спросила Чоко.

— Зависит от ситуации. Могу и соврать, — признался Харухиро. — Но не тебе, Чоко.

— Я знаю, что не соврешь.

И тем не менее он соврал. И она знала, она все знала! «Потому что, Чоко, я всегда любил тебя. Я люблю тебя и только тебя уже долгое-долгое время!» — но сказать правду Харухиро так и не мог. И больше никогда не скажет…